Чёрные сердца (ЛП)

Ещё через несколько секунд я услышала скрежещущий звук прямо возле моего уха.

Лезвия снова соскользнули, но Ник их перехватил.

Он выругался, разжав болторез и убрав от моей шеи.

— Тоже сломались? — спросила я.

— Да. Твою ж мать.

Он уже сломал все режущие инструменты, у которых лезвия сжимались с помощью грубой силы. Единственная электрическая пила, которую он опробовал, тоже ничего не дала — ну, только это единственный инструмент, сумевший порезать меня, хоть и не по вине Ника. Материал ошейника был таким плотным, что обломал все зубцы пилы, как только Ник включил её.

Два зубца отлетели с такой силой и скоростью, что оцарапали и обожгли мою кожу.

С тех пор Ник пытался перерезать ошейник с другой стороны моей шеи.

Он вытащил очередной инструмент.

Я даже понятия не имела, что это такое.

Чем глубже он зарывался в сумку, тем более странные и непонятные инструменты он вытаскивал. Я знала, что скоро у него закончатся варианты.

Чем бы ни была эта новая штука, она сломалась ещё быстрее болтореза.

— Бл*дь, — Ник с грохотом сердито отшвырнул инструмент и положил ладони на свои бёдра. — Никчёмное дерьмо. Никудышный дешёвый мусор.

— Может, тебе просто перегрызть его, — пошутила я.

Воцарилось молчание.

В этот момент Ник полностью застыл.

Затем Джем повернулся, посмотрев на Ника от окна. Свет с улицы отражался в его радужках. Я буквально ощутила, как что-то пронеслось между ними.

Затем Джем пожал плечами.

— Попытаться стоит.

Я почувствовала, как мой юмор испарился.

— Стоит ли? — переспросила я.

Джем перевёл взгляд на меня.

— Время истекает. Они заходят внутрь.

— Как долго ты сможешь их сдерживать? — спросил Ник.

Произнося эти слова, он ощупывал пальцами ошейник.

Джем хмыкнул.

— Сдерживать? Брат, ты исходишь из предположения, что я вообще их как-то «сдерживаю».

— Разве ты не можешь прочесть их? — спросил Ник, поднимая на него хмурый взгляд. — Надавить на них? Помочь Солонику надавить на них? Я думал, вы вдвоём…

— Ранее у меня получилось, но теперь меня отрезали, — сказал Джем, поворачиваясь. — Я сумел взять под контроль нескольких людей, когда они только приблизились к зданию, но у них имеется какая-то защита. Я потерял тех двоих, которых захватил, а теперь меня отрезали.

Повернувшись, он снова хмуро посмотрел на Ника.

— Видимо, Юрий и Алексей предупредили их приходить подготовленными. У Солоника та же проблема.

— Хочешь сказать, у них есть Барьерное поле? — спросил Ник, помрачнев. — То есть, на них работают видящие?

Я видела, как Джем у окна нахмурился.

— Нет, — сказал он. — Я так не думаю. Что бы там ни было, это кажется механическим. Почти такое чувство, будто они что-то сделали со своими мозгами. Может, это имплантат. В любом случае, с тех пор, как они включили эту штуку, стало невозможно контролировать их людей. Я не могу пробиться сквозь это, даже когда я в их свете. Я не могу заставить людей, на которых давлю, использовать оружие против своих. Их разум практически пустеет, когда я пытаюсь подтолкнуть их к тому, чтобы как-то навредить людям из их команды. Я могу заставить их сказать что-либо, но не нажать на курок… только не тогда, когда они целятся в своих товарищей. Это почти как магниты, которые отталкивают друг друга… как будто их имплантаты отталкивают другие имплантаты, когда их владелец становится агрессивным.

Солоник, возившийся у двери, поднял взгляд.

Даже в темноте я увидела, как он рьяно закивал.

— Да, — сказал он. — Это верно.

— Супер, — пробормотала я.

— Что насчёт двери? — спросил Джем у Солоника. — Что-нибудь?

Солоник выдохнул с явной злостью.

— Нет. Этот кусок дерьма не откроется. У них тут есть разум… — он пальцами постучал по бледно-зелёному металлу, вызвав высокий, звякающий звук. — Бл*дская хрень не откроется. Слишком много органики.

— С каких это пор Россия так хорошо овладела технологиями видящих? — пробормотала я.

— За это нам тоже надо благодарить Чарльза, — сердито произнёс Джем.

Затем он вновь посмотрел в окно, поднеся бинокль к глазам.

— Они заходят, — тихо прорычал он, пока мы все смотрели на него. — Похоже, они справились с баррикадой, которую Солоник устроил на входных и кухонных дверях.

— Это даёт нам… сколько? — перебил Ник. — Пять минут?

— Может, десять. Скорее всего, они будут осторожны, — голос Джема ожесточился, и его силуэт, обрисованный светом из окна, пожал плечами. — Мы можем немного задержать их гранатами… с теми запасами, которые мы прихватили с собой, мы можем практически уничтожить лестницы. Но это лишь замедлит их. В конечном счёте, они пошлют всё к чёрту и пустят газ. Они зайдут через крышу… или просто разбомбят здание нахер — это зависит от того, насколько защищены Юрий и Алексей в своей жестянке.

Через динамики донёсся смех.

Мы все умолкли, уставившись туда.

Затем у пола, где сидел Солоник, раздалась вспышка.

Смех оборвался.

Мгновение спустя до меня дошло, что Солоник выстрелил в динамик.

— Ненавижу этих мудаков, — пробормотал русский видящий.

Мне хотелось рассмеяться.

Это было иррациональное, безумное желание рассмеяться, так что я этого не сделала.

— Ладно, — сказала я вместо этого. — Сделай это. Попытайся его прокусить.

— Мири, — голос Ника сделался настороженным. — Ты уверена?

— Уверена, — сказала я, решительно кивнув. — Просто сделай это. Постарайся не содрать мне всю кожу на шее. Потом будет проблематично объяснить это Блэку…

Джем у окна издал нервный смешок.

Внизу раздались выстрелы.

Затем оглушительный грохот, который эхом пронёсся через лестничные пролёты.

Джем пристегнул бинокль к ремню на своём поясе и жестом позвал Солоника.

— Пошли, брат Солоник, — пробормотал он. — Мы берём лестницы на себя, — он посмотрел на Ника. — Работай быстро. Сними эту штуку с неё. Или скажи нам, если не справишься, чтобы мы могли придумать что-то ещё. Мы задержим их, насколько сможем.

Ник кивнул.

Я наблюдала, как Солоник и Джем надевают рюкзаки и шагают к выходу из гостиной, а затем дальше, на лестничную площадку.

Ник посмотрел на меня.

— Готова? — спросил он.

В этот раз я не колебалась.

— Да. Сделай это. Хотя бы сломай. Думаю, если ты хотя бы сделаешь трещину в этой чёртовой штуковине, этого будет достаточно.

Ник кивнул, но я буквально ощущала, как он хмурится в темноте.

Затем он наклонился ко мне.

Его губы целовали моё горло сбоку, пока он пристраивал зубы вокруг полоски металла толщиной с палец, обхватывающей мою шею.

Ощущение было странным.

Это также первое из всего, что сделал Ник, вызвало воспоминания о том инциденте на крыше, когда я в последний раз видела Ника Вампира, или Наоко Вампира.

Воспоминание оказалось достаточно ярким, чтобы я невольно напряглась, и сердце подскочило к горлу.

Я слышала, как грохочет моё сердце в груди, и это определённо не усмиряло страх.

Я невольно думала о том факте, что Ник это тоже слышит.

Насколько хорош его самоконтроль в эти дни?

Я не спрашивала у Джема.

Я даже не подумала спросить у него, учитывая то, как нормально все вели себя в отношении вампиризма Ника. Они вели себя обезоруживающе нормально, как будто всех тех событий в Сан-Франциско вообще не было.

Что-то в действиях Ника встревожило и Пантера.

Пёс слез с моих коленей, подняв ушки, обошёл меня и сел сбоку, пытаясь понять, что Ник делает с моей шеей. Когда непонимание и беспокойство Пантера не ослабли, он резко гавкнул, явно адресуя это Нику.

Это показалось мне собачьим эквивалентом:

«Эй! Человек! Ты что делаешь? Прекрати!»

Ник убрал зубы от ошейника ровно настолько, чтобы почесать Пантеру за ушками.

— Не беспокойся, приятель, — прошептал он. — Я не сделаю ей больно, — хмыкнув, он добавил, обращаясь ко мне: — Единственный риск — это то, что всё окажется бесполезным… и я могу сломать себе зуб.