Сокровище для дракона

         Почти четыре терила, всего лишь без двух унов, Соня и Роберт теперь уже гостили в Ориуме. Алекс де Вард, по рассказам сестры практически плакал, когда родственники наконец-то увиделись и предлагал немедля оформить бумаги по возвращению титула, а также, всего, что к нему прилагалось, брату. Естественно, Роберт отказался, объяснив Алексу, что не намерен оставаться, а будет наезжать по случаю, в гости, если его будут ждать. Оливия и Софья быстро нашли общий язык, хотя первая была человеком исключительно технического склада ума, серьезной и обстоятельной, а вторая же - натурой творческой, немного рассеянной и сумбурной, и всё же объединяло их одно, пожалуй, самое главное – любовь к братьям Де Вард.

           Многое я узнала про то, что случилось за это время с Россией, как закончилась война, кто теперь император, что стало с моими друзьями и близкими. Для матушки я заказала две миниатюры, на одной была изображена наша пара, художника пришлось долго уговаривать изобразить нас в простой одежде, без регалий власти и уж точно без венцов, что украшали и мой лоб красным золотом, и чело супруга. Вторая была с моим портретом, хотя и здесь пришлось попросить немного изменить реальность, а именно цвет глаз, с привычного уже мне ярко-синего на серо-голубой, который был у меня на Земле.

         Я рассказала Соне, о том, что знаю, кого жду. Сначала она мне не поверила, а потом, заливисто хохоча заметила, что уж коли здесь водятся драконы, о которых ей рассказывал супруг, то видимо определить кто народится не проблема. А в то, что я-то как раз замужем за одним из крылатых ящеров, она мне конечно не поверила, а я и не старалась её убеждать. Кстати, в церемониальном зале, во фресках, что были над троном, произошли изменения, видимые лишь немногим. Далеко, практически неразличимо на горизонте, появились еще две крылатые фигуры. Себастьян сказал, что рассмотреть ближе их нет никакой возможности, но время шло и силуэты приближались.  И вот в один из дней, когда Роб и Соня некоторое время назад отправились домой, я торопилась на встречу с подругами, внезапно поняла, что время пришло, и хотя началось всё слегка раньше положенных сорока недель, я как опытный лекарь была спокойна. Статистика говорила о том, что те, кто носит двойню часто рожают, не дожидаясь девяти месяцев. Я потерла камень вызова на цепочке, тот нагрелся, и буквально через мгновение предо мной возник взволнованный, бледный до синевы супруг.

           - Что, уже? – если бы не некоторые обстоятельства, я бы расхохоталась в голос. Но, во-первых, мы были не одни, все-таки проявление симптомов и психологическое осознание настигло меня в общем холле, а во-вторых, я боялась еще сильнее испугать любимого. На протяжении последнего дема он вскакивал по ночам от любого моего движения, предупреждал любое мое желание, исполнял любую прихоть, в общем носился со мной как с писанной торбой и я, положа руку на сердце, порядком устала чувствовать себя хрустальной вазой, которая разобьется едва кто-либо криво взглянет в её сторону.

           - Или у меня отошли воды, или я описалась, - засмеялась я.

          Супруг тут же подхватил меня на руки и быстрее ветра принес в наши покои, куда уже прибыл Арду. Он же, со свойственным врачам скептицизмом и здоровым цинизмом успокоил Себсатьяна, и оправил его выполнять кучу, в общем-то абсолютно ненужных заданий для того, чтобы немного его отвлечь. Супруг намеревался присутствовать при рождении наследников, хотя я опасалась его реакции на мою боль. Когда схватки участились, а я грешным делом несдержалась и потеряв контроль над собой, стала кричать в голос ( хотя Бруно и облегчал мои страдания ), Себастьян сидя рядом и держа меня за руку клялся, что более и пальцем не прикаснется ко мне, чем вызвал еще большую злость:

         - Ты не помогаешь, - зарычала я на него тужась.

          - Что мне делать, Таня, скажи?

        - Просто будь рядом, молча! - ответила я, концентрируясь на том, что было для меня более важным сейчас, нежели трепетная нервная система мужа.

        Потом, Арду, да и Себастьян, шокировано рассказывали, как я, давая жизнь нашему первенцу, в прямом смысле пылала, боль ушла, силы бились в моём теле, словно могучий прибой о скалы, я не испытывала страха, лишь предвкушение пред встречей с лучшей частичкой меня и Дрэго. Мое тело равномерно покрывало тонкое полотно пламени, глаза мои сверкали как цитрины, волосы словно расплавленное золото струились по плечам, и когда оглушительный крик возвестил о рождении сына, а дворцовая пушка дала залп, приветсвуя малыша, крошечные язычки пламени погасли на крупном тельце будущего Цесса. Дочка, рожденная следом, тоже была покрыта огненной пеленой, впрочем, не причиняя той ни толики неудобства или боли. А когда я взяла крошечные свертки на руки,  и вдвойне осчастливленный супруг расположился рядом, с восхищением рассматривая наших детей, я услышала довольное: