Страница 6 из 8
25 мая 1867 года.
"Совсем я здесь разленилась, разнежилась. Проснулась поздно, встала, подошла к окну, раздвинула тяжёлые портьеры и…
Солнце. Яркое, сильное, режущее.
Я прикрыла веки и увидела. Опять. Как наяву. Увидела всё до мелочей. И опять этот взгляд. Полный ненависти и злобы.
Эти видения меня пугают. За что мне это? Мне страшно. Что делать? Ехать или нет? Не знаю, и спросить совета не у кого".
26 мая 1867 года.
"Вчера позавтракала булкой с маслом и клубничным вареньем, посидела, подумала, вспомнила обещание, данное старцу Козьме, и всё-таки поехала к Булонскому лесу. И, как оказалось, не зря. Лошадь жалко, право слово.
Царь ехал в открытой карете. Как сейчас вижу его улыбку и вензель "N" на дверце. С ним сам французский император Наполеон III. А вот и он – мой герой из видения. Высокий юноша в цилиндре направил дуло пистолета прямо в государя.
– Это он! Смотрите, у него пистолет.
Я кричала как ужаленная, переходя на визг. Грянул выстрел. Кавалерист из охраны Наполеона III загородил карету. Высокий в цилиндре оглянулся посмотреть, кто кричал. Этот злобный взгляд мне не забыть никогда.
Пуля попала в лошадь. Бедняжка умерла на месте. Спасла жизнь представителю царской фамилии, как сказал позже Николя. Дворянское звание ей вряд ли дадут. Даже посмертно.
Я вернулась в номер измотанная. Потянулась к графину, хотела налить воды в стакан, расплескала. Руки тряслись как трамвай на старых рельсах. Одно успокаивало – получилось.
ОН спасён. Дважды".
30 мая 1867 года.
"Я немного успокоилась. Всё-таки прогулки по Парижу действуют на меня как чай с ромашкой и мятой. Успокаивают.
Николя сказывал утром за чаем, что задержанный террорист родом из Польши и желал отомстить царю за подавление польского восстания. Имя его Антон Березовский".
25 марта 1869 года.
"В какое чудесное время мы всё-таки живём, уму непостижимо! В золотой век прогресса, в век изобретений и открытий. Так радостно. За завтраком читала газеты. Отрывок даже зачитала Николя и девочкам.
Дмитрий Иванович Менделеев предложил химические элементы записывать в таблицу. Он назвал это Периодической системой.
– Ну и что здесь такого? – спросила Анхен.
– Я тоже не понимаю, чему ты так радуешься, – поддержал дочь Николай.
– Как что?! Изучать химическую науку теперь будет гораздо проще! – сказала я, но домочадцы меня так и не поняли".
2 июля 1870 года.
"Я потрясена до глубины души, до самых глубинных глубин. Как так можно?! Что это за люди народились на свет Божий?! Бесы, а не люди.
Читала "Правительственный вестник" с заседания суда дела об убийстве студента Иванова. Оный студент, будучи членом революционного кружка, выступил против расклейки листовок в Петровской академии. Боялся, что академию тогда закроют. Главарь этой секты некто Нечаев – всего-то двадцать три года! – обвинил студента в сговоре с властями и задумал его убить. А сам просто почувствовал, что его авторитет в революционном кружке пошатнулся. Подговорил двух своих приспешников, по дороге позвал сочувствующего литератора. Заманил Иванова в грот Петровской сельскохозяйственной академии. Как студент ни сопротивлялся, его убили и бросили в пруд.
И эти люди хотят получить власть?! Прикрываясь идеалами и романтикой, пудрят мозги молодым неокрепшим умам, а сами алчат господства и диктатуры. Они ни перед чем не останавливаются – шагают по колено в крови. Что же нас ждёт тогда? Ад кромешный на Земле?
Говорят, этот Сергей Нечаев составил целый список кандидатов на уничтожение.
Истинно, Антихрист во плоти".
30 мая 1871 года.
"Ещё одно кровавое правительство пало во Франции.
Самоуправление, названное Парижской коммуной, во главе с неоякобинцами, социалистами и анархистами за три последних дня своего существования расстреляло 63 человека, не представлявших для них угрозу.
Куда катится этот мир?"
2 апреля 1878 года.
"Дикость, дикость и ещё раз дикость.
Как могла молодая, в сущности, женщина дважды выстрелить в живого человека? Пусть петербургский градоначальник Фёдор Фёдорович Трепов – не ангел. Пусть он отдал приказ выпороть арестанта за то, что тот шапки не снял. Но стрелять-то зачем?
Как мог суд присяжных оправдать Веру Засулич? Жалко им её стало. А председатель суда Анатолий Кони? О чём он думал? В либерала поиграл, покрасовался. Как же, как же. Посмотрю я, как идеи революционного терроризма захлестнут сначала молодёжь, а потом и всю страну. Все мы от этого горько поплачем. Бедная России, что же тебя ждёт?"
30 декабря 1878 года.
"Время скачет, как кавалерист на выездке, а иногда летит, как пушечное ядро из жерла пушки, отлитой прадедушкой на Уральских заводах Демидовых. Ба-бам! А девочки уже взрослые, скоро окончат Смольный институт, выйдут замуж и выпорхнут из семейного гнезда. Навсегда. Так страшно, аж сердце замирает. Что я буду без них делать?
Прочь, прочь эти дурные мысли! Сейчас мы вместе. Все живы и здоровы. Это главное".
15 февраля 1879 года.
"Ну, вот. Дождались. Либеральничали с революционными террористами? Получайте.
В Харькове убит губернатор генерал-майор князь Кропоткин. Революционеры приговорили его к смерти за жестокое обращение в тюрьмах с заключёнными".
1 апреля 1879 года.
"Боже мой, я думала, этого никогда больше не случится. Но вчера меня опять посетило видение.
Мы были в гостях у маменьки. Девочки играли в четыре руки на рояле и пели романс Александра Фета. Подали чай и абрикосовый пирог. Я взяла чашку, заглянула в неё, а там…
Представитель царской фамилии, как говорит Николя, Александр II, собственной персоной. Пригнулся, дрожит. Неужели опять это будет?
Я знала, когда это случится, и вечером места себе не находила. Задумала вышивать, строчки кривились, уколола палец. Принялась читать новый роман Фёдора Михайловича Достоевского, ни черта не поняла. Чем ближе был роковой час, тем неспокойнее мне становилось. Лихорадило. В висках стучало, как набат. Скооо-ро! Скооо-ро! Скооо-ро! И старец Козьма предстал перед глазами".
2 апреля 1879 года.
"Зачем эти прогулки? Скажите мне. Зачем? В одиночку. Без охраны. Ну, ведь было же уже. И не единожды. Зачем давать повод дурным людишкам к соображениям, что это вообще возможно?
Я проснулась, быстро собралась и всё же поехала туда, к Зимнему дворцу. Стояла, пританцовывая от холода. Ждала недолго, и появился император. Шёл беспечно по набережной Мойки, по-моему, что-то напевал. За ним увязался неврастеничного вида господин, похожий на Гоголя, с длинной косой чёлкой и длинным же носом. Царь, предчувствуя неладное, ускорил шаг. Дёрганный тоже ускорился. Я к ним наперерез.
– Не стреляй! Опусти оружие! – закричала я.
Гулкое эхо разнесло мой голос по округе. Неврастеник вздрогнул от неожиданности и выстрелил в спину Александра. Царь пригнулся и бросился бежать. Дёрганный стрелял и стрелял, кажется, прогремело три выстрела. Люди услышали. Один из жандармов догнал и ударил нападавшего по спине, а тому хоть бы что. Умудрился ещё раз выстрелить в царя. Пятая пуля предназначалась для толпы, которая стремительно его окружала. Удивительно, но ни одна пуля не достигла цели".