Страница 1 из 11
От автора
Когда-то я написал книгу, за короткий срок ставшую поистине народной. Стоило попасть в сеть, как сочинение само собой разошлось десятками тысяч экземпляров. Ее печатали и копировали, передавая из рук в руки, словно запрещенный фолиант. Своими впечатлениями со мной делились из всех уголков Земли – благодарили или проклинали, но никогда не оставались равнодушными.
Я много размышлял, что именно сделало эту книгу такой востребованной? Что задевает и заставляет перечитывать ее спустя годы? Может быть то, что она пропитана любовью и божественностью всего происходящего? Или дело в том, что эта книга подавалась в документальной форме – так, будто описанные в ней события действительно произошли некоторое время назад? Ведь чаще всего мне задавали вопрос: «А это все – правда?»
– Вы сами должны решить для себя… – таинственно улыбаясь, всегда отвечал я. И добавлял, – Скажу только, что я действительно работал в детском отделении психиатрической больницы. А дальше думайте сами – верить мне или нет.
Та книга получилась таким вот документальным вымыслом. Я взял факты своей биографии, имевшие место в разное время, десятки таинственных событий, множество удивительных людей, что довелось повстречать – окутав все единым сюжетом. Частичный вымысел я оформил в виде правды. Фантастической, но правды!
С книгой, что сейчас вы держите в руках, все наоборот. Во-первых, она недобрая. Совсем недобрая. Эта история не о любви и всепрощении, не о принятии или исцелении. В ней вообще нет ничего из излюбленных блюстителями духовной чистоты (к коим я приписываю и себя) тем. Скорее наоборот – эта книга о болезни. Не болезни общества, что смакуют писатели-правдорубы в социальных романах. А о болезни, заложенной в самой природе человека. Присущей каждому из нас – мне и тебе.
Во-вторых, описанные в ней события столь невозможны и экстраординарны, что людской разум напрочь откажется верить в их реальность, поливая мою честно рассказанную историю дождем критики и обидных сомнений. Не желая оправдываться, как и слыть лжецом, я нанес факты на холст художественного вымысла. Надеясь, «умеющий слышать – да услышит».
Читатель мой, обращаюсь к тебе!
Пробегая взглядом строчку за строчкой, не верь разуму своему, но «сомневайся» в описанных мной событиях сердцем. Пусть сердце и только оно на протяжении всего путешествия будет твоим главным советчиком. При желании ты можешь сопоставить вымысел с реальными событиями. И в этом, возможно, найти глубину.
Знай, что в этой книге я приукрасил факты не из страха быть освистанным толпой, не из желания повторить успех прошлых работ, и уж, тем более, не из сомнительной тяги к играм разума или словесным лабиринтам. Просто (Увы!) настолько кристаллизованная правда может сгубить человека без веры. Поэтому, словно яд, я подношу тебе новую реальность, припорошив ее сладостями и ароматным словом. Надеясь, что ты, читатель, в результате этого эксперимента не только выживешь, но и выработаешь иммунитет, лишь став сильнее.
Как автор, я беру на себя всю ответственность за каждый случай отравления этими строками и заранее приношу извинения всем, кто погибнет, пробираясь сквозь иллюзии к правде.
С надеждой и равнодушием,
Александр Рей
Вместо предисловия
Бытие в оригинале:
Бытие на иврите:
Традиционный перевод:
«В начале сотворил Бог небо и землю»
Дословный перевод с иврита:
«БОГИ1 выпустили наружу (сотворили) вневременное, абсолютное начало мира, [из которого возникли] проникающие друг в друга небо (то, что находится вне пределов человеческой досягаемости) и землю (то, где все разделилось до мельчайших деталей, стало ограничено, индивидуализировано).»
1 ЭЛОГИМ – Бог, форма множественного числа. Буквально: Боги.
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
Глава 1. БОГ ЕСТЬ!
На старых записях кинохроники я неоднократно видел кадры семей, прильнувших к радиоприемникам. Люди на экране неподвижно замерли, боясь шелохнуться, и не дай Бог спугнуть голос диктора, пришедший погостить в дом через невидимые волны. Этот сильный голос нес весть, способную изменить привычную жизнь раз и навсегда. Именно поэтому люди на экране замерли, они молчат, потому что знают – через мгновение жизнь больше не будет прежней. Все изменится, и это правда… Правда, которую не хочется признавать и даже думать о ней. Напряженные до предела, люди на экране молятся, даже сами не осознавая, они молятся, выпрашивая у Небес крохотную надежду, что услышанное минуту назад – лишь страшный сон, а значит, есть шанс проснуться, а значит, никакой войны на самом деле не будет.
Но в реальности, всего одно мгновение ДО, сильный голос диктора вынес приговор: «Говорит Москва!»
Сколько себя помню, я всегда до чертиков боялся войны. Не карикатурных и уж очень фантастичных танков и истребителей, а самой настоящей войны – той, которая несет голод, скитания, отсутствие нормального туалета и ежевечернего душа. Мне, человеку мирного времени, с рождения изнеженного благами цивилизации, даже представить сложно, не то что отсутствие дома и крыши над головой… О чем говорить, если даже просроченный сыр в магазине выводит меня из себя?
А тем, кто был до меня, и так жилось несладко – они прошли тоталитаризм, вечную нехватку продуктов… Да что там, если у них даже интернета не было, значит к лишениям и трудностям им не привыкать. Уж войну-то они точно переживут.
А я? Я что могу? Могу быть сытым и несчастным… А голодным и счастливым, как они – нет уж, увольте!
Квинтэссенцией моего страха стал сигнал воздушной тревоги. Лишь стоит услышать вой сирен, как меня охватывает ужас. Горло и голову сдавливают тиски, а глаза мечутся в поисках выхода. Я, как та собака, с рождения боящаяся грозы – мной правят животные инстинкты. «Бежать! Куда бежать?! Надо бежать!!!» – разносится воем в моей голове.
Будучи еще совсем мальчишкой, я услышал этот сигнал. Первым порывом было спрятаться под стол. Хотя на тот момент я даже не знал, откуда и что это за звук, а все равно боялся.
Всего через несколько дней я увидел японский анимационный фильм «Босоногий Ген». Показ мультика приурочили ко дню поминовения атомной бомбардировки в Хиросиме. Мальчишкам в том мультфильме было лет приблизительно столько же, сколько и мне. И летнее нарисованное солнце светило так же, как за моим окном. Потом мальчики услышали сирену – ту самую, которая всего пару дней назад породила во мне желание забиться в угол. Вслед за страшным воем на экране появилась белая вспышка.
Сирена, вспышка, а после боль, скитания, голод, смерть… Война.
«Говорит Москва!»
С трепетом просматривая кадры хроники, я надеялся и верил, что это никогда не случится со мной. Что я не окажусь в числе тех несчастных, и мне не придется вслушиваться в голос из радио или всматриваться в телевизор и ждать, что же скажет диктор.
Но, когда я вошел в комнату, мое сердце екнуло. Мать и отец неподвижно смотрели в экран телевизора, и в том, КАК они молчали, я услышал то же, что на старых кадрах – молитву, чтобы мир остался прежним.