Страница 5 из 9
Темнеет снег на колеях дороги,плывут по рекам тающие льды,и мокрые калоши на порогеоставили апрельские следы.На Волге, на Оби ли, на Днепре лилетящих птиц растянутая нить…Всегда сильнее чувствуешь в апреле,как всё на свете жадно хочет жить!Как всходит в землю брошенное семя,и оживают талые поля,и мокрая, любимая землявсегда еще любимей в это время!Но в это время…Под крылом ложитсянорвежский снег,балтийский синий лёд,чужие горы, земли и границы…Чего он хочет, этот самолёт?А летчик вниз на землю смотрит зорко,он видит: реки – будто бы ручьи,в которых сын, мальчишка из Нью-Йорка,пускал вчера кораблики свои.Не видит лётчик, как из-под ручонки,прищурясь на весенний яркий свет,с земли на самолёт глядит мальчонкас таким же пароходом из газет.Он рад весне! Он весело хохочет!А мне на сердце давит страшный гнет:чего он хочет, этот самолёт?Чего американский лётчик хочет?Быть может, он слова услышит эти.Быть может, он, не подымая глази вспомнив сына своего, ответит:– Солдат не мог не выполнить приказ.И отвернется в сторону куда-то,и голову наклонит, может быть…Но если трудно говорить с солдатом,с женой солдата буду говорить.Ты, мать американского ребёнка,смотри: и у меня растёт сынок.Он, как и твой, смеётся звонко-звонко,как маленький серебряный звонок.Как твой, мой мальчик тоже любит книжки,как твой, не плачет, падая с крыльца.Но – слышишь, мать нью-йоркского мальчишки? —у моего мальчишки нет отца.Твой муж летит над городом Либава,внизу – чужая мирная страна.…Я говорить с тобой имею правозатем, что я – такая – не одна.Затем, что встали воины Вьетнама,Корея бьется, чтоб детей спасти.Затем, что в мире вместо слова «мама»всё чаще слышно: «Мама, защити!»Затем, что бомбовоз тяжелокрылыйрокочет над детьми моей страны…А под крылом его лежат могилысолдат недавно стихнувшей войны.Лежат могилы, холмики, пригорки…В одном (я так и не нашла его),в одном – ты слышишь, женщина Нью-Йорка? —лежит отец сынишки моего.…Моторы небо голубое точат,и всё не прекращается полет.Я очень помню всё, чего он хочет,твоей страны военный самолёт.Я помню: самолёты ясным летомк советскому летели рубежу.Мне очень трудно говорить об этом,но я тебе об этом расскажу.1И не видел никто, и не знает никто,и в какой это день, и в котором году —бросить книги и в сад убежать без пальто.– Хорошо?– Хорошо!– Не уйдешь?– Не уйду!В эту первую ночь и не думала я,сколько будет ночей и воды утечет.А напротив в окне наклонились друзья,до утра, до рассвета готовя зачёт.Этой ночью такая была тишина,что, казалось, ко мне наклонилась едваи стоит за спиной вся большая страна,чтоб услышать, какие ты скажешь слова.…Я не помню, что я говорила тогда,и как первый трамвай прозвенел в тишине,и как в небе последняя гасла звезда,и как свет погасили ребята в окне.Я немало увижу, узнаю, пройду,но – о чем мне ни думать и где мне ни быть, —эту ночь и рассвет в институтском садумне, как клятву на верность, всю жизнь не забыть!И какого, и где ни найдешь ты коня,и в какой ты ни прыгнешь вагон на ходу,ты уснешь, ты проснешься – увидишь меня.– Это ты?– Это я.– Не уйдешь?– Не уйду.2Стопкой сложены книги, цветы на столе —я хозяйством своим занялась.Мне казалось: вся радость, что есть на земле,с этих пор поселилась у нас.Мне казалось: тебе только я и нужна,без меня ты не выживешь дня.И вставало огромное слово «жена»и краснеть заставляло меня.Мама!Ты меня учила многому:выдержанной медленной мечте,ласковому, бережному, строгому,полевой горячей широте.Ты учила первые, кривыевыводить каракули-словаи иглой неопытной впервыевить узор стебельчатого шва.Мокрый невод высушить у речки,печь картошку в россыпях золыи белить бока широкой печки,дожелта выскабливать полы.И не унывать, когда устанешь,и встречать без слёз, без суетыэшелоны с красными крестами,и стирать кровавые бинты.Мама, мама! Радость и кручина!Детские далёкие мечты!Почему, зачем чужой мужчинастал дороже и родней, чем ты?Мама, что же ты не научилав свой нелегкий материнский век,что придет совсем чужой мужчина,дорогой, любимый человек?!Я к нему в любой ненастный вечервыбегу, и рада, и горда,как к тебе, единственной, навстречуя не выбегала никогда.Выбегу – то тихой, молчаливой,то весёлой песнею звеня.И такой богатой и счастливойдаже ты не видела меня!