Страница 12 из 67
- “Александроградская икона Феодора Студита, вернётся на родину!” - Глаша тихо прочитала название главного заголовка.
- Неужели вам это интересно? - голос Семёна, заставил девушку подскочить с места.
- Семён, зачем так пугать? - возмутилась грация.
- Простите, Аглая Тарасовна. - лакей смущённо опустил взгляд, - Просто за то время, что вы тут живёте, вы не разу в храм не ходили, а тут вы читаете...
- И что с того? - уже спокойно сказала девушка.
- Вы не пойдёте на воскресную службу, которую посвятили возвращению иконы?
- Нет, и не собираюсь!
- Ясно. - на лице Семёна появилась робкая улыбка, - Аглая Тарасовна, с ваше позволения, я выброшу газету?
- Хм, да забирай, - Глаша швырнула лакею газету.
Несмотря на то, что Аглая считала Семёна миленьким дурачком, он был единственным мужчиной, который не вызывал у неё в душе отрицательных эмоций.
Зайдя в свою комнату, которую она делила с Марианной, девушка увидела, как немую грацию причёсывала Пелагея.
- Хм, Ма, а ты не хочешь их хотя бы чуть-чуть подрезать? - спросила Глаша, глядя на волосы сестры, в ответ Марианна сначала подняла руки к потолку, а затем скрестила их, - Ну и что, что мадам запретила тебе их стричь! Ты уже сама их причёсывать не можешь!
- Слушай, а может и в правду их укорить? Совсем чуть-чуть. - поддержала Пелагея, Марианна завертела головой.
- Ну, как хочешь. - сказала Аглая, подойдя к своему секретеру.
Пока сестры не видели, Глаша открыла верхний ящик своего секретера, в которой лежала фотография, вырезанная из газеты. На ней был изображён митрополит феодоровский Андрей. Также фотография была проколота иголкой.
“Жалко, я тебя так проткнуть не могу!” - со злобой подумала Глаша.
***
Февраль 1910 год.
Всё село Ставросино было взбудоражено приездом митрополита Андрея, который прибыл для освящения нового храма, чьё строительство было закончено неделю назад. Когда Глафира вместе с родителями и младшими сёстрами: Варварой и Ульяной, - пришли посмотреть на эту церемонию, территорию вокруг храма окружили почти все жители села. Тарасу Морозову пришлось посадить пятилетнюю Ульяну на плечи, чтобы та смогла всё видеть, а двенадцатилетняя Варвара подпрыгивала чуть не ли каждые три секунды. Жители села были так увлечены действием, что не обращали внимание на сильный мороз.
- Странно это как-то. - сказала Глаша матушке.
- И что же странного? - спросила Валентина Морозова.
- Сам митрополит приехал в наше маленькое село.
- Ну, так он двоюродный брат господина Журова. Ты же знаешь, семья Журовых любит предавать даже маленькому событию в жизни нашего села особый размах.
- Это да! - согласился Тарас, - А тут освящение храма, который строили целых пятнадцать лет.
- Наконец-то, мы больше не будем ехать на службу в соседнее село. - сказала Варвара, продолжая подпрыгивать на месте.
После этого важно мероприятия жители Ставросина, находясь в прекрасном расположения духа, медленно побрели по главной дороге. Весь путь был наполнен множеством голос, которые обсуждали такое долгожданное событие в жизни села. Но вдруг внезапно во все услышанье раздалось возмущённое: “Ты тут что делаешь, детоубийца?”
Большинство жителей обратили внимание на ту, кому это фраза была обращена. Это была брюнетка средних лет со славянской внешностью. Из-за одежды и распущенных волос, жители Ставросино сравнивали её с Бабой-ягой. Те, кто единожды увидел её, не забудут никогда, из-за шрама, рассекавшее лицо поперёк. В одной руке женщина держала толстый посох, а в другой - поводок, к которому была привязана французкая овчарка, злобно лаявшая на старую женщину, которая оскорбила хозяйку.
К потоку оскорблений Авдотья уже давным-давно привыкла. Живя в лесной старой хижине, она промышляла тем, что помогала легкомысленным девушкам прерывать беременность, и все в Ставросино об этом знали.
- Молчать, Трезор! - эти грозным приказом, Авдотья моментально успокоила собаку, затем её тон стал более мягким, когда она обратилась к старухе, - Забавно, но Трезор задал вам тот же вопрос. К сожалению, он помнит, как вы пытались его утопить, когда он был ещё щенком. И осмелюсь заметить, эти маленькие дети собак уже были способны чувствовать агонию от удушья, а также отчаяние от неизбежности смерти.
- Ах, ты паскуда! - закричал старуха с желанием ударить женщину.
- Не надо, мама! - взрослый мужчина, остановил старуху, а затем прошептал, - Это ведьма просто хочет испортить нам настроение в такой-то важный день.
Старуха ещё немного просверлила Авдотью презрительным взглядом, а затем, плюнув женщине под ноги, продолжила вместе с сыном путь. Также поступили и остальные свидетели этого маленького конфликта, в том числе и семья Морозовых.
На краткий миг, Глафира взглянула на женщину с собакой. Авдотья стояла на месте, с усмешкой смотря на, проходящих мимо, жителей села. Глаша ещё тогда не могла и подумать, что этот общественный изгой в ближайшее время станет ей самым близким человеком.