Фельдмаршал

Узнав о случившемся, папа заплакал. Пьетро был его единственный сын. И в письме к императору, добиваясь справедливости, чтобы ему выдали убийц сына, которых защищал император, он оправдывал себя и сына, не отрицая его преступлений… Сам же он, папа, мол, не виновен в них!.. Но больше всего на свете он любил своего Пьетро…

– А как же заповедь Христа «Не убий»? – спросил папу один из кардиналов, зная, что тот просит выдать убийц сына, чтобы казнить их.

– К чёрту вашего Христа! – грязно выругался папа.

Там же, в Парме и Пьяченце, события разворачивались драматически. Убийцы и жители города были напуганы тем, что папа послал в Парму с солдатами своего внука – Оттавио Фарнезе, сына Пьетро, и тот занял Парму. И жители Пьяченцы, боясь мести со стороны семейства Фарнезе, призвали в свой город наместника императора в Милане, Фердинанда Гонзага[10]. И тот принял их под защиту самого императора.

– Оттавио приходится зятем императору Карлу, – стал разъяснять Бриссак им, наёмникам, тонкости семейных склок европейских дворов. – Он женат на его побочной дочери. Но между ними, императором и Оттавио, вражда великая!..

Оттавио вынужден был заключить с Гонзага перемирие, оставив в его власти Пьяченцу. Но старый папа непременно хотел удержать Пьяченцу за собой. Он не хотел отдавать её и Парму даже Оттавио, своему внуку. Намерен был отдать своему брату, Горацио, или овладеть ею в пользу Церкви.

– И папа, подозревая, что в смерти сына виноват сам император, обратился за помощью к нашему королю! И наш король Генрих откликнулся на его просьбу!..

Понтус слушал Бриссака, затаив дыхание. Как смело тот говорил! Он, Понтус, даже сейчас, бежав из монастыря, боялся произнести что-нибудь еретическое, осуждённое Церковью, папой, или в адрес того же старого аббата Арменгауда, своего дедушки.

– Два года назад, десятого ноября, папа Павел III умер! – подвёл черту Бриссак земным метаниям бедного папы. – И только перед смертью он послал пармскому коменданту Камилио Орсини[11] приказ передать город своему внуку, Оттавио…

И у Понтуса, слушавшего маршала, невольно в памяти всплыла та хвостатая звезда, напугавшая всех в монастыре и унёсшая с собой вот этого папу Павла III, неправедно жившего, о чём он тогда догадывался и что сейчас подтвердил маршал. Перед глазами у него мелькнуло и лицо «Чахоточного», его рассказы о папах…

– Пускай его судит Господь Бог за его «святые» земные дела! – сказал Бриссак. – Орсини же заявил папе, что не сможет удержать Парму в пользу будущего папы! Ситуация усугубилась тем, что кардиналы, конклав, целых четыре месяца не могли избрать нового папу! Раздор полнейший! И год назад, в феврале, избрали! И кого избрали-то? Кардинала дель Монте! Назвался Юлием III[12]! Порочного, как и папа Александр VI!.. И он, нынешний папа, устраивает пирушки на своей вилле! Похваляется, так и называет её: «Вилла папы Юлия»!.. Чудак! Когда он был ещё кардиналом, то приметил как-то на улице Пармы бродягу с обезьяной! Тот понравился ему… Когда же стал папой – возвёл его в сан кардинала! Хм!.. Любострастный, беспечный вельможа! Тоже мне святой отец!..

Он усмехнулся снисходительно на таких «святых» из Рима.

– По его заказу известный художник, живописец, выполнил фреску «Страшного суда»!.. Микеланджело, кажется, его имя! Не без таланта! Я видел ту фреску… Она как насмешка циничных над верой простаков!.. Рим, языческий Рим, сломал хребет учению Христа! И он же, Рим, сами папы породили Реформацию! Того же Лютера, Цвингли, Кальвина[13]!.. Протестантов!.. Фернандо же Гонзага, воспользовавшись моментом, сместил Оттавио Фарнезе, захватил герцогства от имени императора Карла V…

Бриссак продолжил выступление. Теперь он перешёл к тому, что должны были сделать они в предстоящем походе. Что ждало их, чего следовало опасаться.

– Как только папа Юлий взошёл на Святой престол, то стал требовать возвратить Парму и Пьяченцу Ватикану! А чтобы вернее получить их, он повернул свою тиару в сторону императора!.. И нам придётся, скорее всего, столкнуться не только с имперцами, но и с сопротивлением папы Юлия… И я ожидаю от вас, господа, что вы не осрамите нашего короля в сражениях с имперцами! На этом у меня всё! Желаю удачи, господа!

Он распустил строй.

После, когда у них выдалось свободное время, Антуан рассказал кое-что о «нашем маршале», как его называли гвардейцы.

– Он большой любитель вольера… Но ещё больше дам! Вот они-то и прозвали его «красавчик Бриссак»!..

И Понтус и Антуан были слишком наивными юнцами и не знали, не догадывались, что это было милостью, за которую дамы заставляли Бриссака платить… Вековая мудрость гласит: не следует никогда управлять большими капитанами, которые имеют влюбчивое телосложение: Давид, Цезарь, Помпей, Митридат…

Понтус, желая поддержать разговор, вставил своё:

– Митридат тоже был «красавчиком»! Так его жена, ревнуя его, не отходила от него ни на шаг! Даже на войне! Всегда была рядом, вооружённая, как и он!

Это он вычитал в монастыре из одной книги, что хранились там в его подвалах. Заплесневелые уже, погребённые в темноту подземелья, они умирали там безвестными, забытыми.

Антуан просветил его в этот же день и насчёт римских пап. От него он услышал, что каждый папа, как только занимал папский престол, тут же разводил кумовство. Дети, племянники, другие родственники, получали церковные должности, поместья, целые герцогства. Хотя бы тот же папа Александр VI, в миру Родригос Борджиа, у которого была куча детей, и всех он облагодетельствовал, пользуясь своей должностью папы. Он сделал кардиналом своего шестнадцатилетнего сына Чезаре, одного за другим возвёл в кардинальский сан своих двоюродных братьев. Во что это вылилось, знает вся Италия. До сих пор в Италии все вздрагивают при одном имени «святых» из семейства Борджиа… Король же Генрих II ввязался в очередную военную кампанию, воспользовавшись скандалами с папами для прикрытия своих целей, чтобы занять Неаполитанское королевство. Оттавио же Фарнезе, в пику своему тестю, Карлу V, дал согласие признать власть французской короны над Пармой, если французы освободят город от имперцев. Вот поэтому-то они, наёмники, гвардейцы короля, оказались здесь. Из них формируют вспомогательный корпус для похода в Италию…

– Про папу Александра и его сына Чезаре Борджиа в Италии ходили сплетни: папа никогда не делает того, что говорит, а его сын никогда не говорит того, что делает!.. Хм! – хмыкнул Антуан от такого каламбура. – Говорят, от его взгляда женщины падали в обморок! – рассказывая дальше о папе Александре, съязвил он, с завистью к мужскому обаянию того.

– А тебе-то что? Ты ведь не женщина! – засмеялся Понтус.

– Да-а, монашество в тебе засело! – не остался в долгу Антуан.

Через два года Бриссак, подготовившись к военной кампании, повёл свою армию из Пьемонта, от Альп, в глубь Италии.

Армия пошла, спускаясь всё ниже и ниже, к равнине. Бриссак поехал верхом на коне впереди армейской колонны в окружении офицеров. Затем, пропустив одну или две роты гвардейцев, он почему-то пристроил своего коня рядом с ротой, в которой был Понтус, стал громко вслух рассуждать, чтобы подбодрить солдат.

– Здесь шёл когда-то, давным-давно, Ганнибал с войском! Шёл на Рим!.. Как мы сейчас! Хм! – усмехнулся чему-то он, оглянувшись назад, к горам. – Переходил тут через перевал, Чёртов, как его называли раньше! Сейчас же называют перевал Ганнибала!.. Потерял много коней, солдат и слонов… Но, несмотря на это, спустившись на равнины Италии, в течение двух лет не проиграл ни одной битвы римлянам!..

Он замолчал, покачиваясь в седле, окидывая взглядом равнину, по которой шла его армия. Вершины гор, покрытых снегом, оставались позади. Он же спешил уйти от гор подальше засветло. Ночью их могла прихватить непогода. Здесь всё так непостоянно. Хотя и было лето, но может потянуть с гор ветер, нагонит облака, мороку, холод.

10

Гонзага – знатный итальянский род, представители которого в 1328–1708 гг. были синьорами Мантуи.

11

Орсини – римский княжеский род, выдвинувшийся в XII в.

12

Юлий III (1550–1555) – любострастный и беспечный вельможа, во всем подчинялся Карлу V.

13

Лютер Мартин (1483–1546) – деятель Реформации в Германии. Кальвин Жан (1509–1564) и Цвингли Ульрих (1484–1531) – деятели Реформации в Швейцарии.