Ярость

– А до меня, очевидно, вообще никому дела нет? – пожаловался Руперт.

– Кстати, выглядишь ты неважно, – проворчала Рике Герсема.

Тогда Анна Катрина громко, на всю комнату задала вопрос:

– Если кто-то хочет шантажировать туристический район… Каким надо быть дураком, чтобы делать это в ноябре, когда здесь почти никого нет?

Вопрос повис в воздухе, словно клочья тумана. Веллер разогнал воздух рукой.

Словно олицетворенная нечистая совесть, в коридоре стояла Мария Реннефарт-Нойманн, приветливая молодая девушка, которая проводила с Рупертом тест Баума. По мнению Руперта, она была невыносимо, чуть ли не демонстративно здоровой, спортивной и в хорошем настроении.

– Вы забыли про нашу встречу? – спросила она, многозначительно улыбаясь.

– Какую встречу? Не знаю я ни о какой встрече.

– Вы же попросили меня помочь вам улучшить ваши сомнительные личные достижения, чтобы постепенно достичь уровня ваших коллег.

– Я вас ни о чем не просил, – прошипел Руперт. – Мне нужно в туалет. Не могли бы вы пропустить меня?

Она вытащила из внутреннего кармана куртки сложенный вдвое листок бумаги, покачиваясь при этом в коленях, словно проверяя, достаточно ли прочен пол, на котором она стоит.

Она развернула бумагу. Руперт сразу узнал штамп остфризской криминальной полиции.

– Точно, – рассмеялась она. – Вы меня ни о чем не просили, меня просила ваша начальница, старший полицейский советник Ютта Дикманн.

Руперт с трудом выдохнул. Он не знал, чем именно вызвано ощущение сжатия в его яйцах – смещением крестцово-подвздошного сустава или стрессовой ситуацией с этой женщиной в коридоре. В любой момент из комнаты для совещаний мог выйти кто-то из его коллег. Ему было неловко. Он не хотел быть причисленным к вышедшим в тираж сотрудникам и относиться к третьему разряду по физической подготовке.

Сильнее всего ему сейчас хотелось запустить руку в штаны, чтобы хотя бы поправить жмущие трусы, но он не мог сделать этого на глазах у этой девушки, и, как назло, именно в этот момент в коридор вышли Веллер с Анной Катриной.

Руперт считал, что в сомнительной ситуации лучшая защита – нападение, и он перешел на повышенный тон:

– Этот тест, – закричал он, – совершенно антинаучен!

Девушка сделала шаг назад. Она не ожидала такой эмоциональной атаки.

Анна Катрина остановилась и пристально посмотрела на Руперта. Она не могла припомнить, чтобы хоть когда-нибудь слышала прежде от Руперта слово «антинаучный».

Она дружелюбно кивнула Марии Реннефарт-Нойманн и спросила Руперта:

– Что ты имеешь в виду? Антинаучн… Разве для этого есть какие-то критерии?

– Да! Это совершенно несправедливо!

Девушка, проводившая тест Баума, спросила:

– Почему несправедливо? Такого я еще не слышала. Вы считаете, что кто-то жульничал? Обманывал вас?

Удар Руперта пришелся в воздух, словно он пытался нокаутировать противника на две головы выше себя.

– Нет же, черт побери! Но вы только подумайте, – он постучал себя по лбу. – Мужчин и женщин оценивают раздельно. Но при этом нельзя же сравнивать результаты двадцатилетних и пятидесятилетних и потом говорить, кто может дольше продержаться, кто быстрее или кто выше прыгает. Это просто идиотизм! – Он снова постучал себя по голове. – Человека нужно сравнивать по возрастной группе, а по-хорошему, даже по весовой категории, как в боксе…

Мария Реннефарт-Нойманн снова отступила назад, но теперь перед Рупертом встала Анна Катрина, словно хотела предложить себя в качестве спарринг-партнера в его тренировке по боксу.

– Коллега, боюсь, ты не прав, – сказала она. – Только представь себе это на практике. Пятидесятилетний коллега с лишним весом вступает в схватку с двадцатилетним преступником. Лучше всего, профессиональным кик-боксером. И что, коллега должен сказать: «Секундочку, секундочку, так нечестно. Подождите-ка, я позову полицейского вашего возраста и весовой категории»?

На мгновение Руперт лишился дара речи.

Веллер громко рассмеялся, и это разозлило Руперта еще сильнее, потому что он чувствовал, что отчасти Веллер смеется над ним.

Веллер небрежно прислонился спиной к стене и наблюдал за словесной дуэлью. Он знал, что Руперту не одолеть Анну Катрину.

Тот невольно почесался в том самом месте, которое зудело у него все это время.

– Но тест же направлен не против вас, – сказала Мария Реннефарт-Нойманн. – Он должен помочь вам улучшить ваши достижения, выявить слабые места и…

Руперт поднял указательный палец.

– Ха! – воскликнул он. Наконец ему удалось отыскать надежный оборонительный рубеж. – Если нет разграничения по возрасту и весовые категории не играют никакой роли, тогда, любезная Анна Катрина, объясни-ка мне, зачем разделяют мужчин и женщин? Получается, стоя перед этим известным боксером, ты скажешь: «Подождите секундочку, я позову коллегу мужского пола, причем того, кто показал в тесте Баума лучшие результаты, чем я»?

– Таких немного, – заметила Мария Реннефарт-Нойманн.

Анна Катрина согласилась с Рупертом:

– Верно. Так не пойдет. И поэтому я тоже держу себя в форме, и у меня, как ты знаешь, очень хорошие навыки рукопашного боя.

В некотором смысле Веллер был с ней согласен, но это и рассердило его. Ему больше нравилось разыгрывать из себя в подобных ситуациях героя. Все-таки он тоже был рядом, готовый в любой момент заступиться за Анну Катрину или занять ее место.

– Я считаю, – сказала Анна Катрина, – что не следует делить коллег на внутренних и внешних. Например, если придется действовать, объединив усилия, потому что хулиганы терроризируют центр города, внутренние становятся такими же внешними, как и остальные, и не могут повесить себе на шею табличку с надписью: «Пощадите, я на самом деле из внутренней службы».

Девушка откашлялась и попыталась снова перенаправить беседу в конструктивное русло.

– Мы оборудовали в полицейском участке в Аурихе несколько помещений для занятий, и я разработала для вас персональный план тренировок, с ним вы сможете восстановить физическую…

– Да вы что, все с ума посходили? – вконец разозлился Руперт.

На этот раз Анна Катрина пришла к нему на выручку:

– Наш коллега очень благодарен вам за план тренировок. Но сейчас… Нам нужно расследовать убийство.

Руперт выдохнул и уже гораздо дружелюбнее сказал Реннефарт-Нойманн:

– Вот видите, госпожа профессор Баум, все в порядке. Только, к сожалению, сейчас у нас нет времени на ваши церемонии.

– Я не госпожа профессор Баум. Тест разработан господином профессором Баумом. Я только мультипликатор, отправленный в Остфризию, чтобы работать с тестом здесь. Он широко распространен, в Нордрайн-Вестфалии и в…

Руперт все пытался пройти мимо нее в туалет.

– Да-да, здорово, госпожа профессор Баум, – он похлопал ее по плечу. – Но, к сожалению, к сожалению – сами слышали, – он невинно развел руками и исчез в туалете.

Веллер любил айнтопф [3]. Когда ветер свистел вокруг дома и с деревьев опадали последние листья, наступала пора айнтопфа. Он считал, это благотворно влияет на тело и душу. Готовка супа была для него своего рода медитацией. Ароматом пропитывался весь дом.

Вообще-то, Анна Катрина собиралась ему помочь, но в итоге она просто сидела рядом с ним на кухне и искала что-то в компьютере.

Веллер принялся нарезать лук и мелко рубить чеснок. Потом сложил все в свою огромную кастрюлю и начал жарить на масле грецкого ореха, чтобы дать аромату обжарки раскрыться. Все это время он не сводил глаз с кастрюли, постоянно помешивая. Ему нравилось наблюдать, как темнеют кусочки чеснока.

Он открыл бутылку пряного вина из Южного Тироля и налил себе и Анне Катрине по бокалу. Потом потушил содержимое кастрюли, высокой дугой вылив туда вина прямо из бутылки. Все зашипело и затрещало. Он любил эти шорохи и ароматы и с наслаждением сделал глубокий вдох.

3

Традиционное блюдо немецкой кухни: очень густой, наваристый суп, являющийся одновременно первым и вторым блюдом, допускающий практически любые ингредиенты. Название от ein Topf – один горшок, котел.