Страница 34 из 41
Официант вначале отказался принять заказ и обслужить, сослался на закрытие кухни, но, получив ассигнацию, принес из буфета пару бутербродов и рюмку водки. Магура занял столик у фикуса, стал слушать разговоры вокруг.
– Пуришкевич растерял всех единомышленников, остался в одиночестве. Приехал вербовать новых членов, просить материальную поддержку почившим в бозе «Союзу русского народа» и «Михаилу Архангелу»…
– Атаман Астраханского войска Ляхов, будучи подшофе, взбаламутил весь город, устроил стрельбу, славу богу, не по людям, а по фонарям…
– По слухам, доллар поднимется в цене, крупно прогадали те, кто поспешил приобрести фунты…
– Настоятельно советую посетить в Зацарицынском районе заведение под красным фонарем, все девицы, как на подбор кровь с молоком, молоденькие, на любой вкус…
Разговоры не представляли интереса. Магура осушил рюмку, съел бутерброды, пожалел, что нет соленого огурчика, и протянул руку под днище столика, желая проверить – приходил ли курьер Реввоенсовета. Донесение было там, где его после открытия ресторана оставил Николай. «Не явился. Видимо, что-то задержало в пути, – предположил чекист. – Что ж, придет в следующую среду».
Магура забрал донесение – оставлять было нельзя, во время уборки помещения столики переворачивали или меняли местами. Собрался покинуть «Дарданеллы», но услышал такое, что заставило замереть.
– Напрасно, любезнейший, играете со смертью, – заплетающимся языком произнес нетвердо стоящий на ногах посетитель. – На вашем месте я бы не занял место самоубийцы. Или бросаете судьбе перчатку, являясь фаталистом?
«О чем он лепечет?» – не понял Магура.
– Жаль юношу, видимо, разочаровался в жизни или случилась неразделенная любовь. Имел полное право пустить себе пулю в лоб, но при чем другие, зачем убивать посторонних?
«Неужели говорит о курьере? Именно он должен был тут сидеть, был вооружен».
Изрядно выпивший продолжал:
– Пристрелил двух или трех блюстителей порядка, которые желали вывести юношу под белы ручки освежиться на свежем воздухе…
Что еще бубнил под нос посетитель ресторана, Магура не стал слушать и покинул «Дарданеллы».
На следующий день, выполняя приказ, в ресторане и вокруг него контрразведка устроила засады: одни агенты дежурили у входа, другие заняли несколько столиков. Оставшиеся снаружи завидовали черной завистью тем, кто получил возможность поужинать за казенный счет.
Филеры в зале не спешили расправиться с салатом, антрекотом, не сводили внимательных взоров со столика возле фикуса. Стоило кому-либо занять столик, филеры напрягались. Когда же пожелавший поужинать справлялся с едой, расплачивался, следом устремлялись двое, фиксируя все контакты, определяя адрес, куда ушел горожанин. В результате за вечер удалось задержать пятерых любителей кулебяки, вареных раков, пива. Двоих после тщательной проверки документов сразу отпустили. Владельцу конторы по продаже тары для воблы, посмевшему возмущаться арестом, пригрозили тюрьмой и вытолкали в шею. Затеявшей истерику развязной дамочке заткнули платком рот и вывели из «Дарданелл». Последнего обыскали и нашли коробочку марафета.
Эрлих был изрядно опечален.
«Попалась в сети шваль, случайно севшая за занимаемый вчера большевистским агентом столик. Засада не сработала. Видимо, спугнули того, кого ждали. Приходится работать с непрофессионалами, но лучше найти негде». Не надеясь на успех, для успокоения совести приказал еще два дня не снимать засаду.
Из рапорта начальника царицынской тюрьмы:
Ставлю Ваше Высокопревосходительство в известность, что на сегодняшний день все камеры подведомственной мне тюрьмы переполнены, содержащиеся в них вынуждены спать на каменном полу или на нарах по очереди, продукты поступают с большим перерывом, в крайне ограниченном количестве и невысокого качества – рыба, как правило, тухлая, овощи гнилые, хлеб заплесневевший.
В минувшем месяце во вверенной мне тюрьме содержалось 1026 человек обоего пола, 8 несовершеннолетних…
Председатель подпольного комитета Шалагин выслушал Магуру, помолчал, заговорил сам:
– Следующий раз соберемся в синематографе, где наше появление среди зрителей никого не насторожит, не привлечем внимания. Обсудим создавшееся с потерей связи с Реввоенсоветом положение. Надо отдать должное погибшему курьеру, не пожелавшему попасть в руки врагов, он прекрасно знал, что ожидает в плену. Поступил не безрассудно, подняв стрельбу, дал нам знать, что место получения донесения провалено. Будем искать новый способ отправки шифровки. Нельзя ждать нового курьера, к его приходу донесение устареет, ему станет грош цена.
– Сам запросто доставлю, – предложил Магура. – Нынче же ночью перейду линию фронта, доложу Реввоенсовету о гибели смелого парня, сообщу новое место встреч. – Зачем вторично явились в ресторан?
– Хотел проверить, забрали ли шифровку. Если бы попала к белякам, подставил под удар Альта.
– Альта действительно надо беречь как зеницу ока, все собранные им сведения в стане врагов бесценны, не требуют проверки. Одобряю спасение шифровки и решительно против подвергания себя опасности. Чему улыбаетесь?
– Вспомнил, как в ресторане меня обозвали фанатиком, точнее, фаталистом.
– Вы и есть фаталист, который заигрывает с судьбой. Случись что с вами, нашему делу будет нанесен непоправимый удар. За посещение «Дарданелл» без приказа по личной инициативе извольте получить выговор, да не простой, а строгий. А за спасение шифровки примите благодарность. В будущем сохраняйте бдительность, учитесь этому у Альта – разведчик служит на крайне опасном участке и осторожен даже в мелочах, не совершает ни единой ошибки, продумывает каждый шаг. – Давно пора познакомиться. Делаем одно дело, а ни разу не встречались.
– Наберитесь терпения, при необходимости представлю друг другу. Он о вас знает, даже видел. Давайте решать: кто виноват в провале курьера?
– Мог попасть под наблюдение при переходе фронта или позже.
– Он был довольно опытным, несмотря на молодость – иначе не послали бы к нам, заметив слежку, не явился бы в ресторан. С кем имел контакты?
– Ни с кем, кроме Никифорова.
– Никифорову известен ваш адрес?
– Нет. Лишь в курсе, что служил в губчека.
– В нашей цепочке нарушено звено, если не обнаружим его, под удар попадет новый курьер.
– Попросите Альта узнать о причине провала.
– У Альта другие задачи, в целях безопасности держится в стороне от контрразведки, хотя имеет в ее среде знакомых.
Перебрав все возможные причины гибели курьера, Шалагин с Магурой пришли к решению собрать подпольный комитет, совместно отыскать новый способ передачи собранных разведданных.
Из интервью генерала К. Мамонтова[28]
Всякие шелкоперы, социалисты-коммунисты, сели в стране на шею честных тружеников-хлеборобов, потом выращивающих хлеб, умыслили угнать у станичников весь скот, в том числе табуны на нужды своей антихристовой армии, а исконно принадлежащую казакам землю отдать хохлам, самих казаков отправить в неволю.
Встречу с завербованным Никифоровым Эрлих назначил в самом людном в Царицыне месте – на рынке, где легко затеряться в толпе, остаться неузнанным.
Никифоров явился первым в Зацарицынскую часть города к Голицынскому оврагу. В ожидании штабс-капитана полакомился пирожками с курятиной, приценился к табаку, постоял возле богообразного графолога, определяющего по написанным фразам характер клиента, его будущее. Попил квасу и наконец увидел переодетого в штатское штабс-капитана. Бросился навстречу, чуть было не выпалил: «Здравие желаю, ваше благородие!», но вовремя прикусил язык. Сигизмунд Ростиславович не поздоровался, даже не кивнул и увел нового агента за коновязь.
Никифорова подмывало спросить о парне, который не вернулся в дом: «Коль арестовали, не прознают ли это ревкомовцы? Пораскинут умом и догадаются, что в аресте виноват я, потребуют отчета, допросят строго». Не в силах задушить переполняющее любопытство выдавил:
28
Мамонтов К. К. (Мамантов), генерал-лейтенант, командовал группой войск у Краснова, Донским конным корпусом у Деникина. Отстранен от командования в конце 1919 г., умер от тифа в начале 1920 г. в Екатеринодаре.