Байона

Озадачивать хороших парней, очевидно, становилось для меня делом привычным. Я попросила бумагу и чем писать. Настойчиво попросила. После легкого ступора бармен выдал мне чью-то рекламную брошюру и замусоленный карандаш.

Примостившись на краю стойки, я писала на лощеной бумаге. Слова капали, текли болью, воскрешали далекие воспоминания, уносили за черту. Писала сначала по-русски. Потом перевод. На испанский язык рифма никак не ложилась. Хотя я старалась скорее передать смысл, чем рифму.

Бармен предложил выпить. Я посмотрела сквозь него. Он понял и отошел.

Как всегда, пьяный в дым, он ушел молодым,

Лишь дорога под ним, только небо над ним.

Ярче солнца глаза, и долой тормоза.

Он один только знал, как мне стать счастливым...

Он всегда был один, я смеялся над ним.

Был угрюм и небрит. Только сердце щемит.

Он мне был словно брат и ушел за закат,

И сказать не успел, как мне стать счастливым...

День восьмой - никакой. День девятый - пустой.

Наливай по одной. Он ушел как герой...

Через тьму он летел и ушел за предел.

Но я знаю теперь, как мне стать счастливым...

– Что это?! - воскликнул Серхео, когда я вернулась за столик музыкантов и подала ему свои каракули. Прочитав текст, он поднял на меня восторженный удивленный взгляд. Его лицо странным образом засветилось, словно он открыл ящик Пандоры. - Откуда?!

– Ну-ка дай! - вырвал листок Хосе.

– Русский рок, - тихо ответила я, отворачиваясь. - Реальная история и песня, написанная в свое время настоящим человеком.

Они все разом принялись увлеченно обсуждать текст и возможную аранжировку.

– Можно нам это спеть? - спросил Серхео.

Я отстраненно смотрела в окно, жестом выражая согласие. Автора давно не было в живых. Из глубин памяти голос исполнителя лился непогрешимым оттенком утраченного, наполняя грустью забытого. Думала, прошлое неделимо и безвозвратно. Ошибалась. В который раз. Одни уходят без тени, другие становятся тобой и живут, покуда дышишь. Никуда не денешься...

Наблюдая выражение моего лица, ребята проявили деликатность, не отвлекая больше разговорами. Все, кроме Мануэля. Оставаясь стоически равнодушным к происходящему вокруг движению тел, слов и звуков, он сохранял угрюмую отстраненность. До тех пор, пока не заметил моих переживаний. Неожиданно взор Мануэля зажегся неистовым пламенем. Он осенил меня полуулыбкой мудреца.

«Больно, значит жива!» - говорил его одобряющий взгляд, вопреки провозглашаемому им повсеместно «Memento mori».

«Кто сейчас наблюдает за мной из Мануэля?» - на долю секунды мелькнуло в мыслях. Ресницы сильно задрожали, я вздохнула.

Мануэль молча налил мне вина в свой бокал и буквально сунул в руку.

– Пей!

Я поглядела на него, оставаясь неподвижной. Мужчины всегда имели надо мной власть. Мне с детства хотелось слушаться их, делать то, что говорят. Потом я выросла и стала слушать себя.

– Я же не пью! - попыталась возразить я, но он настойчиво повторил:

– Пей!

Я послушно взяла бокал за тонкую ножку и залпом выпила, не разбирая вкуса и запаха. Затем закрыла на миг глаза, а когда снова посмотрела на Мануэля, уголки его губ улыбались. Я успокоилась, прислушиваясь к себе и наблюдая, как в желудке разливается приятное тепло. Захотелось, чтобы кто-нибудь потанцевал со мной.

Ребята закончили обсуждение песни про байкера. Серхео даже напел мелодию. Я встрепенулась, он интуитивно подобрал похожую на оригинал. Я забыла подсказать, а он сам дошел, додумался, умница! Вдохновленно хлопая Хосе по плечу, Серхео потер коленки, бережно сложил листок с текстом и сунул в задний карман джинсов.

Ужин закончился. Настало время уезжать.

– Скоро будешь дома, - произнес Серхео, опускаясь на сиденье рядом со мной. - Байона недалеко совсем.

– Угу! - отозвалась я и вздохнула.

«Дома... - подумалось мне. - Байона вполне могла стать моим домом...»

– Дорога длиной в жизнь. Остановиться невозможно, да? - охваченная размышлениями, я обратилась к Серхео, когда мы выехали за город. Испытывая к ребятам благодарность за наше короткое знакомство и грусть будущего расставания, я сумбурно формулировала мысли.

– Не понял, - отозвался он, шевельнув рукой. Татуировка от запястья до локтя темной полосой выделялась на коже.

– Ваш образ жизни, - пояснила я, не отрываясь от набитого узора. - Играть, ехать в другое место, играть... и так постоянно. Не останавливаться.

– Верно сказала! - согласился Серхео. - Без дорог и выступлений приходит смерть. Начинаешь спиваться, загибаешься, проверено.

– Смерть все равно придет за всеми, - снизошел до разговора Мануэль. Я обернулась назад и посмотрела на него через плечо Серхео. - Было бы что вспомнить перед чертой, - говорил он, не поднимая головы.

– Бери от жизни лучшее, подруга! Не жди. Не сомневайся. Рви жадно, забирай себе, вгрызаясь по уши, - воскликнул Хосе. Сегодня после концерта он особенно набрался и развалился прямо в проходе между сиденьями, бросив под себя куртку.

– А мне по кайфу ходить по краю. Я долго в жизни задерживаться не собираюсь, - заявил Анхель, оборачиваясь из-за руля.