Байона

Серхео насмешливо наблюдал за действом исподлобья. Я чуть не упала со сцены от смеха.

– С тебя пиво, умник, - крикнул СерхеоАнхелю. - Все, хорош дурить! Играем первую, потом третью.

Отыграли слаженно, насколько я поняла, без замечаний и повторов. Серхео руководил процессом. Пошли трудные моменты, места, где раньше случались накладки и недочеты.

– Дерьмо! - ругался непривычно серьезный Хосе. - Тону в миксе! Анхель, куда ты лезешь?!

– Ты чего? Настройки проверь, - удивился тот.

В знак протеста Хосе запустил в него скомканный листок с текстом. Анхель гордо поднял вверх средний палец. Дальше последовала непереводимая игра слов. С запалом, которому позавидовали бы отъявленные исламские фанатики, они доказывали друг другу суть проблемы.

Серхео присвистнул и выругался. Музыканты поутихли.

– На выходе много шума, - вмешался Серхео.

– Урежем басы, - отозвался звуковик из-за пульта.

– Мануэль, бочка должна быть сухой, без гудящих низов, - заметил Серхео.

Ребята занялись настройками. Анхель отыграл свою партию с недовольным лицом.

– Тухну! - заявил он, расхаживая по сцене.

– Теперь все вместе, - сказал Серхео, жестом предлагая не делать поспешных выводов.

Ребята отыграли.

– Отдельно звучит не так круто, зато в миксе встает на свое место, - удовлетворенно кивнул Серхео. Выпив минералки, он поставил бутылку себе под ноги и снова взял гитару.

Мануэль был угрюмее обычного. С замогильным видом отбивал он такт. Начала подозревать в нем блэк-металлиста.

Так рождалась музыка. Я сидела рядом, скрестив ноги в позе лотоса, и наблюдала. Их общение с употреблением музыкальных терминов было для меня немногим понятнее, чем беседа на суахили. Но уходить никуда не хотелось. Атмосфера рождала разные мысли. А мысли рождают поступки.

Перед самим выступлением без дела слонялась по гримерке.

– Сегодня будет слэм, - подмигнул мне Хосе, повязывая голову черной банданой с черепами. - Здесь народ в теме, горячий.

– Да, кстати. Ты держись подальше от сцены и центра танцпола, - предупредил Серхео, надевая на голое тело двубортное пальто типа «френч» из легкой черно-серебристой ткани с двумя рядами металлических больших пуговиц. С кожаными штанами эдакая эпатажная вещица смотрелась страсть какой сексапильной. - Сильно пьяным на глаза не попадайся, - с этим он распустил роскошную гриву. Вслед за ним то же самое проделали Анхель и Мануэль.

– И если пристанут - лучше не жди и уматывай в служебный ход, - добавил Хосе.

– Угу! - промычала я, цедя сок через трубочку, подпрыгнула и уселась на старые нерабочие колонки. Забытые или просто брошенные кем-то, они выполняли функцию мебели.

Интересно было наблюдать, как они преображаются для выступления, натягивая кожу и увешивая себя феньками из белого металла. Мануэль подводил глаза черным карандашом. Анхель застегивал высокие сапоги с пряжками по бокам и на толстой ребристой подошве.

– Помоги, - обратился он ко мне. - Застегни. - И он дал мне кожаный ошейник с шипами.

– Нравится? - спросил Серхео, заметив, как горят мои глаза, а лицо светится от восторга.

– Очень! - подтвердила я, открывая для себя бездну нового потенциала.

– Держи! - Хосе развернулся ко мне и протянул кастет.

Я повертела в руках литую диковинку и надела на пальцы, сжимая кисть.

– Ну-ка, представь, что перед тобой противник, - сказал он.

– Какой?

– Карлос.

Я тут же вмазала воображаемому Карлосу под дых.

Ребята рассмеялись. И я с ними. Потом густо покраснела и не знала, куда деваться.

– Не так делаешь! - Хосе встал рядом и начал вводить меня в курс дела. - Давай, ноги на ширине плеч, чуть согни в коленях. Руки тоже согнуты, сгруппируйся, чуть вперед, смотри в глаза. Правая рука немного заведена назад. Резкий размах и прямой удар.

Я продемонстрировала.

– Во, уже лучше!

– Круто! - оценила я, пряча вещицу в задний карман штанов. - Пойду поищу, кому вмазать!

Ребята заржали. Хосе надел черную рубаху и застегнул пуговицы. Потом передумал и расстегнул, обнажая торс до пупка. Заметил, что я наблюдаю, молча вопросительно кивнул. В ответ я показала, что он неотразим. Хосе заулыбался.

Ребята собрались и устремились на сцену. Там, в большом полутемном пространстве, уже волновалось море поклонников. Я прошла по узкому коридору и влилась в зал через боковую дверь служебного хода.

И снова сердце отбивало бешеный ритм, а тело дергалось в такт музыке. Серхео и Хосе разжигали зал. Широко расставляя ноги, они трясли головами. А новую композицию Серхео запел медленно и с придыханием. И неожиданно стремительный переход с вступлением сразу всех и в сопровождении бэк-вокала Хосе.

Они пели о легкости, с которой любишь, ненавидишь, заводишь друзей и меняешь любимых. Жизнь набирает обороты, и потребность в сильных ощущениях возрастает. Они пели о неизбежном пресыщении, уверенности в своей удаче и, как кульминации - желании подразнить смерть. Но в миг, когда смерть разворачивается к тебе пустыми глазницами и дыхание мрака касается души, ты, возомнивший себя сильным и непогрешимым, сжимаешься в маленький жалкий комочек. И тут проявляется слабость человеческой натуры в полной мере. Жизнь была фальшью. Убеждения - самообманом. Главное, ты проскочил на большой скорости. Теперь понял, осознал, но поздно...