Байона

– Вот! - поворачивая телефон ко мне экраном, сказал попутчик - тридцатипятилетний чилиец в темном свитере и бежевых широких шортах. - Я возрождаю древние традиции.

– Варган, - склонилась я над изображением. - Вы исполняете этническую музыку?

– Не совсем музыку. Таким образом я общаюсь с миром.

И Марсело принялся рассказывать, что на заре религии, когда еще законы магии не объяснялись божественным происхождением, шаманы древности использовали варган, или, как говорил он, «trompe», для вхождения в транс и общения с духами.

Чилиец смешно размахивал пальцами у своих губ, пытаясь воспроизвести звучание голосом. Он уверял, что именно такие мотивы хранило его родное племя Mapuche.

Мне нравилась его непосредственность и манера объясняться.

Прямых рейсов в Испанию из моего города не было. Пришлось лететь с пересадкой в Москве. А Марсело возвращался с тура по славянским странам.

– На вашем севере и сейчас живут несколько шаманов, - сказал Марсело.

Я кивнула. Почему бы и нет?

– В следующем году собираюсь к одному из них. В Магаданскую область. Чтоб пожить в лесу, в землянке. Рыбачить и охотиться в тайге. И долго практиковаться. Много практик, много эзотерики.

– Тонкий мир интересует?

– Много миров. Много духов и сущностей.

– Зачем тебе? - любопытствовала я.

– Расти. Познавать тайны. Научиться надолго уходить из настоящего. Оттуда можно приносить сюда материальные предметы, растения, знания. Туда можно уходить на месяцы, оставляя свою физическую оболочку, скажем, спать в закрытом помещении.

– Астральные путешествия?

– Нет ничего волнительней!

– И опасней.

– Мне себя не жаль, - сказал Марсело. - Там, за пределом, я испытываю такое, чего здесь никогда не мог себе представить.

Я внимательно посмотрела на него. Сведенные брови, напряженный взгляд, расширенные зрачки. Да. Пожалуй, он говорил серьезно.

– Ты читала Кастанеду? - спросил он, убирая телефон в карман.

– Не так опасен Кастанеда, как тот, кто его прочитал, - пошутила я.

Марсело не сразу понял. А потом странно рассмеялся.

– Реальный мир тебя, получается, не устраивает? - вслух подумала я.

– Что ты подразумеваешь под реальным миром? Это? - он махнул полукругом. - Ты же его почти не замечаешь. Двигаешься по своему ограниченному тоннелю и видишь малую часть. Кстати, он далеко не единственная наша реальность. И, должен признаться, не одна из самых совершенных. Но я вовсе не стремлюсь избавиться от нее полностью. - Тут Марсело слегка побледнел. - Подобные вещи удаются единицам. Зато я переосмыслил свое нахождение в ней.

– Каким образом? - заинтересовалась я, почуяв нечто неуловимо важное.

Он развернулся ко мне. Газета, которую чилиец держал на коленях, соскользнула вниз.

– Ты замечала - сначала мы учимся обо всем думать, а потом приучаемся смотреть на вещи так, как мы о них думаем?

– Пожалуй, да, - согласилась я.

– Ну, и?.. - Марсело внимательно вглядывался мне в глаза, ожидая выводов.

– Ты хочешь сказать, мы можем постоянно изменять наше представление об одних и тех же вещах?

– Умница! А теперь реши - почему мы так не делаем. Или делаем, но редко.

– Система, уклад, обстоятельства, - пожала я плечами.

– Разрушай систему!

– Кто не хочет оставаться в системе, тому место на обочине дороги, - возразила я, с некоторых пор я задумывалась о невидимой сети условностей и общепринятых норм. Они душили меня. Я винила во всем себя.

– Страшит обочина? - Марсело поднял газету, опять повернулся в кресле и сделал вид, что читает.

– Да, - призналась я.

– Чем?

– Не хотелось бы становиться на грань материального выживания.

– А если тебя через месяц не станет? Важно ли тогда благополучие?

– Нет, разумеется. Но «если» - это бич мозга, тормоз и якорь одновременно.

– Говори проще - трусость.

– Да.

– Хочешь продвинуться, изменить жизнь, но находишь тысячи отговорок, верно?

– Абсолютно верно. Даже приняв решение, постоянно оглядываешься назад и выстраиваешь огромную конструкцию будущей жизни на случай неудачи и отступления на прежние позиции, - кисло согласилась я и вздохнула.

– Знаешь, в чем ошибка? - Марсело резко закрыл газету и впихнул ее в чехол впереди стоящего кресла.

– Скажи, - прищурилась я, выжидая ответа.

– Путь назад закрыт. Его просто не существует, - заявил он, разводя руками.

– Как это? - испугалась я.

– Просто. Ты возвращаешься не на путь, а на физический уровень существования.