Страница 11 из 15
Папа сидит на стуле и смотрит в окно. Взгляд пристальный, брови чуть нахмурены, руки лежат на коленях.
– Где была? – грубо спрашивает он.
– Ходила на праздник к подруге, – прохожу к чайнику и жму на кнопку. От торта с шоколадом, минералки и пива аппетит только разыгрался.
– Ты поздно. А еще от тебя пахнет, – папа замолкает и принюхивается, пока я открываю дверь холодильника. – Это что, алкоголь?
Ой!.. У нас в семье запрещено пить. Особенно строго это касается меня, ведь мой «организм еще молод и ему нужно расти. Не стоит превращать его в свалку токсичных отходов». Так говорит моя мама, когда я пытаюсь намекнуть на вино или шампанское по праздникам.
– Что пила? – допытывается папа. Промолчать – смертельно, соврать – тоже. Придется говорить правду, а это может быть пострашнее смерти.
Я наливаю себе заварку и заливаю ее кипятком, люблю горячий чай. Ставлю кружку на стол и поворачиваюсь к отцу. Есть еще один способ избежать прямого ответа, но ему он точно не понравится.
– Почему ты меня ударил? – неожиданно смело спрашиваю я.
Папа меняется в лице. Его отрешенная напряженность перевоплощается в ярость с красными пятнами по коже. Уж лучше бы сказала про пиво, понимаю я.
– Зря ты мне напомнила. Я уже начал забывать, – папа стискивает кулаки. – К черту. Раз отказываешься отвечать, я тебя проучу.
Он встает и хватает меня за волосы. Дергаюсь и вскрикиваю от внезапной боли – в его руке остается клок волос. Папа хватает меня за руку, бьет под дых. Я хватаю ртом воздух и едва не падаю на колени. Боль внутри разгорается точечными очагами. Я получаю тычок вбок, папины пальцы прожимают кожу на плечах, животе и ногах до синяков. Если я сейчас не сделаю что-нибудь, он меня убьет!
В страхе я хватаю отца за руку и кусаю его. Он кричит, пальцы разжимаются. Я забираю вырванные волосы, хватаю со стола чай и выплескиваю ему в лицо. Кухня наполняется криками. Отталкиваю отца и бегу в свою комнату. Захлопываю дверь перед его носом и поворачиваю замок.
– Открой, маленькая дрянь! – кричит он, выстукивая кулаками бешеный ритм по белому дереву.
Я отхожу в комнату и сажусь на кровать. В одной руке у меня волосы, в другой пустая чашка.
* * *
Стуки и крики прекращаются в одиннадцать вечера. Золотое правило нашего дома: не мешать соседям и домочадцам. Я рада, что оно еще работает в нашей ситуации. Слезы, как ни странно, совсем не идут. Сажусь за стол и раскладываю разноцветные листы бумаги. Пустая чашка стоит на подставке. Посередине цветоложем лежит клок моих волос, окруженный лепестками цветной бумаги. Грустно улыбаюсь и начинаю мастерить новые звездочки.
Сегодня их много. В светло-голубой «удар под дых», в фиолетовой «синяк на плече», в желтой «синяк на животе». Плачу, делая зеленую, самую большую звезду. Тело болит, но не так сильно, как душа. Неужели я виновата, что оказалась не его дочерью? За семнадцать лет я не сделала ничего плохого, всегда помогала, а он…
Скатываю клок волос ладонями, пока он не превращается в шарик. Засовываю его в зеленую звездочку и закрываю ее. Не обязательно писать, что произошло, когда есть улика. Я складываю новые звездочки в аквариум и кладу голову на руки.
Где мама? Почему она не вышла, чтобы остановить его? Достаю смартфон из кармана джинсов и вижу непрочитанное сообщение.
Мама: «Работаю допоздна, поешь и ложись спать».
Включаю камеру на телефоне, кладу руку под свет настольной лампы и собираюсь сфотографировать синяки. Нет, не стоит ее грузить. Мама и так занята, ей тоже тяжело. Притворюсь, что ничего не произошло. Папа сейчас сильно расстроен и не может справиться со своими эмоциями.
Я дам ему еще шанс. Всем свойственны ошибки, а синяки на теле все равно исчезнут. В голову приходит гениальная идея. И как я сразу не догадалась? Ввожу в поисковик запрос: «ДНК-тест». Предложу папе его пройти. Мало ли, что говорит бабушка. Она просто злится на меня и маму за то, что мы ее редко навещаем. Не верю, что меня нагуляли. Это все ложь старой интриганки.
* * *
Я не сплю до утра. Аккуратно выглядываю из-за двери – папы в коридоре нет – и пробираюсь на кухню. Разогреваю еду, пью чай из той самой кружки, которую вчера утащила в комнату.
Мимо в туалет идет папа, глядя вперед сонными прищуренными глазами. При виде него мое тело сжимается, кожа на затылке стягивается от страха. Здравый смысл подсказывает промолчать.
– Пап! – зову я. Он останавливается. Его глаза удивленно расширяются и смотрят на меня. – Давай сделаем ДНК-тест. Чтобы убедиться, что я твоя дочь.
Он хмыкает и с минуту стоит, размышляя.
– И что будешь делать, если ты не моя?
– Не знаю. Но я уверена, что я твоя дочь. И ты еще пожалеешь, что бил меня.
Папа вздыхает и качает головой.
– Как скажешь, до… – его лицо перекашивается, – Алевтина.
Он уходит в туалет, дверь за ним защелкивается. Я сижу, обхватив ладонями кружку с горячим чаем. Не хочу, чтобы у мамы были проблемы, но просить ее присутствовать на тесте я не могу.
На следующий день мы с папой идем в клинику. Он не смотрит на меня и ничего не говорит. Мы сдаем образцы, оплачиваем услугу и уходим. Теперь остается только ждать, и это ожидание пожирает мои нервные клетки. Когда мама возвращается домой, я хожу в закрытой одежде, чтобы она не видела синяков. Мы с отцом то и дело переглядываемся. Мы с ним договорились о перемирии до получения результатов.
В среду мне на телефон приходит смс-уведомление: «Результаты анализа готовы. Вы можете забрать бумаги в нашем центре, а скан-копия отправлена на Ваш почтовый ящик». С нетерпением открываю документ.
– Пришли результаты? – спрашивает папа из-за спины.
– Кажется, да.
– И что там написано?
Я панически вчитываюсь в буквы и не понимаю, что за слова там написаны. Папа отбирает у меня смартфон и читает вслух:
– Совпадение ноль процентов.
Глава 10. Жора
– Слыш, Крис, я те помогу, – говорит Коля. Мне бы сейчас развернуться и уйти, но что-то подсказывает, что лучше остаться. Пока мне ничего не сообщили о состоянии здоровья матери, можно не возвращаться домой.
– Да не надо, я сама как-нибудь… – бормочет она.
Большинство гостей разбрелось, кто куда. Я напрасно высматриваю Алю. Улица пустеет.
– Квартира большая, – говорю я, подходя к Кристине и Жилину, – не справишься.
В спорте между нами конкуренция. Каждый в команде думает о себе в первую очередь, но как только раздается свисток, мы становимся единым организмом. Играем, используя разные тактики, доверяем товарищам, не ожидаем от них подвоха. Иногда ссоримся. Вот и сейчас то же самое: мы терпеть друг друга не можем, но и Кристину в беде бросить – не по-человечески будет.
– Кристина! – звонкий девичий голос прерывает нас. Роза, кажется. Они ушли вместе с Алей. – Я вернулась, помогу, чем смогу.
– Ой, ребята… – Кристина вытирает слезы благодарности.
Раз Роза вернулась, это мой шанс узнать, как связаться с Алей.
* * *
Пожарные щедро залили квартиру. Крис отключает электричество в щитке. Мы ходим босиком и черпаем воду ведрами, сливаем в раковину. Окна раскрыты, дым и гарь выветриваются. Никто не жалуется, все работают в поте лица.
Мы встречаемся на кухне, чтобы передохнуть. Пепельница с балкона стоит на обгоревшем столе. Кристина курит, то и дело затягиваясь.
– Не знал, что ты по никотину, – говорю я.
– Да ты вообще многого обо мне не знаешь, – суховато отвечает она, закатывая глаза.
– Косметика не сгорела? – говорит Роза.
– Нет, – отвечает Кристина.
Я уже собираюсь мысленно обвинить их в меркантильности, как Жилин спрашивает:
– Че, все так же хочешь на визажиста учиться?
– Ага, – Крис стряхивает пепел, – предки, конечно, будут долго орать, но после обгоревшей квартиры мне не страшно.
– Можем сделать частичный ремонт, – предлагает Жилин, – у тебя тут стены белые, возьмем да покрасим.