Страница 33 из 59
Даже заполняя ее до конца, он все равно не входит полностью, мешает все еще надетая одежда.
Внезапно вытащив из девушки окровавленный член, он отталкивает ее и быстро начинает стаскивать штаны.
Зареванная Даша оборачивается через плечо, пытаясь разглядеть сквозь завесу волос, что он делает.
Игнат снимает футболку – меч под ней с вожделением дергается, как будто тоже хочет засадить красотке, но мужчина не привык делиться.
Заметив, что Даша смотрит на него, он жестко ухмыляется и вновь подтягивает ее к себе.
Игнат оглядывается по сторонам, находит в коридоре кресло и перемещается туда вместе с Дашей.
Схватив ее за волосы, он заставляет девушку приподняться и раздвинув ноги сесть к нему на колени, повернувшись спиной.
Вот только на пути у нее оказывается его член, на этот раз не ограниченный никакой одеждой, и Даша понимает это слишком поздно – когда насаживается с размаху на огненный меч. В эту секунду поддерживающие ее руки мужчины разжимаются. Под собственным весом она падает на всю его длину и он, упираясь во что-то внутри нее, добавляет к симфонии боли новые ноты.
Она хочет закричать, но тут широкая ладонь закрывает ей рот и Даша давится слезами и воплем. Она сидит на коленях мужчины, надевшись на его член и чувствует, как тот огненно пульсирует внутри нее, заполняя ее целиком.
Пальцы Игната сдвигаются, внезапно становясь почти нежными.
Он обводит ее рот подушечками, размазывает по лицу слезы. Потом засовывает палец между ее губ:
- Соси, - голос хриплый, но в нем уже пробиваются властные нотки.
Даша обхватывает губами палец, борясь с искушением укусить его.
Игнат закатывает глаза от удовольствия.
Другой рукой он терзает нежные груди Даши, сжимая соски, чувствуя, как она мычит от боли, но продолжает облизывать и обсасывать его палец.
Можно представить, что это его член – она отлично справилась бы с минетом, если бы смогла принять его член в свой кукольный ротик.
Но ничего, зато в другое место он влез отлично и теперь его плотно обхватывают шелковые стенки ее вагины, пульсирующей от попыток подстроиться под такой размер. Или от боли. Или от рыданий. Ему все равно, пока сладко-остро-соленая дрожь массирует его ствол внутри нее.
Игнат вынимает палец изо рта Даши и резко запрокидывает ее голову, чтобы заменить его своим языком.
Он уже удовлетворил первый голод и теперь просто наслаждается тем, как ее тело сжимает его член, как она дрожит, как плачет.
Он проводит грубой рукой по невесомым спутанным волосам малышки, ласково касается ее плечей, обводя следы своих укусов.
Игнат никогда не понимал этой современной моды на слабых сопливых мужчин. Женское тело, даже такое нежное и хрупкое, на самом деле на редкость выносливо. Оно способно выкормить собой не одного полноценного человека и полностью восстановиться после того, как этот человек выбрался наружу, причинив чудовищную боль своей матери.
Более того, женщины благословляют эту боль и любят ее.
Почему-то ненавидя мужчин за то же самое.
Глупость цивилизации. Разумеется, женское тело может вытерпеть вещи и похуже не только от ребенка.
От мужчины. Так задумано природой, что знакомство с мужской силой начинается через боль и кровь. И чем дальше, тем сильнее воздействие. Слезы, крики, стоны - это все то, что может дать мужчина самке. Дать себя - сильного самца.
А она может это выдержать.
Не бывает членов больше младенца. Не бывает мужчин жестче ребенка, рвущегося к жизни.
Вот и эта прекрасная девочка отлично приняла в себя его елду. Она плачет, но ее тело получает сейчас именно то, что задумано природой. Такого полного удовлетворения она не получит ни от кого другого.
Женская природа - подчинение и унижение. Только так она может понять, что ее мужчина - по-настоящему силен.
Но никакой игры.
Игнат кривится.
Он видел этих идиоток, которые притворяются, что им нравится боль ради призрачного шанса после "сессии" получить объятия и нежность.
Они терпят. А их недомужчины тужатся, ломая то, что само стелется под них.
Нет, ломать надо по-настоящему, без игр. Только тогда...
Он еще не понимает, как он прав.
Даша чувствует жгучую боль внутри себя.
Та растет и заполняет ее, путая мысли.
Или это жар его плоти?
Терзающее ее страдание доходит до какого-то крайнего предела, и она вдруг срывается!
С истерическим всхлипом, Даша кусает Игната за губу, отталкивается от него, втыкает острые локти куда получается и рвется в сторону.
В висках бьется пульс, внизу живота разгорается огонь, перед глазами мутная пелена.
Удивленный внезапным сопротивлением, мужчина ловит ее, скручивает, с силой бросает на пол и наваливается сверху.
Ее хрупкое тело бьется под ним, Даша кричит в истерике, мотает головой, не давая ему прикоснуться губами к ее губам. Игнату снова приходится захватить оба ее запястья одной рукой и задрать их за голову.
Другой он грубо раздвигает ее колени и уже без труда входит в ее лоно. Размашистыми толчками он продолжает двигаться внутри нее, чувствуя как накатывает горячая волна наслаждения.
Он рычит, понимая, что теряет над собой контроль, что за долгие годы потакания гневу разучился держать свои страсти в узде.
И теперь его накрывает тьмой и жаром.
Он ускоряет темп, лихорадочно вгоняя в Дашу свой член. С прокушенной губы на нее капает его кровь и обжигает как расплавленный воск.
Он, кажется, сам становится огнем.
А ее боль достигает того предела, где огонь превращается в лед, мрак в свет, страдание в наслаждение.
Она напрягается всем телом и, когда Игнат кончает, наполняя ее лоно огненной лавой, которой подобна его сперма, вдруг ощущает безумную легкость и пустоту.
Свет внутри нее перетекает в тьму, тьма превращается в свет.