Отравленные морем

— Разве не безопаснее было бы твоей сестре дожидаться мужа в Аримине? — вдруг спросил Алессандро, всё ещё глядя в окно.

— Она… у неё будет ребёнок. В таком положении особо не поездишь.

— О! Поздравляю. Значит, скоро ты станешь дядей?

— Да уж, подкинул зятёк проблем… Надо было мне тоже уйти в море! Лучше месяцы напролёт давиться солониной и лежать пластом во время шторма, чем потеть в Сенате, гадая, что ещё измыслят наши мудрецы!

— Ты прав. В море всё гораздо проще, — невесело усмехнулся Алессандро.

Его отрешенное спокойствие вдруг разозлило Рикардо.

— Потому что там нет Сакетти? Или потому, что ты надеешься там снова встретить эту ведьму, Франческу? — выпалил он, поддавшись неосознанному желанию уязвить.

Его друг резко обернулся:

— Откуда ты знаешь про Франческу?!

— Что значит откуда? Да ты постоянно вспоминал её в бреду! Я все мозги сломал, гадая, что это за синьора! Потом уж понял.

Их взгляды скрестились, как на дуэли, и Алессандро мысленно проклял себя за неосторожность.

— Надеюсь, ты не стал делиться этим знанием с доном Сакетти? — спросил он очень ровным голосом, от которого у Рикардо почему-то пробежал озноб по спине.

— Говорю же, я у него не в фаворе!

У него и в мыслях не было доносить на девчонку. Но попадись эта ведьма ему в руки, он бы схватил её за шею, сунул в канал и держал там, пока не растворится. Мало того, что она обвела его вокруг пальца вместе с этой дурищей, его сестрицей, она ещё отняла у него лучшего друга!

— Давай не будем говорить о ней, — попросил Алессандро, словно подводя черту. — Лучше о себе расскажи. Как тебе женатая жизнь? Не тяготит?

Рикардо невесело рассмеялся. Они снова вернулись к столу, бутылка вина совершила второй круг, и разговор пошел веселее. На самом деле это несложно, если избегать острых тем. Оба вели беседу с ловкостью опытных мореходов, обходя подводные камни и рифы. Но прежней непринужденности уже нельзя было вернуть. Рикардо сердцем чувствовал трещину, пролегшую между ними; она назойливо саднила, как царапина, и не давала покоя.

***

Пусть их беседа закончилась совсем не так, как он ожидал, всё же в гостиницу Алессандро не поехал. Поддался уговорам Рикардо остаться на ночь, в загодя приготовленной гостевой спальне. Не хотелось обижать старого товарища. Теперь, стоя возле узкого окна, он немного жалел, что не вернулся на галеру. Там дышалось свободнее.

Здесь, в маленькой уютной спальне, затканной гобеленами, он задыхался, как рыба в садке. То ли от новостей, то ли от выпитого вина слегка шумело в голове. Алессандро усмехнулся, вспомнив расхожую шутку: мол, моряки потому и надираются на берегу, чтобы ощутить привычное шатание палубы под ногами.

Вздохнув, он с тоской посмотрел на гостеприимно откинутый полог кровати. Он просто отвык от Венетты, от её каменного эха и туманных ловушек. Нужно лишь продержаться несколько дней, навести шороху в Сенате и во что бы то ни стало добыть припасов для крепостей, а потом можно будет снова вернуться в море, к привычному широкому простору и старым обязанностям.

Напомнив ему о Франческе, Рикардо разбередил старую рану. Алессандро действительно мечтал её отыскать. Лучше сделать это до того, как её найдёт дон Сакетти! В чём-то новый дож был ещё опаснее покойного графа Арсаго. Он привык действовать исподволь, незаметно и, желательно, чужими руками. А потом — бац! — оглянуться не успеешь, как уже трепыхаешься у него на крючке.

Месяц назад Алессандро узнал, что люди Сакетти побывали на острове Мираколо. После их визита старая настоятельница скончалась, а девушек-послушниц родственники быстренько разобрали по домам. В монастыре остались лишь несколько дряхлых старух. Что случилось с рукописями и книгами, посвященными древнему искусству кьямата? Этого никто не мог точно сказать…

Глава 3

Венетта, бывший дом графа Арсаго

«Ну и мрачный же домище!» — подумала Джулия, озираясь в сумрачном гулком холле палаццо, раньше принадлежавшего графу Арсаго. Холодно поблескивали резные колонны, по углам тонули в тенях высокие каменные вазы, выточенные в форме исполинских осьминогов. Настоящее подводное царство. Как раз под стать прошлому хозяину.

Здесь пахло сыростью и запустением. В этом доме больше года никто не жил. Сразу после похорон Лоренцо Арсаго его вдова перебралась на загородную виллу, а потом вообще удалилась в обитель. Энрике, единственный сын и наследник, после женитьбы на Инес приобрел новый дом недалеко от палаццо Сакетти. Никто из них не горел желанием вернуться в старое семейное гнездо, с которым было связано столько страшных воспоминаний.

Поднимаясь по лестнице, Джулия гадала, где мог находиться тайный вход в крипту. Не дай бог он где-то рядом! Ей казалось, она слышала тяжелый дух, поднимавшийся снизу, будто тело дона Арсаго, раздувшееся от яда, все еще лежало в жутком подземелье. Невольно прикрыв ладонью живот, будто пытаясь защитить будущего ребёнка, девушка ускорила шаг, чтобы не отстать от подруг.

Они с Бьянкой приехали, чтобы помочь Инес разобрать оставшиеся вещи и отвезти часть из них в дом к Джоанне, а другую часть — к молодожёнам. «Наверху остались неплохие ковры и кое-что из одежды, — говорила хозяйственная Бьянка. — Я сложила всё в сундуки, но лучше взгляни сама».

Опустелый дворец дон Сакетти собирался подарить синьору ди Горо, как награду за доблестную службу на островах. Догаресса Джоанна, всегда симпатизировавшая Энрике, позволила себе заметить:

— Безусловно, синьор ди Горо — человек, полезный для республики, и он хорошо сделал, что прогнал тарчей подальше от наших фортов, но всё равно, такой подарок — это неуважение к покойному дону Арсаго и к бедному Энрике!

Впрочем, донна Джоанна осмеливалась ворчать лишь тогда, когда мужа не было поблизости, так что никто не обращал на неё внимания. Джулия только плечиком повела: мол, много радости синьору ди Горо от такого подарка! Если вспомнить, что он пережил в крипте, пытаясь защитить своего патрона от морской твари, то подарок дона Сакетти вообще выглядел утончённым издевательством!

Джулия ничего не имела против Алессандро. Он был товарищем Рикардо с самого детства, и иногда демонстрировал весьма неприятную проницательность, но это, с её точки зрения, был вполне простительный недостаток. Близкий друг её брата точно не заслужил такой «награды»: жить в этом мрачном доме, где из каждого угла на тебя пялились безглазые тени, а тишина давила так, будто гнилая душа дона Арсаго не провалилась в ад (на что Джулия тихо надеялась), а затаилась где-то неподалеку, продолжая творить свои чёрные дела. «Нужно будет намекнуть Рикардо, чтобы пригласил Алессандро пожить с нами, пока он в городе», — подумала девушка.

Комнаты на втором этаже, из которых вынесли всю мебель, казались нелепо ободранными, а окна, лишенные занавесок, — голыми и пустыми. Бьянка открыла одно из них, чтобы проветрить, и в комнату сразу ворвался шум с Большого канала. По сравнению с кипучей энергией улицы, дом Арсаго казался мертвым, мертвее пыльного гобелена, забытого на стене. Острый глаз Джулии заметил пятна плесени, кое-где проступавшие на штукатурке, и она вздрогнула, когда одно из пятен вдруг показалось чьей-то оскаленной пастью. Или у неё просто разыгралось воображение?

— А вид отсюда хорош, — заметила Бьянка, никогда не верившая в привидения и прочую чушь. — Не жалеешь, что вы съехали отсюда?

Инес безразлично покачала головой:

— Мне этот дворец не нужен. От его лепнины и фресок в холле у меня мороз по коже! Мы с Энрике вполне счастливы в нашем собственном доме!

Джулия отметила, что по лицу Бьянки скользнула понимающая усмешка. Инес действительно слишком настойчиво повторяла это: мы сейчас счастливы, счастливы, счастливы… Будто хотела стереть воспоминания о днях, проведенных в палаццо Арсаго, из своей памяти, а главное — из памяти Энрике. Джулия никогда не расспрашивала, что произошло здесь прошлой весной, ведь считалось, что она тоже была свидетелем. Хотя на самом деле её роль в те дни играла Франческа.