Не плачь, девчонка

Тобиас минуты две рассматривал тарелку и принюхивался, но потом с аппетитом принялся уплетать второе. Бутылку я убрала в холодильник, в хозяйстве пригодится. Хотя и понимала, что это его не остановит, но и выливать — не метод. Однако на совсем пропащего алкоголика он точно не тянул. Пока что.

— Кофе?

Кивнул, почти улыбнувшись — только уголки губ немножко приподнялись вверх.

Налив и себе, и ему ароматного напитка, устроилась, наконец, напротив.

— Нам надо поговорить, — произнесла, ругая себя, что прозвучало слишком уж…

Он сразу глаза вскинул, опять насторожился:

— О чём?

— Еще раз меня ударишь — уйду. Ты меня не найдешь, обещаю. Это ясно? — Я себя просто знала. И старалась быть для начала максимально честной. Не знаю, как Эйлин, а я терпеть побои не собираюсь. Неприемлемо. Так-то! И очень сомневаюсь, что он вообще поднимал на нее руку до сегодняшнего утра. Осмотрела своё новое тело, когда принимала холодный душ — никаких следов побоев обнаружить не смогла. А синяк под коленкой — совсем как-то не серьезно.

— Ясно, — произнес он хрипло. Однако извиняться не спешил. Ждал, что ещё скажу.

— Вот и хорошо, — я улыбнулась ему и поспешно поднялась из-за стола. — Тогда я спать пойду, если не возражаешь.

Мне просто хотелось побыстрее сбежать из-под его внимательного взгляда, но перед супружеской кроватью, замерла в испуге. Я что, готова с ним переспать? Вот так сразу? Потому что красавец?

Решив, что спокойно ему заявлю, что заниматься сексом не буду после сегодняшнего, потому что еще не простила — если конечно он полезет — быстро разделась, устраиваясь с правого краю. Интуиция молчала, и я не знала, как у них тут вообще принято было. Счастье ещё, что кровать достаточно большая.

Но завтра же куплю отдельную кровать для себя. На том продавленном диване, где я очнулась, попав в этот мир, я немножко полежала днём — жуть просто. Там же пружины впиваются в самые неожиданные места. И яма прямо посередине. А мне после усиленного труда по дому спать хотелось в нормальной кровати. Не ложиться же к Северусу, там кроватка детская, ноги свисать будут.

Хозяин спальни явился часа через полтора. Я все не спала, затаившись на краю кровати, никакая усталость не сломила, к сожалению, затаённый страх. В своём-то мире я уже лет семь ни с кем не встречалась. А как у них тут с этим обстоит просто не представляла. Во всяком случае, Северуса они завели. Года четыре назад.

От Тобиаса приятно пахло — видать, принял душ, я там сегодня шампуней прикупила, аж три вида. Да ещё гель для тела. Тут он уже есть, хотя на дворе ещё только 1964 год. Это я газету купила по дороге домой. И полотенца должны были уже высохнуть, перестирала их все вручную ещё днём.

Кровать за моей спиной просела, и я затаила дыхание, напрягаясь.

Только ничего не происходило. Мужчина поворочался немного, потом затих. Послышалось ровное дыхание. Спит?

Повернуться так и не решилась. Лежала тихо-тихо, боясь лишний раз глубоко вздохнуть. А потом, когда уверилась, что муж точно спит, меня вдруг отпустило. Я вообще плачу редко, а тут так завелась, стараясь не издавать ни звука. Прямо как Северус этим утром. Плакала и думала, ну почему, почему это случилось именно со мной? Нафига мне эта Англия, пусть и магическая? Я семью люблю, племянников обожаю, у меня работа нормальная и недавно погасила последний кредит. Пусть личная жизнь до сих пор не сложилась, но это же не критично, найдется как-нибудь тот самый единственный. Слёзы душили, лились через нос, а я всё не могла успокоиться. Говорила мне сестра, что чтение фанфиков — путь в никуда. Как же она ошибалась. Для меня это закончилось гораздо страшнее, чем ничем. Точнее, ничего ещё не закончилось. Как узнать, надолго я тут? И сама себе ответила: Гоблины! Ведьма я или кто? Вот заодно и выясню. Судя по фанфикам, гоблины все рассказать могут, только деньги плати. А галеоны у меня есть.

К утру слёз почти не осталось, и я наконец-то заснула. Чтобы проснуться всего через пару часов от ощущения маленькой ручки на щеке.

— Мама?

— Северус! — вздохнула, широко зевая. И дёрнулась, обернувшись. Муж отсутствовал.

— Папа уже ушёл, — сообщил малыш.

— Что же ты так рано? — пробормотала я, совсем не желая расставаться с блаженным теплом. Одеяло казалось просто пуховым, подушка — самой уютной и мягкой на свете. И ведь не на работу же вставать. Вроде бы.

— Можно к тебе? — вопрос малыша заставил распахнуть глаза снова.

— Да зачем, зайчонок, я сейчас встану и пойдем завтракать.

— А я уже завтракал, — Сев уже карабкался в кровать позади меня. — Папа покормил.

— Папа? — поразилась я, помогая карапузу перевалиться через меня. — А ну ножки вверх! Куда же ты в тапках!

— Ага, мы ели омлет с котлетой, — ребенок нырнул под одеяло и прижался к моему боку. А я пристроила его маленькие тапочки рядом со своими. Как хорошо, что вчера угадала с размером.

— Хм, а яйца откуда? — кажется, вслух спросила.

— Ну папа купил у миссис Гриффин, она же заносит по средам. — Малыш хитро на меня покосился: — Мы и тебе оставили завтрак. И посуду помыли.

— Посуду? — я быстро проверила рукава его рубашки, — надо же — сухая.

— Мокрая была, — признался этот фрукт, — папа переодел.

Что-то у нас больно много папы для такого короткого разговора. Мне кажется, или малыш нарочно про него говорит столько хорошего? Не хочет, чтобы я сердилась на его отца? Интересно, очень на то похоже. Зря, наверное, я вчера при ребенке бормотала: «Убью паразита», когда нашла под диваном залежи несвежих носков. Он не только тогда сбегал к себе в комнату и приволок гору своих носков, отметивших отдельными экземплярами весь его путь со второго этажа — пришлось большую часть выбросить, такие изношенные заштопать я бы не взялась — но еще и запомнил, как я злилась. Надо впредь следить за собой.

— Ну раз еду для меня оставили, пойдём, кормить меня будешь.

Откинула одеяло и села на кровати. На сегодня у меня были грандиозные планы.

Северус хихикнул и уточнил:

— Я кормить буду? Тебя?

— Ну а что? Ты же уже большой. И мужчина! А я слабенькая женщина.

Малыш засмеялся, дрыгая ногами в воздухе, но потом резко перестал, поспешно скатился с кровати, шустро надел тапочки и, выпрямившись, протянул мне руку:

— Пойдём, накормлю! — и столько серьёзности в черных глазищах.

Наплевала, что на мне по-прежнему веселенькая пижама и последовала за ребенком. Омлет, естественно, уже остыл, но мне и так понравилось. А то, что Сев сидит напротив и умильно наблюдает за моей трапезой, подперев кулачком подбородок — дорогого стоило.

Доела всё до крошки. И предложила:

— А теперь я сделаю нам обоим чай. Будешь?

Северус торжественно и медленно кивнул, но тут же совершенно по-детски осведомившись:

— А печенья будут? — и глазёнки горят в предвкушении.

— А как же!

Мы уже допивали чай, когда дверь распахнулась, впуская запахи весны и главу нашей семейки.

Это мы поняли, сразу бросившись в прихожую.

Вместе с мужем в дом зашел еще один мужчина, сероглазый коренастый блондин. И не просто так. Мужчины тащили диван.

— Привет, Эйлин, — каким-то нарочито-бодрым тоном воскликнул Тоби, — помнишь Джека Магвайера?

— Миссис Снейп, — кивнул тот, с веселым изумлением оглядывая мою пижаму.

— Сев, убери табуретку с дороги, — командовал муж. — Да не туда! Ага, молодец. Джек, давай, поверни его чуток.

Вся красная от смущения, я вышла из ступора и бросилась наверх одеваться. Похоже, мужчины и без меня знали, что делать.

Но почему он дома? Как же теперь мои планы?

Когда я спустилась, старый диван уже вытаскивали из дома, а на его месте красовался не то чтобы новый, но в очень хорошем состоянии. Мы с Севом переглянулись, и сели на него рядышком. Такой мягкий! Вставать не хотелось.

Будет теперь где спать, если с мужем поругаюсь — пришла непрошенная мысль. И тут же внутренне ужаснулась, а вдруг ему не понравилось, что я в его постели ночь провела. Может, Эйлин вообще всегда на диване спала?