Не плачь, девчонка

— А, ну давай, — хмыкнул Тоби, развалясь в кресле, — я не большой ценитель, конечно…

— И ладно, просто скажешь, понравилось или нет.

— Хорошо-хорошо, мне даже интересно. Не знал, что ты… ну, я не видел, чтоб ты… Помнишь, ты отказалась танцевать в ресторане…

Ага, я помнила, там как раз вышла танцевать потрясающая брюнетка в красном платье, и все мужчины толпой ринулись из-за столиков, дергая своих дам. Конечно, я отказалась.

— Просто смотри, ладно? — прервала я его мучительные объяснения, стараясь не слишком смотреть на его расстегнутую рубаху.

Ту самую мелодию я вызвала легко, это заклинание я научилась делать невербально. Тоби даже головой завертел, пытаясь понять, откуда идёт звук. А я сбросила халат, после чего полностью завладела вниманием мужа. Он кажется сильно прибалдел, увидев меня в таком виде, а я щёлкнула пальцами, заставив трещать браслеты и взяла в руки два веера — они вполне могли заменить кинжалы, с которыми следовало танцевать. Кассиана они, помнится, не слишком устрашили, но на мужа у меня были другие планы. Не хватало ещё напугать.

Я начала медленные движения, постепенно ускоряясь, ощущая музыку кожей, все движения получались даже лучше, чем всегда, а удивлённый взгляд супруга действовал опьяняюще. От этого я ещё быстрее вошла в образ, крутясь и извиваясь, ловя ритм и не отрывая взгляд от потемневших глаз Тоби. Я не улыбалась. Как учила Лиара, «говорить и улыбаться должны только глаза и тело». Наверное, в этом танце было что-то восточное. Или костюм так на меня повлиял.

Я радовалась, что беременность пока незаметна. Но знала, что вряд ли ещё раз смогу повторить этот день до рождения близнецов. Потому отдавалась танцу без остатка, надеясь не только сломить сопротивление крепости по имени Тоби, но и доставить ему удовольствие красивым зрелищем.

И это случилось. Тоби одним движением поднялся с кресла. Ноздри у него раздувались, а глаза с расширенными зрачками блестели. Маленькими шагами он медленно приближался, а я ускользала, ведя танец к финальной сцене.

Но только я совсем не учла характер супруга. Когда я замерла в дюйме от его груди, он тяжело дышал, сжимая кулаки, напряженный как струна и, кажется, очень злой.

— Ты думаешь, я железный? — спросил он сквозь зубы.

Я так не думала, я даже прекрасно ощущала животом его полную готовность к подвигам.

Но именно танец дал мне решимость нежно прощебетать:

— А что ты хочешь, Тоби?

— Эль…

— Я вот безумно хочу тебя!

Шнуровка на верхней части костюма была разорвана в следующую секунду, хотя мне она казалась очень крепкой. А всё остальное произошло просто на полу. И хорошо, что там был ковёр.

Тоби почти повторил своё становление магом, но, к счастью, ограничился пределами комнаты и на седьмой примерно раз он смог успокоиться. А я так и вовсе была сыта и счастлива.

Кровать мы расколдовали, и отдыхали на ней абсолютно без сил.

— Знаешь, Эль, — мягко сказал Тоби, — если ты хоть кому-то покажешь этот танец, мне придётся убить этого человека.

— Ну, Тоби, — поддразнила я его, делая вид, что не понимаю. — Я же хотела завтра…

— А потом убью тебя и себя, — добавил он задумчиво. — И я не шучу. Так это Лиара тебя научила?

— Ладно, я тебя поняла. Да, научила Лиара.

— На Авалоне?

— Ну а где же ещё…

— И Кассиан это видел?

— Откуда ты… — я слишком поздно спохватилась.

А Тоби закрыл лицо руками и несколько минут лежал неподвижно.

Я даже испугалась.

— Не бойся, — наконец сказал он. — Я уже успокоился. Но я жалею, что не убил его тогда.

— А мог? — спросила я осторожно.

— Да, — пожал он плечом. — Всё, хватит лежать. Я отнесу тебя в ванну и умою сам. Прости, я как идиот даже забыл про детей.

Он погладил мой живот. И решительно поднялся.

— И как нас ещё не ищут? Ты ведьма, Эль!

— Да, ведьма, что поделаешь, — усмехнулась я, — и не надо меня таскать, возьми палочку и отлеветируй. И да, я отправила Северуса с Джеем Ли к Анжелике. Все равно завтра туда едем.

— Правда? — удивился Тоби и подхватил меня на руки. — Нет уж, сам отнесу.

В итоге в спальне мы провели весь день. Во всяком случае — я. А Тоби иногда устраивал набеги на кухню и нас кормил. А ночью мы даже смогли поспать, снова в обнимку.

Глава 30. Интерлюдия 3

Глава рода, Себастиан Сальваторе Салини, похоронивший недавно горячо любимую супругу, пребывал в задумчивости, сидя в просторном кабинете своего загородного особняка. Кабинет он любил, как и всё в этом доме, его обставляла жена, несравненная Несси, обладавшая безупречным вкусом и самым жизнерадостным характером. Видит Мерлин, как ему её не хватает теперь. Мудрого совета, сказанного с лукавой улыбкой, тёплой ладошки на плече, когда он бывал чем-то расстроен, тихого смеха, или полных слёз глаз, когда он вслух читал ей какой-нибудь старинный магловский роман.

Сам бы он обставил кабинет проще и вычурнее одновременно, как в столице — антикварная мебель, тяжелые портьеры, расшитые серебром. Портреты предков взирали бы с тёмных стен, изредка комментируя решения главы рода или сдержанно отвечая на вопросы. А вот с Ванессой Салини они, как ни странно, могли шутить и болтать о пустяках. Ей и только ей, они охотно рассказывали семейные предания и легенды. Но и это понятно — не было в его окружении более внимательной слушательницы, которой в самом деле было интересно всё.

Да, она была старше его почти на сорок лет, но никогда он не чувствовал этой разницы, Ванесса была восхитительна даже на пороге смерти. Себастиан Салини ни разу не пожалел, что исполнил в свои неполные двадцать лет волю отца, женившись на бесприданнице из старинного рода, да ещё и задержавшейся в девках непозволительно долго. Да — не красавица, да — уродливое существо в глазах многих, да — не оставила ему наследников, но сколько счастливых дней и ночей провели они вместе.

Маленькая карлица стала для него центром вселенной. Но и сделала затворником, что тоже не могло его расстроить. Себастиан не любил шумных сборищ, ему хватало общества трёх друзей, преданных ему чуть меньше века, внучатого племянника, которого звал кузеном, с выводком из пяти дочек, и конечно — его маленькой сеньоры, любимой жены. Друзья были искренне привязаны к остроумной сеньоре Салини, племянник благоговел перед её умом и добротой. Жена кузена, Жози, постоянно переписывалась с Ванессой, приглашая в гости под любым предлогом, например, чтобы помочь выбрать платье очередной дочурке, впервые выходящей в свет. Все пять девочек души не чаяли в своей Несси, присылая из многочисленных поездок милые сувениры, забрасывая письмами и делясь секретами.

Как-то они теперь? Все они. Без этого маленького ангела?

Грусть была светлой, Салини не обольщался, супруга и без того протянула гораздо дольше, чем пророчили целители. Шутка ли — сто тридцать лет даже для волшебницы. И ушла она так же легко, как жила. Упросила вынести в сад, в её любимый уголок, засаженный исключительно белоснежными цветами. Сидя в белом плетеном кресле, укутанная в белую шаль, Ванесса походила на ребёнка. Она светло ему улыбнулась, велела оставить одну буквально на полчаса. Он послушался, он никогда не мог ей ни в чём отказать. И выждав полчаса, вернулся, чтобы забрать в дом — собиралась гроза. Она так и лежала с легкой улыбкой на сморщенном лице, глаза были закрыты, казалось, что она заснула. Себастьян понял сразу, упал на колени, застонал, как раненый зверь, принялся целовать и судорожно сжимать крошечные ручки, еще не потерявшие свое тепло…

Её похоронили в семейной усыпальнице, такой же светлой, как всё, что она любила при жизни. Собралась вся семья, а кроме них, все, кто её любил. Такую странную, некрасивую и безумно прекрасную. Себастьян ничего не видел вокруг, стоя на коленях у маленького гроба, и только позже узнал от кузена, что по его прикидкам, попрощаться с маленькой синьорой собралась половина Парижских магов и чуть не треть магического общества Венеции. Что ж, ему легко было в это поверить, действуя часто за его спиной, Ванесса помогала и опекала многих, и он легко сносил это её самовольство и не считал недостатком, тайком переводя на её счет в банке кругленькие суммы.