Внимание… Марш!

Удивительно, как этот нехитрый процесс может повлиять на результат. Спортсмен впереди может сорваться раньше, убежать вперед, тормозить ближе к концу коридора, чтобы не запороть всё. И наоборот, настигающий может врубиться в убегающего, который ещё не успел набрать скорость. А можно и попросту выронить палочку. Поднимать обязан тот спортсмен, который уронил, и никак иначе. Бывает, рука дёргается, никак не удаётся вложить палочку в ладонь. Или выбрасывается не та рука, (вариант: сам несёшь палочку не в той руке) – необходимо переложить палочку из левой (правой) руки в другую руку. Всё это съедает драгоценное время!

Мы быстро смекнули, что необходимо не только тренировать десятки нюансов, но необходимо договариваться, как и что. Решили, что Семёнов стартует с палочкой в правой руке, потому что он бежит вираж (против часовой стрелки). Удобнее, чтобы палочка была снаружи виража. Тем более, что бежит он по бровке, чтобы сэкономить даже самые ничтожные десятки сантиметров дистанции. Передаёт Антоше в левую руку. Тем временем Антоша сместится правее и бежит дальнюю прямую по правой половине своей дорожки, с тем, чтобы Эдвин пробежал второй вираж вновь по левой бровке. Антоша вкладывает палочку Эдвину в правую руку. Эдвину опять же удобнее, чтобы палочка была снаружи виража. Я, в свою очередь, тоже прижимаюсь вправо и получаю палочку от Эдвина в левую руку. Так и финиширую.

Каждая пара передала эстафету раз по шесть. Шеф был удовлетворён. Даже за шесть раз можно впечатляюще обкатать технику передачи палочки. Что ж говорить о возможностях, скрытых в грядущих тренировках… На этом разминку перед завтрашним стартом решили завершить.

Мы расслабленно трусили заминочные круги. На ограждениях трибун тусили воркующие голуби. Солнышко весело грело раскрасневшиеся мордочки. Разогретые мышцы умоляли упасть на траву. Тем более, что газон заботливо подготовлен для очередного футбольного матча чемпионата СССР: подстрижен аккуратными широкими полосами – туда-сюда, а на изрытых бутсами пятачках подсажена свежая травка. Бровка и штрафные размалёваны известью. Теперь служащий устанавливает на угловых красные флажки. Всё по высшему разряду.

Помню, как-то неприятно ныла пятка – оборотная сторона жёстких дорожек. Они, безусловно, быстрые и реактивные, но ноги забиваются (и пятки отбиваются!) существенно быстрее.

На завтра собрались все. Открытие сезона – это всегда праздник. Внутриклубные соревнования чем-то напоминают олимпиаду (кстати, не за горами Сеул!): отменяются возрастные категории. Выступают все вместе, одной когортой: стеснительные румяные восьмиклассники и матёрые небритые прапоры.

В финале стометровки зарубились «ветераны». Лёха Пучков в своей тяжеловесной силовой манере опередил на десятку маститого Андрея Шляпникова47, чем потом основательно гордился. То есть – задавался, выкатив грудь и приладив пальцы в несуществующую на олимпийке петлицу. Меня поставили на третью ступеньку пьедестала. С личным рекордом. Полезно было раскатиться за столь основательным паровозом – тандемом Шляпникова и Пучкова.

Эстафеты в первоначальной программе не было. Это была импровизация нашего шефа. По второй дорожке бежал квартет мастеров, ведомый недовольным Шляпниковым, директива сорганизоваться которому поступила в последний момент. По четвертой стартовала наша отлаженная накануне команда.

Почётный судья по спорту, Нимруд Васильевич Томас48 привычно выстрелил из стартового пистолета, так же, как он делал это на московской олимпиаде. Стартовали Пучков и Семёнов. Старший Лёха легко привёз младшему Лёхе добрых пять метров. Но, в итоге, чуть ли не двумя руками всучил палочку барьеристу, который не особо понимал, что ему надлежит делать. Антоша легко сократил отставание нашей команды. Третий этап за мастеров (очередной вираж) доверили прыгуну в длину. Барьерист с прыгуном передали палочку исключительно коряво, воткнувшись друг в друга, благо не выронили её. Затем прыгун с непривычки взял слишком широко, практически выскочив на третью дорожку. В итоге Эдвин передал мне палочку намного раньше, чем её получил замыкающий Андрей Шляпников. Я ощущал за спиной дыхание и поступь настигающего монстра. Но, сто метров – слишком короткая дистанция, чтобы в одиночку исправлять накопившиеся ошибки. Мы выиграли с неофициальным рекордом СССР для нашей возрастной категории. Засчитать его не могли, так как статус наших соревнований не соответствовал требованиям по фиксации не только рекордов, но и спортивных разрядов.

Шеф стоял на трибуне рядом с Бартеневым, раскраснелся и сиял как начищенный медный рукомойник. Что-то возбуждённо втолковывал начальнику. Я готов был поклясться, что обещал тому более громкий и уже официальный рекорд на чемпионате СССР. Бартенев, как водится, молчал. Зачем озвучивать руководящую роль, которая и так всем ясна?

Я проковылял мимо, направляясь в раздевалку.

– Чего хромаешь? – окликнул шеф.

– Пятка.

– Зайди к доктору.

– Сама пройдёт, Никафёдч.

– Смотри у меня. Через неделю «Лужники».

Я и так знал, что скоро чемпионат Москвы. Чего напоминать? И далеко не был уверен в том, что боль в пятке рассосётся сама. Скорее наоборот. Знал, что экзекуции рано или поздно не избежать. Но пилить к доктору не хотелось. Чтобы упустить заказной автобус в Серебряный Бор, а потом пилить на троллейбусе? В раздевалке я встретил Лёнча.

– Как дела?

– Мы с Максом оба взяли два десять. По попыткам ноздря в ноздрю. Пришлось обняться на второй ступеньке.

– Чтобы не спихнуть друг друга? Заклятые друзья и закадычные сопернички, – съехидничал я.

– Чтобы фотографу кадр не запороть, – поправил меня Лёнч, заряжая молнию олимпийки в ползунок.

– Ты Максу рожки не подставил?

– Подставил. А как же! – похвастался Лёнч.

– Он тебе наверняка тоже, – усмехнулся я.

Лёнч подтянул ползунок до подбородка и воздел ладони к небесам (в данном случае к пожелтелому потолку раздевалки, кем-то облитому прыткой пепси-колой). Я вспомнил, как эти два неразлучных деятеля отечественных прыжков в высоту, незаметно подложили друг дружке по кирпичу в спортивные сумки в последний день сборов в Фергане. С богом! На обратную дорожку. Так и потащили их в Ташкентский аэропорт.

– Странно, что вас с Максом в одну часть служить не взяли.

– А что странного? Во-первых, он осенний. На полгода младше. Его призыв – следующий. Во-вторых, у нашего майора четырёхборье. Забыл? Ему только один высотник нужен.

Возразить было нечего.

– Валерка выиграл?

– Да. Два тринадцать. Мог бы и два шестнадцать взять, да снялся.

– Правильно, чего силы разбазаривать? Сезон только начинается.

– А я видел, как Шляпа за тобой гнался, – похвастался Лёнч. – Признаться, переживал.

– Болел за меня?

– Ага! Болел. Горлом. И сейчас болею, – Лёнч схватил себя за шею через воротник олимпийки. Выглушили бидон кваса в четверг, по дороге с вокзала. Холодный был, зараза. Тебе повезло – ты на Маяковке соскочил.

– А я нос по ветру держу.

– Тогда и карман шире держи!

– Зачем? – не понял я.

– Если вдруг из носа на ветру капать начнёт, чтоб добро не пропадало, – дооформил Лёнч шутку. – Физраствор, как-никак. В жизни пригодится.

– Пусть лучше из носа капель, чем из капельницы, – парировал я.

– Кому как повезёт, – развёл руками Лёнч.

Я к тому времени переоделся, а теперь присосался к крану. Прохладная московская водопроводная вода! Что может быть вкуснее после тренировки, а тем более соревнований, где подмешивается ещё и психическое опустошение? Какой там нафиг квас? Впрочем, от кваса я сейчас не отказался бы. Но Мосводоканал его по трубам не передаёт. Из крана его не высосешь. Как минимум, надо переться к метро. Нарыть в кармане шесть копеек за массивную полулитровую кружку. А что такое пол-литра, когда необходимо существенно восполнить запасы влаги в организме?

47

Андрей Вадимович Шляпников (р. 1959) – советский спринтер, девятикратный чемпион СССР, двукратный чемпион Европы, участник XXII Олимпийских игр 1980 г. в Москве, мастер спорта международного класса (1979).

48

Нимруд Васильевич Томас (1916-1995) – стартёр, арбитр, судья всесоюзной категории, почётный судья по спорту (1973). Герой фильма «Точное время судьи Томаса» (1984 г.).