Страница 15 из 24
После долгих размышлений тандем предложил подойти к проблеме с другой стороны: – на первом этапе сократить не ядерные боеголовки, а средства их дальней доставки. Поначалу и эта идея была воспринята в штыки, ведь к средствам дальней доставки, кроме ракет, с которыми все болееменее ясно, можно было отнести и авианосцы, и подводные лодки, и эсминцы, и стратегические бомбардировщики. Компромисс нащупали не сразу. Прежде всего, был подписан договор о применении ядерного оружия только в целях обороны. Затем был подготовлен договор о неприменении национальными правительствами силы в международных отношениях. Отдельным протоколом к нему были подготовлены предложения об ограничении действия средств доставки тактических ядерных боеголовок радиусом в сто километров от национальных границ. Упор делался на то, что основным гарантом мира и решения споров на международной арене будет выступать ООН, а отдельные страны будут иметь право на оборону только в рамках своих территорий и зон, непосредственно к ним примыкающих.
В пользу предложенного формата сыграло и то, что мировая экономика находилась в жестоком кризисе, спровоцированном катастрофами, произошедшими в Америке, и последовавшей за ними вулканической зимой. Ни одна из стран не могла похвастаться даже минимальной экономической стабильностью, не говоря уже о росте. Национальные бюджеты были урезаны до минимума. Практически во всех странах были введены карточные системы распределения ресурсов. Основной задачей большинства мировых правительств было не дать населению умереть от голода, обеспечить ему минимальный уровень подачи тепла и электричества и удержать от стихийных волнений и анархии. В этой ситуации расходы на вооружение были непозволительной роскошью и большинство стран их нещадно сокращало, все больше и больше полагаясь на вмешательство ООН в случае конфликтов с соседями.
Сильнее всего страдала от сокращения военных расходов Америка, которой пришлось урезать военный бюджет почти в десять раз – до пятидесяти миллиардов долларов по курсу до катастроф. При этом большая часть оставшихся средств тратилась не на вооружение, а на материальное и логистическое обеспечение армии, проводившей масштабные восстановительные операции в зонах бедствия и державшей под контролем население страны. Сокращение финансирования наслоилось на то, что на протяжении вулканической зимы весь надводный флот находился на континентальных базах США, практически не выходил даже в территориальные воды из-за жестоких штормов и ураганов, поэтому обслуживался по остаточному принципу. К концу зимы большинство из девяти авианосцев, двадцати крейсеров, шестидесяти семи эсминцев, еще четыре года назад наводивших ужас на полуграмотных арабских и африканских крестьян, посмевших взять в руки оружие, имели довольно плачевный, побитый ржавчиной вид. А большая часть их экипажей присоединилась к сухопутным силам и трудилась, когда позволяла погода, в зонах бедствия.
Та же ситуация была и в ВВС. Еще до начала похолодания большая часть боевых самолетов была возвращена домой, чтобы прикрыть страну с воздуха в случае возможного нападения России и Китая. К тому времени почти вся транспортная авиация уже находилась на континентальной территории и работала двадцать четыре часа в сутки, перевозя беженцев и ресурсы. С наступлением вулканической зимы и не прекращающихся снежных штормов все самолеты оказались в снежном плену. В первый год никто даже не пытался чистить от снега взлетные полосы баз ВВС потому, что вся снегоуборочная техника была брошена в города и на основные магистрали, чтобы обеспечить доставку продуктов и материалов по стране. К концу зимы ВВС США представляли собой печальное зрелище – на крыло смогло подняться чуть больше десяти процентов самолетов, на поддержание боеготовности которых средства выделялись специальными директивами.
С вертолетами ситуация обстояла гораздо лучше. Большая часть из них, даже ударные машины, при первой же возможности привлекались к доставке грузов в засыпанные пеплом от Йеллоустона и снегом районы, где на начало зимы все еще находились несколько миллионов человек. К тому же ударные вертолеты с полной боевой нагрузкой осуществляли регулярное патрулирование небольших городов, чтобы показать практически полностью контролирующим их полубандитским формированиям, что центральная власть все еще существует.
В общем, к концу вулканической зимы вооруженные силы США были жалкой тенью той мощной машины, с помощью которой Америка пыталась несколько лет назад диктовать свою волю миру. Средств катастрофически не хватало даже на поддержание достойной боеспособности основных элементов на своей территории, не говоря уже о каком-либо уровне глобального присутствия. Поэтому несмотря на протесты американских генералов, существовал хороший шанс убедить Президента США Уолберга подписать договор об ограничении дальности потенциальных носителей тактического ядерного оружия до сотни километров, который, кроме всего прочего, предполагал полный демонтаж стратегических баллистических ракет. Этот договор должен был привязать военно-морские силы государств к собственным берегам, а ВВС – к собственному воздушному пространству, оставляя мировой океан торговым судам и быстро растущему военно-морскому флоту ООН.
Впрочем, опасаться Америке было особенно нечего. Вооруженные силы России и Китая после вулканической зимы тоже находились не в лучшем состоянии. Но одна разница все же была. У тандема сохранились экономическая и финансовая возможности быстро восстановить свой военный потенциал.
Именно дальнейшие перспективы разоружения неспешно обсуждали министры иностранных дел России, Китая и США, сидя вокруг открытого очага в уютной застекленной беседке из обработанного под старину дерева. Последние три года они много времени провели вместе и госсекретарь Морисон все больше и больше убеждался, что, несмотря на негласное давление «эффекта», все еще висевшего дамокловым мечом над США, тандем действительно настроен на равноправное партнерство.
Помощь в виде строительных материалов, оборудования, медикаментов, теплых вещей и всего, что было необходимо беженцам для выживания зимой, шла в США десятками сухогрузов как только позволяла погода. Обратно корабли грузились зерном и брали курс на Африку, Азию и Латинскую Америку, чтобы дать надежду на выживание умирающим там от голода людям. Такой обмен для Америки был более чем выгодным. Еще до начала первого года вулканической зимы за короткое, дождливое, но все еще не очень холодное лето 2031 года из материалов, поставляемых Китаем и Россией, удалось построить достаточно легкосборных помещений ангарного типа. В них в ужасной тесноте, но все же в тепле смогли разместиться те десять миллионов беженцев, ради которых президент Лэйсон пыталась оккупировать южные провинции Канады.
Особенно радовало Морисона то, что тандем на равных обсуждает с Америкой и Великобританией возможные варианты разоружения, хотя, пользуясь в ООН своим положением непререкаемого лидера, мог бы протолкнуть любую нравящуюся ему резолюцию. Иногда он откровенно жалел, что его английский коллега с неподходящим нынешнему положению его страны снобизмом отказался принять доверительный тон в общении с Павловым и Шэнем, а держался подчеркнуто холодно и даже отстраненно. Может, он вел бы себя по-другому, если бы знал об «эффекте» и о том, что в действительности произошло в Санта-Фе четыре года назад.
На минуту упустив нить разговора, Морисон задумчиво вздохнул, глядя на свинцовые, чуть подернутые дымкой тумана воды озера Тайху.
– Вас что-то беспокоит, коллега? – прервав беседу, осторожно спросил китайский министр.
– Странный вопрос министру страны, которая потеряла двадцать миллионов человек пять лет назад.
– Прошу прощения, что прервал ваши размышления, – с легким поклоном ответил Шэнь.
– Это я должен извиниться, что на минуту выпал из разговора. Это озеро, туман, тишина… Все так мирно, спокойно, как будто и не было ничего, – грустно вздохнув, проговорил Морисон.
– Мы как раз обсуждали операцию ООН в Киеве по захвату ядерных зарядов, – напомнил российский министр.