Эльфийский Камень Сна

Донал знал, что господин Киран послал с ним добрых воинов: и впрямь они обескураживали его своим опытом, делая правильно то, о чем он лишь собирался сказать, и угадывая все заранее, прежде чем он успевал догадаться, ибо они были много старше его, а особенно Бок. «Послан, чтобы наблюдать за мной», — думал Донал, все больше ощущая, что они не нуждаются в нем, но никто и словом не обмолвился об этом. Поэтому он делал лишь краткие замечания и примечал каждое их движение, каждый поворот головы, которые будто говорили ему: «да, мальчик, да, а мы все ждали, когда ты скажешь это» или «нет, мальчик, мы бы не советовали».

Он взирал на это путешествие с большей уверенностью утром при свете солнца, прощаясь с Кер Веллом и будучи еще далеко от болотистых смрадных берегов Лиэслина. Теперь он думал, что взял на себя слишком много. Он заметил это при прощании и во взгляде Барка — холодную оценку как на учениях.

«Что ж, мальчик, попробуй, — не раз говорил ему Барк, — выиграй или проиграй, а если ты и впрямь величайший глупец в мире, пусть мир узнает об этом».

Лягушки затихли от чавканья копыт. Что-то нырнуло со всплеском, и лошадям это не понравилось. Каким-то образом, не то из-за упрямства его лошади, не то из-за чего-то другого, все остановились, ибо он ехал впереди, хоть Бок и знал эту местность лучше, должен был знать, ибо Бок здесь уже бывал в отличие от него. И все же он возглавлял их и поэтому ехал впереди, напрягая зрение и все другие чувства и, вероятно, догадываясь, что им вовсе не следовало здесь ехать верхом, но идти, ведя лошадей за собой.

Оно было древним, это место. О том говорили легенды, но и сам он ощущал своим нутром, что озеро это было не безопасным местом. Он вспомнил о водяных лошадях, о русалках и прочем: где же резвится фиатас. как не в Лиэслине среди камышей и мха. Здесь могут быть и водяные, и привидения, всплывающие с шорохом из болот с протянутыми руками.

Что-то прошелестело мимо и нырнуло с громким всплеском. Его лошадь шарахнулась в сторону и приготовилась к прыжку; с остановившимся сердцем он пришпорил ее и попытался вздохнуть.

— Только богам известно, что это было, — промолвил Бок.

— Поедем, — ответил Донал. И холод пробежал у него по спине, нижняя челюсть тряслась. — Держитесь вместе. Здесь слишком топко, для того чтобы отбиваться в сторону.

— Я слежу, — откликнулся сзади полушепотом Бром.

— И подумать только, — сказал Бок, — что это называлось когда-то дорогой.

— Озеро поднялось, — заметил Донал, — или я сбился с дороги, — он пристально всматривался во тьму, где громоздились холмы в еще большем мраке, чем тот, что окружал их. — Наверное, нам туда.

— Дай бог, — пробормотал Бок.

Близость холмов заставляла Донала подгонять лошадей, и он с трудом удерживал себя, чтобы не нарушать их медленный и терпеливый шаг. То и дело до них долетали всплески и фырканье кого-то, плававшего в воде.

Все молчали. Копыта скользили и чавкали по грязи. Лошади храпели, все ближе подходя к раздвоенной скале, видневшейся перед ними. Почва становилась все более плотной, а шаги увереннее, и вот смутно во тьме возник межевой знак из наваленных камней.

— Мы выбрались, — промолвил Бок.

— Да, не хотел бы я здесь становиться лагерем, — сказал Донал, чувствуя, что его лошадь идет из последних сил. — По-моему, лучше сменить лошадей и поскорее выбраться отсюда.

— Да, — серьезно откликнулся Бок.

И они так и сделали, и Донал пустил по кругу вино, которое ему прислала Бранвин.

— Это прежде всего, — промолвил Донал и почувствовал, как все приободрились, когда снова сели на лошадей и въехали в ущелье.

— Господин, — сказал Барк, и Киран взглянул на него из тьмы, в которой они сидели возле источника. Остальные спали или делали вид, что спят, даже юноша на карауле.

— Я позволил мальчику лечь, — ответил Киран. — Ложись и ты; я разбужу Боду, если будет нужда.

— Я обещал…

— …Бранвин. Да. Быть рядом со мной, — Киран нахмурился, ибо Барк сидел перед ним непоколебимый, как скала. — Мне не нужна сиделка, старый волк.

— Тогда ложись, мой господин.

— Ты надоел мне, Барк. Если… — дрожь охватила его, которую он безуспешно попытался сдержать. Земля оделась предутренней дымкой, и серые пятна зла были вотканы в нее. — Встало солнце.

— Господин? — Барк сидел, сжав руки, готовый к любому безумию.

— Солнце в Элде, Барк. Это время, когда все имеет наибольшую власть. Но как холодно. Холодно. Она сказала, что земля вернулась назад. Она была потеряна для Элда и каким-то образом снова вернулась к нему.

— Как вернулась?

— Если бы я знал, — он снова ощутил холод и прикоснулся к камню, скрытому под воротником. Он закрыл глаза, пытаясь разглядеть что-нибудь в дымке своим иным зрением. Камень был холодным, как лед, в его руке. — Я отрезан со всех сторон. Это пугает меня, Барк. Даже ей было страшно. «Деревья», — сказала онa, словно Ши могут испугать деревья. Но это призраки. И я не вижу сквозь них. Наверное, и она не видит.

— Забудь об этом, господин.

— И спать?

— Позволь мне поднять людей. Мы отправимся в путь и доставим тебя домой.

— Я послал туда Донала. Не надо было этого делать. Чем дольше я здесь нахожусь, тем больше ощущаю враждебность этого места.

— Он умный мальчик, и с ним Бок, и к тому же еще Кайт. И Кер Дав оставил свое стремление к вражде: видишь, ни одной вылазки за всю зиму.

— Да, они не тревожили нас, — согласился Киран. — Но, Барк, леса окружают Ан Бег, как они окружают нас. А в Даве я так не уверен. И к тому же я больше не вижу моря.

— Какие леса? — терпеливо спросил Барк, словно разговаривая с сумасшедшим. — Какое море?

— Дай мне свою руку, Барк.

Барк опустился на колени и протянул руку, Киран взял ее и поднес к своему камню.

«О боги», — сказал Барк или лишь попытался сказать и слился с Кираном так крепко, что деревья обступили их обоих. Земля начала тонуть под ними.

«Нет», — промолвил Киран и забрал камень в собственные руки. И снова вокруг них раскинулись открытые поля. Ночной ветер обвевал его покрытое потом лицо, и Барк, склонившись, на коленях стоял перед ним. Как близко он подступил, этот третий Элд — владения Смерти, так близко, что он до сих пор ощущал его дыхание.

— О боги, — промолвил Барк, — как ты слушаешь это?

— Ты видел деревья, старый волк, как они высятся здесь?

— Я что-то видел. Как тени. Я не разобрал, какой они формы.

— При тебе слишком много железа, — ответил Киран. — Не надо мне было делать этого, Барк, я не должен был посылать его. Кое-что изменилось, о чем я не подумал. Элд уже не таков, каким я его знал. Он ослепляет меня. Наверное, он слепит и ее. И я верю ему все меньше и меньше, особенно сейчас, когда я здесь, рядом с ним, — он взглянул Барку в лицо и увидел страх там, где его никогда не бывало, и сомнения, хотя лицо это не привыкло к ним. И Киран подумал, что он может потерять этого человека, если уже не потерял, его верность, его любовь — как бы ни называлось то, чем дарил его Барк. Господин, которому служил Барк, никогда не сомневался, никогда не ошибался, по крайней мере, в том, что касалось жизней людей, любимых им. Неудивительно, что Барк прислушивался теперь к Бранвин, рожденный здесь, как и она, такой же наследник Кервалена. Как Ризи. Как все, что он получил в наследство. Он пришел как чужак и всех их завел в тупик.

— Я не знаю, что делать, Барк. Я не знаю.

— Господин, а кто знает в таких делах? Ты сделал все лучше всех. А если ты ошибся, то Донал постарается выкрутиться, если это будет возможно: ты послал тех, кто сделает все возможное.

— Он слеп.

— С благословением Ши? Ты разве не помнишь? Она всех нас благословила, кто служит тебе.

— Значит, ты помнишь? Ты помнишь?

— Может, не так отчетливо, но я помню. Я помню, что видел Ши. Я помню… кого-то за столом в серебре, и она была одета в белое с серым…

— Серого не было. Она была без плаща.