Страница 11 из 80
«У нас сегодня лабораторная?» — как-то рассеянно пронеслось у меня в голове.
Наплевать. Я всё равно знакома с этой темой.
Пока я ждала, чтобы не нервничать, достала книгу и попробовала читать. Но социальная психология плохо укладывалась в голове, меня подташнивало от страха.
Неожиданно на парту опустилась холодная, темная тень. Потом скрипнул стул, и у окна сел Эдвард. Страничка начала дрожать в моей руке, и я слишком быстро захлопнула книгу, после чего убрала ее в рюкзак.
— Добрый день, — произнес Эдвард.
Сначала я не ответила. Каллен не мог со мной поздороваться, это было бы слишком странно.
— Тебя не учили вежливости? — а это он точно сказал мне.
— Я не могла подумать, что ты заговорил именно со мной, — напряженно ответила я. — В прошлый раз ты очень ясно дал мне понять, как ко мне относишься.
— Я пока никак к тебе не отношусь, мы не знакомы. Меня зовут Эдвард, — тон его голоса напоминал медленно тающий лед. — А ты, вероятно, Белла Свон?
«Это странно. Этого не может быть. И… Стойте-ка…»
— Откуда ты знаешь моё имя? — требовательно спросила я.
Что-то в нём было не так, и это буквально кричало во всём его существе. Что-то изменилось за неделю.
— Все знают имя дочери шерифа, — саркастично произнес он, обжигая меня колючим взглядом, в котором, впрочем, уже не было откровенной ненависти. — К твоему приезду буквально весь город готовился.
«То есть, отсюда ненависть? Потому что я дочь шерифа полиции?»
— Я о том, что ты назвал меня Беллой. Все знакомые, за исключением парочки, зовут меня Изабеллой. Так меня зовут в том числе учителя. Почему ты назвал меня Беллой?
— Ты слишком зацикливаешься на мелочах, — сказал он.
Он заговорил со мной, и это мой шанс прояснить ситуацию. Я не могу находиться в одном помещении с человеком, который постоянно меня пугает.
— Послушай, давай начистоту, ты явно непростой человек, верно? — мягко говорила я. — Вы выглядите, как образцовая семья. Но Эмметт виртуозно владеет холодным оружием. У Джаспера военная выправка, даже не отрицай. У вас у всех поразительная реакция на внешние раздражители. Где вы учились, учитывая, что вы и школу ещё не окончили? Вас кто-то специально тренировал?
Он сощурился, на секунду взгляд его сделался пустым и бездонным, как у куклы.
— Ты ненормальная? — улыбнулся Эдвард.
— Нет, скорее, это все вокруг спятили, — холодно ответила я. — Люди очень невнимательны. Послушай, мой отец, как ты верно заметил, шериф полиции. Я не дура, я заметила, как ты смотрел на меня в прошлый раз. Я всё поняла. Но только если ты хоть что-то со мной сделаешь, то заплатишь на сто процентов.
А вот и взгляд, полный ненависти. Откровенный, не вызывающий никаких сомнений, взгляд. Мы в ту секунду прекрасно друг друга поняли, и теперь он был раздосадован.
— Так мы поняли друг друга? — медленно произнесла я, хотя меня трясло от страха.
— Повторюсь, ты больна на голову, — теперь его голос больше напоминал сдавленное рычание. — Надеюсь, ты не собираешься развивать эту тему сейчас? Урок начался. И, кстати, — он склонился ко мне так близко, что я почувствовала запах его парфюма, сказал вкрадчиво, — этот шокер у тебя в кармане… так себе способ самозащиты. Он не защитит тебя, а только разозлит того, против кого ты его применишь. Советую выбрать другой образец. Посильнее.
Потом улыбнулся и уселся на своем месте поудобнее. Моё сердце превратилось в ледяной тяжелый ком.
Мне никто не поверит, если я скажу, что только что слышала. Про шокер никто не знал, я не вытаскивала его из кармана, и его не видно, когда я вынимаю руку. Чтобы не выдать того, как у меня стучат челюсти, я молчала.
К счастью, в тот момент мистер Баннер начал урок. Точно. Лабораторная работа. Я сейчас должна сосредоточиться на делящихся клетках под линзами микроскопа. Нужно было расположить их в порядке роста деления. Задание, с которым справится, в принципе, любой, потому что фазы деления друг от друга сильно отличаются. Но я была не способна толком даже на это.
Я стояла перед микроскопом, преодолевая очередной приступ тошноты.
— Начнешь первая? — тихо и вежливо спросил Эдвард. Клянусь, в уголках его губ притаилась насмешливая улыбка.
Я молчала.
— Вижу, это задание не годится для уровня твоего интеллекта, поэтому начну я…
— Может, этот электрошокер и не причинит тебе сильного вреда, но сделает очень больно, — мягко сказала я.
— Что-то я в этом сомневаюсь. К тому же, ты блефуешь. Воспитанные девушки так себя не ведут. А ты… этакая скромная псевдоинтеллектуалка, верно?
Я неторопливо положила руку в карман, и Эдвард проследил за этим движением. Он с любопытством склонил голову:
— И тут ты понимаешь, что ударить человека током посреди урока — это как-то слишком…
Я незаметно вытащила шокер и приложила его к его руке, которую он и не думал убирать.
— Почему она такая холодная? — мрачно спросила я.
Эдвард несколько переменился в лице, прищурился.
— В кабинете тепло. Почему у тебя такие ледяные руки?
— В снежки играл.
— Полчаса назад. Снег уже растаял.
— Просто положи свою игрушку в карман и займись уже лабораторной работой. Ты явно ненормальная.
Я хрупкая, неуклюжая, скромная. Но я ненавижу, когда меня дразнят и провоцируют. Я с яростью прижала шокер к его ладони и нажала на кнопку.
— Упс, — Каллен с притворно обиженным видом потер руку, — кажется, он у тебя неисправен… Какая досада.
— Он исправен, — пролепетала я. — Он должен был…
— Что? Не слышу. Ты что-то там щебечешь…
— Он работал, — бормотала я. — Он… был заряжен…
— Ничего, в другой раз ты обязательно поджаришь меня электрическим током посреди урока, а сейчас, может, всё-таки займешься работой?
Всё выше описанное происходило незаметно для глаз и тихо, потому что иногда люди вставали из-за парт, обсуждали свою работу. В классе не было так же шумно, как на перемене, но столько возни обычно ни на одном обычном уроке не встретишь. Мистер Баннер по большей части крутился около проблемных учеников. Наша с Эдвардом беседа маскировалась нашей работой над лабораторной.
— Кто я, по-твоему, такой? — спросил Эдвард насмешливо.
— Чудовище, — выплюнула, посмотрев ему в лицо обвиняюще. — Мне осталось разобраться с классификацией. И я разберусь.
— Уверена? — тихо спросил он.
— Уверена.
— Удачи, — он не улыбнулся, только озадаченно посмотрел на меня.
Он разозлил меня. Теперь я была готова расшибиться в лепёшку ради того, чтобы понять, кто такие Каллены и какого чёрта они забыли в Форксе на самом деле.
Мы раньше других закончили с лабораторной работой, потому что мне уже приходилось ее делать.
Могло показаться, что Эдвард смеётся. Он пытался шутить, высмеивать мою подозрительность. Но он нарочно провоцировал меня. Эта игра была нужна ему, чтобы изучить меня. Он смотрел на меня внимательно, оценивающе, холодно и бесстрастно. В конечном счёте у меня создавалось впечатление, что всё это — какой-то его психологический эксперимент, причем выводы Эдварду не нравятся. И тогда мне показалось, что ему не семнадцать, а тридцать. Я увидела морщинки у уголков его сомкнутых губ. Его точеные черты лица еще сильнее сделали его похожим на мертвеца.
Он играл со мной, чтобы вывести меня из себя и увидеть, что я знаю и на что способна. Если раньше я могла считать себя безумной и капельку сомневаться, то теперь я уверена, в том, что Эдвард и, скорее всего, вся его семейка — опасны. Он знает о моих догадках, но не боится. Ему наплевать.
Думая об этом, я бесстрастно смотрела в его лицо. Почему-то мне стало не по себе от открытия, которое я сделала слишком поздно, потому что анализировать хладнокровно мне изначально помешали эмоции.
— Ты носишь цветные линзы? — медленно спросила я.
Он недоуменно нахмурился:
— Что за чушь? Конечно, нет.
— Тогда твои глаза меняют цвет? В прошлый раз они были черные. Сейчас они почти желтые.