Больше, чем химия

— Поздравляю, — ответила я. — Только я здесь причем?

Кажется, Витька несколько растерялся. Окинул взглядом сначала меня, потом Пашку, а затем дом.

— Так это…. Я ж на тебе жениться решил. — Радостно оповестил он, видимо, считая, что я сейчас вся обрадуюсь и побегу выбирать свадебное платье.

— Что? — Рыкнул вдруг Торопыжка вместо меня.

Липовкин сосредоточил все свое внимание на Пашке и победоносно улыбнулся.

— На Настьке жениться хочу, так что тебе, квартирант, съехать придется. Моя теперь недвижимость. — Потер он руки и хихикнул.

Я настолько удивилась всему происходящему, а главное такому странному предложению (первому в моей жизни), что зависла почти на минуту. Не дождавшись от меня реакции, мужики принялись сверлить друг друга взглядами так, как будто в тусклом свете от окна что-то детально различали.

— А ничего, что Настя уже за другого замуж выходит? — Вдруг вывели меня из ступора слова Пашки.

Я удивленно, насколько это возможно в такой темноте, воззрилась на Торопыжку. Витька тоже уставился на него совсем по-другому.

— Эт че? Да кто ее такую замуж-то возьмет? Не ври-ка. — Нашелся неугомонный кавалер.

— Я возьму. — Вдруг совершенно спокойным голосом поведал Пашка. — И какую: такую? Настя очень красивая, умная и добрая девушка.

Я издала почти предсмертный хрип, пытаясь остановить мужиков, дабы они перестали меряться… мной. Витькой это было принято то ли за мое согласие с теорией Торопыжки, то ли за страх перед ним, Липовкиным, а потому….

— Че? Тоже на дом запал? — Угрожающе спросил нежданный гость. — Нет уж! Это строение мое! Я уже все решил! И баба моя!

— Настя — не баба! — Вдруг рыкнул Торопыжка, проигнорировав все остальное.

— Так! — Встряла я, боясь, что сейчас мою честь начнут отстаивать, а Липовкин того точно не стоил. — Витька, шел бы ты отсюда.

— Меня на уголовника променяла? — Возмутился уязвленный кавалер. — Да он же тебя по миру пустит! Ему от тебя только мой дом и нужен!

Пашка коротко выругался и шагнул к Витьке.

— Паш, не надо. — Встала я между ними. — Он ничего не сделает. Трус же.

Не успела договорить, как меня быстрым движением оттолкнули с траектории движения пьяного парня, ломанувшегося к Пашке. Я неудачно за что-то запнулась и ухнула на траву. Услышав сдавленное сопение, с удивлением уставилась то, что вряд ли можно было бы считать дракой. Витька делал широкие замахи, пытаясь попасть кулаками по Пашке, а тот с легкостью уворачивался от них.

— Липовкин, бром тебя за душу! — Встала, стряхнула с себя прилипшие травинки. — Иди уже отсюда. — Вновь встала между мужчинами, хоть Торопыжка и попытался помешать этому.

Витька действительно замер на месте и, тяжело дыша, принялся оценивать ситуацию.

— Проститутка! — Вынес он вердикт.

Позади меня насмешливо фыркнул Пашка. Да уж, так себе из меня проститутка. Почти такая же, как балерина.

— Витька, шуруй отсюда, пока я тебе нос не сломала. — Перешла я уже к угрозам. — Докатился и так уже вон до чего….

— А чего ты мне с ним изменила? — Оттопырил он нижнюю губу. Обиделся. — Я уже нацелился, решил все, а ты все планы порушила.

— Витька, тебе лечиться надо. От алкоголизма. — Посоветовала.

— Да пошла ты. — Он полез в карман брюк и вытащил оттуда завернутый в газету нож. Обычный кухонный. Мне тут же стало интересно: а все ли мужики свататься к даме сердца с ножами ходят? И другой вопрос: как все это поместилось в небольшой карман?

Пока я размышляла, Пашка вновь отодвинул меня в сторону и закрыл собой, хоть это и было сложно, учитывая его худобу.

— Насть, иди в дом. — Напряженным голосом сказал Торопыжка.

Ага, сейчас. Тут неадекват с ножом стоит, а я должна в доме отсиживаться? Пока размышляла, как быть, Витька кинулся с ножом на Пашку. Тот увернулся, конечно, но Липовкин таки достал кончиком лезвия по Пашкиной ноге.

— Настя, в дом! — Рявкнул обычно спокойный мужик и вновь отпрыгнул от деревенского алкаша.

А я, заметив проступившую сквозь светлую джинсу кровь, вдруг поняла, что все по-настоящему. Что Витька напал с ножом на Пашку. Моего Пашку. Быстро огляделась и увидела приставленный к стене дома черенок от граблей. Схватила, и особо не думая, лупанула им по неосмотрительно повернувшемуся ко мне спиной Витьке. Услышав хруст, не сразу поняла, что это палка надломилась. А я ее еще и доломала, быстро приложив Липовкина по пятой точке.

— Охренела? — Заверещал он, развернувшись ко мне.

Именно этим и воспользовался Пашка, чтобы выбить нож у него из руки. Тот отлетел куда-то в траву, а чуть протрезвевший Витька, вдруг поняв, что его только что обезоружили, принялся красться вдоль забора к калитке.

— Куда? — Спросила я, переложив сломанный черенок из руки в руку.

— Д-домой, — как-то слишком кротко проблеял Липовкин.

— Я не разрешала. — Голосом строгой учительницы оповестила его. Урок еще не закончен и выводы не сделаны.

— Так я это…. Зря заходил…. — Решил он, не переставая двигаться.

Я криво улыбнулась и направилась к нему. Витька на секунду замер, а потом вдруг побежал и, больно приложившись плечом о калиточный столб, улетел лицом на землю.

— Помочь? — Ласково спросила, зашагав в его сторону.

Липовкин тут же подорвался и ломанулся в сторону деревни со всех ног.

— Действительно, трус. — Тихо подвел итог Пашка.

Я тут же обернулась, вспомнив, что ему нужна помощь. Торопыжка самостоятельно стоял на ногах, так что вряд ли его сильно задело. Но рану посмотреть все же стоило.

— До дома дойдешь? — Подошла к нему и поднырнула под его руку.

— Конечно. — В его голосе послышалось недоумение.

Кажется, он искренне не понимал, почему я, обхватив его за талию, веду в дом. Лишь в прихожей, когда он увидел свои джинсы при свете лампочки, до него дошло, что Витька все-таки его достал ножом.

— Блин, единственные джинсы запачкал. — Тихо пояснил он свое настроение.

— Да черт с ними, с джинсами. Рану нужно обработать. — Я сбросила тапочки и повела его в гостиную. Сгребла методички в кучу, освободив место на диване и… принялась стаскивать с Пашки штаны.

— Что….

— Хочешь, чтобы еще и зеленка на ткань попала? — Поинтересовалась, не отрываясь от своего увлекательного занятия.

Раздевать себя Пашка больше не мешал. И даже послушно переступил с ноги на ногу, позволяя сдернуть штаны с щиколоток.

— Садись! — Указала на диван, а сама пошла за аптечкой.

Когда вернулась, Торопыжка сидел на диване и настороженно на меня смотрел. Ладно, я, между прочим, тоже стесняюсь, но рану нужно обработать.

Порез был тонким и несильно рассек кожу, но кровь все еще сочилась из раны. Я нашла перекись и щедро плеснула на рану. Пашка зашипел от боли. Пришлось встать перед ним на колени и подуть, чтобы ему хоть немного легче стало. Торопыжка тут же перестал шипеть, но почему-то вдруг прикрыл руками пах.

— Не бойся, я не кусаюсь. — Хмыкнула я и нашла в аптечке стерильную салфетку и бинт, чтобы наложить тугую повязку. — Ложись.

Уложила Пашку головой на методички, приподняла его ногу и принялась бинтовать. Когда закончила, Торопыжка почему-то тяжело дышал. Неужели так больно? Мне осталось только бантик сделать. Быстренько все завязала, а свободный длинный конец бинта отгрызла, наклонившись. За ножницами на кухню бежать было откровенно лень. Сегодняшние нервы и так вконец измотали.

Когда поднялась, Пашка лежал, все так же прикрывая все самое ценное руками. Но при этом он странно дышал, закрыл глаза и, вообще, весь покрылся испариной.

— Больно? — Спросила сочувствующе.

— Нет. — Сипло выдавил он из себя сквозь зубы. — Просто…, тебя хочу, а нельзя. — Добавил он и тяжело сглотнул.

Эмм…. Что? Что значит, хочет? Я вдруг вспомнила Машкины слова о том, что я ничего не понимаю в мужиках, а особенно в их хотелках. Поэтому решила уточнить:

— Почему нельзя? — Вот что другое бы спросила, а?

Пашка открыл глаза и уставился на меня, как кот на золотую рыбку.