Страница 33 из 48
Башня, учебный корпус гуманитарного, чуть поодаль — естественного и одинаковые, как близнецы-уродцы, здания общежитий. Все знакомое, его царство, хоть и не полностью. Ян вдруг понял — уже и не его, скорее вокзал, такой же, как тот, в Праге. С вокзалов уезжают.
— Ян, ты что ли? — один из былых прихлебателей, потерянных в эпидемию. Живой, таких даже тиф не берет, и наверняка, с надеждой на покровительство.
Ян улыбнулся, рассеянно протянул руку, изобразив некое подобие воодушевленного приветствия. Йиржи ответил со всем возможным энтузиазмом, от которого Дворжака едва не затошнило.
Хотелось поскорее отделаться от дружка, а потом снова пялиться на покосившуюся академию и думать всякую чушь.
— Нет, не ты, — вдруг заметил Йиржи. — Никак, болеешь еще?
— Не болею, — заверил Ян.
— А то смотри, новая медсестричка появилась, грех не навестить, — Йиржи похабно облизнул пальцы и отчего-то подмигнул.
— Иди уже доски таскай, — тоном утомленного монарха порекомендовал Ян, а заодно выдрал пальцы из мягкой, сыроватой древесины левады.
Прихлебатель ретировался, но напоследок еще раз ему подмигнул. Ян отряхнулся, пытаясь избавиться от наваждения. А кто же еще, в конце-то концов? Женщин на Бригантине не было, разве что Сорьонен хранил одну на всякий случай заспиртованной. Заспиртованной. Знавал Дворжак одну такую… личность.
Ян сплюнул и соскреб со щеки бог знает как прилипший прошлогодний лист. Откуда только.
А может правда, пойти взглянуть на медсестричку? Или не удержится пока, перелопатит весь лазарет…
Снова подтащили доски, один — вообще бог знает как затесавшийся первокурсник, другой — со второго. Прихватили явно больше, чем следовало, и теперь рисковали обрушить все себе же на ноги. Ян посмотрел. Сделал шаг по направлению к задыхающимся мальчишкам.
— Констебль! — обрадовался первокурсник.
— Ну, девочки, взяли и понесли, — подбодрил де ля Роса, шествовавший следом с носилками. Тощий, как жердь, четверокурсник с естественного, которому посчастливилось попасть физруку в напарники, получал под зад от каждого его шага.
Ян раскланялся и зашагал прочь, так и не осуществив задуманного. Не помогать он хотел, а как раньше, припугнуть — им же на пользу и пойдет. А тут де ля Роса, глаза б его не видали.
Не срослось с тяжелой работой, две недели старался, а потом пришла трусливая скотина Йиржи, и весь результат насмарку. Вот оно успокоение, вот он новый шрам на спину. В лазарет Ян не пошел, вернее, пошел, но свернул по направлению к общежитиям естественного.
35
Последних часа полтора Мартин наблюдал доктора в довольно странном ракурсе. То есть с Сорьоненом было все в полном порядке, он распотрошил изрядно опустевшую картотеку и, водрузив ее на шкафчик, занимался инвентаризацией лекарств. Поза, напоминавшая изготовившегося к атаке коршуна, свидетельствовала о крайней степени сосредоточенности, как и маловразумительные цифры и названия, которые Кари периодически сообщал сам себе и для верности заносил в блокнот.
А вот Мартин ползал на четырех костях с тряпкой в руках и еще одной на носу, позаимствованной в гигиенических целях из гардероба какого-нибудь разбойника. Он уже догадался, что Яску держали в лазарете вовсе не ради компании, и даже посочувствовал тяжелой доле простодушного Виртанена. Хотя, не каждый же день атмосфера всеобщего оживления накрывает и лазарет.
Но так и было по всей академии. Бригады уцелевших расчищали коридоры и лестницы. Переболевшие не тифом, а чем-нибудь попроще, мыли окна, и в обитель медицины обратились уже трое с глубокими порезами, полученными в боях с последствиями потопа. Странный был день, шумный, суетной и, что еще страннее, солнечный. В ярком, непривычно ярком свете последствия наводнения казались особенно ужасными, и оттого, наверное, все так отчаянно стремились их убрать.
Что до Мартина, он уже успел устать, вспотеть и осознать, что от физической работы отвык много-много лет назад и обратно привыкать вроде бы не собирался. Но попробуй поспорить с этим наделенным властью чудовищем в белом халате. Разжалобить Сорьонена, даже кашляя так, словно вот-вот понадобится искусственное дыхание, никак не получалось. Доктор пожимал плечами и возвращался к раскопкам картотеки, от которых, по сути, и не отрывался.
Еще через полчаса Мартин сдался, бросил тряпку в таз с ледяной водой, в коей было намешано немало антисептика, и стянул гуттаперчевые перчатки, под которыми руки неприятно взмокли.
— Мне нужен перерыв, — объявил он и уселся на подоконник.
— Делай, — отозвался Сорьонен. — Сам дозируй нагрузку, идет?
— Я уже лет десять так не работал, — признался Мартин.
С непривычки ломило все, но кашлять на самом деле не очень-то и хотелось. Напротив, тело разогрелось и чувствовало себя тяжелым, настоящим и вполне живым.
— Что ж ты раньше не сказал, — посетовала спина доктора. — Я бы давно тебя обеспечил нагрузкой.
— Бесплатная рабочая сила, — возмутился Мартин. — Не радуйся, это же пока Яска не поправится!
— Не совсем так, — все таким же безоблачным, как сегодняшнее небо, тоном поправил Кари. — Пока не поправишься ты.
Мартин деланно вздохнул, особых возражений не было. Вот только куда, в таком случае, девать с явным трудом выносящего его Виртанена?
— Яска не сможет работать, — отвечая на невысказанный вопрос сообщил Сорьонен. — Опасно, да и он уже фактически доучился.
— Вот как.
— Я предложил ему после учебы поехать в Тампере к моему приятелю, но не знаю, захочет или нет. Все-таки, медицина — это не его.
— Подожди, ты что же хочешь сказать…
— Я хочу сказать, Франс, что нашего Яску интересует далеко не медицина.
Мартин взглянул на доктора. Еще раз взглянул. Ну да, медики, они же циничны, во всяком случае, такими должны быть. Впрочем, ничего нового он не услышал, об этом можно было и догадаться. Почему-то стало неприятно, Мартин тут же отсек это чувство как неправильное и потенциально опасное, а потом стал придумывать, на какую бы тему перевести разговор.
И вдруг понял, что все остальные темы тоже так или иначе касаются личности доктора, а значит, не годятся. Разве что о литературе поговорить, или вообще помолчать, что есть наиболее правильное решение.
Он стал смотреть в окно. Материк было видно очень хорошо; небольшую круглую бухту, огороженную высокими скалами, на которых, словно потертый ковер, лежала выцветшая зеленовато-серая равнина, а на ней, если напрячь глаза, можно рассмотреть небольшую деревню.
— В такие дни кажется, что дальше все будет хорошо, — сказал Мартин.
— Зависишь от солнца, — констатировал Сорьонен.
— Наверное.
— Забрать бы тебя отсюда и куда-нибудь на Юг, а?
— А давай меня никуда забирать не будем, я и башню-то с трудом вынес.
— Успокойся, это не в моей власти. Башня — максимум моих возможностей, — доктор прихватил картотеку, охнул и поволок на прежнее место. — И потом, что теперь на Юге…
— Ничего, — вырвалось у Мартина.
— Пациент бежит, — вдруг предупредил Сорьонен. — Будешь прятаться?
Мартин отмахнулся.
— Доктора! Доктора!
— А кого еще они рассчитывают здесь найти? — желчно осведомился Мартин.
Ворвался чумазый, с явными следами уличных работ третьекурсник естественного. Из-под залихвацкого вида повязки на голове топорщились отросшие темные волосы, на робе цвели свежие пятна грязи.
— Доктора! — еще раз возопил он и упер руки в колени.
— Что произошло? — Сорьонен выплыл из наполовину прибранного бардака.
— Там… Там…
Дыхания вестнику не хватало, он таращил глаза, умудряясь одновременно и опираться на собственные руки, и махать ими, пытаясь заменить слова жестами. Мартин старательно поставил на край стола зачем-то схваченный судок с инструментами. Хорошо еще, не кипевший.
— Ну, все, все, — доктор успокаивающе похлопывал гостя по плечу. — Рассказывай по порядку.