Страница 9 из 207
Мне позарез нужны были специалисты в разных направлений, всех своих постепенно включали в работу, но нужно было ещё, я вспомнил, о резерве, который у меня есть… это пленные. Я лично решил с ними разобраться, из белых был некий Чарльз или Карл Нейфельд, который тут уже даже детей настрогал от местной бабы, обычный нормальный авантюрист, готовый на всё ради денег и власти, власти и денег, мутный тип, вроде, что-понимает в экономике, но от греха подальше решил его держать подальше от дел, то есть так же в тюрьме. Был ещё грек, тоже уже с местной женой и детьми. Пленных египтян, которые изъявили желание поработать и послужить, помыли, улучшили кормежку, муллы-политруки их несколько дней обрабатывали, потом их раскидали по их умениям и специальностям. Остальных сидельцев, отправляли на работы, но кормить стали их лучше, чтоб были силы работать.
Чтоб хотя бы отчасти решить вопрос с питанием и его качеством, растущей в численности армией, решили, временно на время войны убрать строгие посты и ограничения в еде. Улемы вывели формулу, что грехи в плане еды воины искупают участием в джихаде, и своей кровью в сражениях. Отправили команды охотников, на заготовку всего, что можно было есть, увеличили вылов рыбы, и даже стали есть крокодилов, а их кожи обрабатывали и складировали. Мне нужны были сильные воины, а мясо эту силу даёт.
В конце второй недели моего пребывания здесь, я устроил среди бойцов своей армии игры с названиями, — "Найди меня!", "Я убью тебя издалека, и сразу в голову!", " Я метаю гранату дальше и точнее всех!", "Я убью тебя очень быстро!". Начался отбор в диверсанты и разведчики, наверно, инструкторы спецназа истекли бы слюной, если б видели, что это ребята, вытворяли. Претворялись камнями, кустами, местностью вообще, зарывались в песок, лежали часами неподвижно, выбирали идеальные позиции для стрельбы и атаки, стреляли, метали копья, кинжалы, гранаты, рубили мечами и наносили удары копьём, идя шагом, на бегу, в прыжке, в перевороте, лежа, сидя, и ещё много чего интересного удивительного. Особенно были хороши фуззи-вуззи, они же "волосатики", они же "дети львицы", из племени хадендоуа, народа беджа. Хороши они были, прежде всего, в маскировке, и неожиданном нападении, я сам убедился, что не зря Киплинг им посвятил свое стихотворение, и выдели в нём именно их, поставив их выше зулусов и афганцев, тоже весьма неслабых ребят в плане умения ведения войны.
По итогам учений-соревнований похвалили и накормили всех, наградили лучших, а из лучших из лучших создали, два батальона по 400 человек спецназа-диверсов, разведчики, снайперы, "вырезаторы" часовых, караулов, сапёры, им придали для усиления конных стрелков. Им дали хороший конный парк, верблюдов, для мобильности, позже дали маскхалаты, накидки, коврики, сделали для них питательные сухпайки, снайперам отобрали лучшие винтовки. И отправили их подальше от глаз, тренироваться на местности и на друг друге, чтоб стать ещё смертоносней для врага.
После того, как я отдал распоряжение начать полную ревизию стреляющего, взрывающегося, металлического и прочего, что может пригодиться для войны, из арсеналов Омдурмана, Хартума, пришли радостные и одновременно интересные новости. Там нашли исправный пулемёт Норденфельда, в смысле многоствольный (пяти) прообраз его, и немного патронов к нему, как выяснилось позже на три полностью заряженных магазина. Инженер египтянин Мухаммед, привёл его в рабочее состояние, выбрали бойцов ответственных, кто показал, что хорошо умеет обращаться винтовками, они и стали первыми пулемётчиками в армии Махди.
Вторая находка была я б сказал прикольная… это были кареты, которые остались ещё после египтян, они были рессорные. Карета, пулемёт, степь, всё это складываем, и получаем… тачанку! Но, пулемёт один, и у меня на него другие планы, что делать с каретами я пока не знал, их внесли в опись имущества, отремонтировали, и убрали до лучших времён.
Начал приносит плоды Смерш, круг знакомых и тех кто часто общался со Слатин-пашой установили быстро, потом по цепочке их связи и круг людей, многие, как я и предполагал, были торговцами и иностранцами, вышли и на агентов из местных, в госаппарате и армии. Решили пока их не хватать, и сразу вешать, как предлагали некоторые эмиры, а хватать, допрашивать, наиболее упёртых даже пытать, но без увечий, а кого то и казнить, но не как шпиона, стараться перевербовывать, и через них пытаться засылать дезу Китченеру. Типа Халифа то в унынии, то в ярости, дуркует, казни устраивает, собирает армию, народ волнуется, не все эмиры и племена надёжны, винтовок и патронов к ним мало, в принципе всё это и было правдой.
Разобрались и со связью, голубиная почта была, частных голубятников Смерш взял под контроль, мало, кому, через птиц мира идут послания. Система сигналов солнечными зайчиками и правда была у махдистов, я приказал сделать медные зеркала с оптимальными размерами, и, чтоб начиная с батальонов в подразделениях были свои световые связисты, в дивизиях и корпусах, должна быть и голубиная связь. Позже от Омдурмана, через Шаблуку до Вад Хамида, и на юг до Хартума, на высотах поставили вышки, с кустарными гелиографами, точнее там были воины с зеркалами.
Через неделю после моего попадания сюда, 14 апреля, пришли новости о поражении, под Атбарой, пошла волна пораженческих настроений, среди знати, эмиров, народа, — "Опять поражение! Это явил нам свою немилость Всевышний! Халифа, всё делает не так!" и в том, же духе. В ответ я включил машину агитпрома и репрессий, красноречие и софистику улемов, мулл, аресты и казни наиболее громких и глупых крикунов.
И выложил свой пиар-козырь, сразу после новостей о поражении, было объявлено, о снижении налогов, а именно, ушр (десятину с урожая зерна и фиников в 10 % товаров, доставляемых на продажу в город), закят — налог со скота и некоторых других видов имущества, а также фитра — подушный налог, налоговые послабления для торговцев (военный налог, то всё равно есть). Снижении арендной платы для крестьян кто работает на государственных землях и Халифы. О наградах и пожалованиях землей, тех, кто хорошо воевал и трудился, для достижении победы над неверными и турками, о списании им части неуплаченных налогов. И не совсем громко, об уступках женщинам, разрешили им вновь торговать, ходить на рынки, пасти скот (объяснения такого решения, мужики же на войне), разрешили не закрывать лицо постоянно, отменили жестокое наказание на общение со странствующими женщинами. И совсем втихаря отменили указы о запрете торговли предметами роскоши, разрешили, но ограничено, и с большим НДС, налогом с оборота и продаж. Так же были публично казнены различные коррупционеры, прежде всего амины, сборщики налогов, о чём говорилось и писалось, в городах и "Вестнике Судана".
Это стало информационной бомбой, и полностью перекрыло новость о поражении, везде говорили об этих новостях, а не о нём. Даже без помощи местного агитпрома, мой рейтинг у населения пошёл вверх. И после новости о поражении, которое я предсказал, Абдаллах окончательно, убедился, что послан ему в помощь высшими силами, он стал полностью моим.
После того, как мы с ним перестали делать масштабные записи откровений пророка, через Махди, то есть меня, начались трудовые будни правителя страны, которая проигрывает войну, и отстаёт от противника века так на три. Трудовой день от 12 часов, с перерывами на намазы, еду, послеобеденный сон и упражнения с оружием. Я стал делать по утрам зарядку, тренироваться с оружием, на коне и без него, и через день таскать на себе кольчугу, Абдаллах и так бы в неплохой физической форме и оружием владел вполне, но я решил, всё улучшить. Ведь мне предстояло лично, вести свою армию в бой, и биться вместе со своими воинами, подобно Александру Невскому, Дмитрию Донскому. Так я решил для себя, и мой носитель бы "за". Тем более мне, как и им придётся действовать копьём, мечом, хотя нашли мне пару револьверов, патроны к ним и привели их в порядок, несколько раз я сумел пострелять из них и винтовки.