Страница 202 из 207
Для дел пороховых, патронных, снарядных, пушечных и других при премьер-министре создавались особое Комитеты по профилю задачи, так же это контролировал император через Собственную Е. И. В. Канцелярию. У меня тоже была своя АХ, администрация Халифы, при умелом обращение и правильном подборе кадров, очень действенный инструмент управления, особенно в сочетании с другими. И в России в 1907 году появились уполномоченные императора, тоже самое, что полпреды, и тоже по военным округам. Только в Области Войска Донского не было. Там сам император был Почётным войсковым атаманом. Вот это был чистый копирайт со стороны Столыпина с Судана, но, я был без претензий, лишь бы всё для пользы дела шло.
К 1914 году на казённых заводах увеличили производство в два раза, построили ещё один в Тамбове. Частным дали субсидии для увеличения производства, и построили ещё частный завод, Владимирский, в Покровском уезде, Владимирской губернии. Инициатор его строительства был флот. Ему уже давно не хватало пороха. Его строило "Акционерное общество механических гильзовых и трубочных заводов В.В. Барановского", которое было уже хорошо известно Военному ведомству как поставщик артиллерийского снаряжения. Общество В.В. Барановского получило от Морского ведомства аванс в размере 4 млн. рублей под будущую продукцию. Был акционером общества и вездесущий "Руспромтех", стал он им в 1902 году, когда по России гулял жёстокий экономический кризис. Вот Барановскому и протянули руку помощи, он и вошёл в группу корпорации. Не пожалел, соответственно модернизировало пороховой завод в Судане его общество.
В 1912 году России начали производить свой нитроглицериновый порох. На Шлиссельбургских пороховых заводах и Шосткинском. На первом помогали немцы, поскольку были его владельцами наполовину, но, чтоб они, не борзели в цене и условиях, пригласили ещё и французов, морщились и те и другие, но, деньги то большие, да и интересы политические. 1913 году такой порох стал давать и Владимировский завод, в 1915 завод в Судане.
К авиации, как к новому типу вооружений Судан и Россия добавила ещё один… бронетехнику. Бронеавтомобили уже были, произошло даже разделение, лёгкие (пулемётные) и тяжелые (пушечно-пулемётные). Легкие БА переродились в БТР, на их базе стали делать бронедрезины, отпочковались разведывательные с радиостанциями. Для Судана, с появлением крупнокалиберного пулемёта я заказывал с ним, и сразу с вертикальным углом наводки за 50 градусов, чтоб сразу могли бить и по самолётам и крутым склонам. Хорошие получались машины, жаль только ещё не плавали, но, работы над этим шли. Схема водомёта вызвала в России, как говориться не поддельный интерес. Но, главное было не это, главным было появление танков, основной ударной силе в войне на земле уже более ста лет.
Если Артамонову я в спешке рисовал танки, в общем, то, с 1900 года он уже получал от меня более эскизы, детальные корпуса, башни, устройства гусениц, катков, подвеску Кристи, тележек, про торсионы я вспомнил по ходу "танкового" дела. Всё-таки хорошо, что у нас в школе было черчение, да и рисовать я мало-мальски умел, и на всё это накладывалась работа слесарем на заводе. Так, что я был уверен, что инженеры из "Руспромтеха" разберутся. Обратил особое внимание на сталь для гусениц, траков и пальцев для их крепления, что она должна быть износостойкой и одновременно не хрупкой, то есть легированной. В той реальности использовали сталь Гатфильда или Гадфильда. Я был уверен, что Дмитрий Константинович Чернов, сумеет наладить выпуск такой стали в России, и сделает свою, лучше. Научная и производственная база теперь у него есть более масштабная. Проблему двигателей закроют, Луцкой, Тринклер, Мамин. Для автомобилей, тракторов корпорация выдавала движки под 100 л. с и за 100, для гоночных авто более 150 л. с, для самолётов за 200-ти.
Каждый нормальный мальчик держал в руках модель игрушечного гоночного автомобиля, а я рос нормальным пацаном. Отчасти поэтому, русские МАЗы, ЛАЗы, потом и Руссо-балты не раз выигрывали автогонки, на зависть "Мерседесевцам", "Рено", "Пежо", "Фиату", "Форду", в России серийные дорогие модели в аэротрубе продували, что ж, тогда про гоночные говорить.
Из-за роста числа автомобилей в больших городах в Судане были введены авторегистрация, ППД и ГАИ. В Омдурмане, Хартуме, Атбаре появились светофоры, там машин уже были сотни, все автомобили были с ремнями безопасности, на дорогах были дорожные знаки, разметка, людей беречь надо. В Судане преобладали грузовые автомобили, государственные и предприятий, число легковых росло, но не спеша.
В России наоборот, спрос на легковушки эконом класса рос быстро, есть спрос будет предложения, поэтому с 1910 года к первенцам русского автопрома МАЗ, АзЛк, Руссо-Балт, начали составлять конкуренцию не только иностранные компании, но, и свои. В Ярославле — завод В. А. Лебедева, в Нахичевани-на-Дону — "Аксай", "Лесснер" в Петербурге, "Дукс" Ю. А. Меллера в Москве. Выпускали свои модели, и иностранные, так "Лесснер" ещё с 1902 года заключил контракт с фирмой "Даймлер", согласно которому акционерное общество Г. А. Лесснера получало исключительное право на выпуск в России автомобилей этой марки. Вот все они общими усилиями, плюс ввоз, и дали России в 1914 году, 30 тысячи автомобилей (без армии и флота), шестое место в мире. Впереди были США под 1 300 000, Великобритания 245 000, Франция около 100 000, Германия 57 000, Канада 46 000, Россия 30 000, потом Австралия 15 000. В Судане было 2 338 автомобилей (без армии и флота). Думаю для Африки это очень не слабо. Слышал, были планы где — то на Волге построить большой автозавод, то, есть ВАЗу наверно всё-таки быть! Ха-ха! Упорно лез в Россию "Рено" через Societe Anonyme des Automobiles Renault pour la Russie ("Русское общество автомобилей "Рено") и "Форд".
Танки Судан из недр КБ и цехов "Руспромтеха" получил в середине августа 1914 года, 25 я их увидел на полигоне, но, на параде их не показывали, потому-что гриф супер совсек был. Их было 12-ть башенных и 12-ть САУ, только штурмовых, и еще два командирских танка. Они были "симпатяшки", не то, что английские Гуинплены и французские Квазимоды, и похожи были на Т-26 с сильными примесями.
Башня у них сразу была "гайкой", с легендарной для попаданцев командирской башенкой, вентиляцией, она была в танке, в том числе и принудительная с фильтром. Для условий Судана это было особо важно. Люк на дне танка тоже был. Они на первых порах будут неуязвимы конечно, но, случаи всякие бывают.
Лоб корпуса был классический, то есть а-ля "зубило", и корпус был вообще более рикошетный, ближе к Т-34, чем у сам Т-26. И его сделали длинным настолько, что люк механика- водителя не находился на лобовой проекции, заодно и для преодоления рвов, воронок и окопов длина пригодиться.
Лобовую броню сделали в 20 мм, как и маску орудия, борта башни и корпуса 15 мм, корма по 10-ть, крыша корпуса, башни и днище 8 мм.
Вооружение танковый вариант 47 мм, спаренный пулемёт. Движок был в 103 л. с, бензиновый, с глушителем. Скорость 32 км/ч по шоссе, запас хода 90 км, по пересечённой местности скорость 20-ть, запас хода 50 км, с подвесными баками в два раза больше. Преодолеваемый подъём 35 градусов, стенка 0,72, ров 2 м, брод 0,8.
С 1908 года на металлоконструкциях, которые делали на предприятиях "Руспромтеха" для Судана, я стал всё чаще и больше видеть сварные швы. Это говорило о том, что дело Николая Гавриловича Славянова и Николай Николаевича Бернадоса, находиться в нужных руках. Меньше клёпок, меньше вес конструкции, времени на изготовление и стоимость всего этого. Плюс сварка понятно дело надежней клёпочного соединения. С 1911 года в Судане на предприятиях тоже начали "варить" металл, а вот костюм и маску сварного предложил я сам.
Когда с танков скинули брезент, и я их увидел, то от удивления вполуха выслушал ТТХ от командира танкового, пока ещё сам не знал какого типа подразделения, я радостно почти закричал, глядя на него: "Так это же настоящий танк!!! Самый настоящий!" И потом немного хорошо знакомых, для тех офицеров кто обучался в России и в Судане русскими непереводимые на другие языки фразы русского языка. Эмоции, так, что простительно даже Халифе. При этом я тряс за плечи обалдевшего от моей реакции офицера — танкиста. Те, кто был со мной при осмотре танков были слегка в прострации сначала от машин, потом, от моей реакции на них. Испытания на полигоне ещё больше усилило впечатление, хотя бронеавтомобили для моих военных были уже далеко не новостью.