Реки времен

— Аппарируй и меня прихвати как-нибудь, — буркнула она. Драко схватил ее за руку, стиснул палочку и сосредоточился на доме.

Мэнор встретил путников гулом. Казалось, стены родового поместья дрожали, грозя вот-вот обрушиться.

— Он здесь! — воскликнула Грейнджер, даже не пытаясь скрывать свои чувства. — Осколок здесь, я его чувствую!

Драко, не говоря ни слова, бегом бросился к гостиной и рывком распахнул дверь. Трещина прочерчивала рваную линию от двери к окну, уходя куда-то за стену.

— Ты уверена, что он в доме? Может, стоит поискать на улице?

— Какой трещина была, когда ты уходил?

— Большой, но за пределы дома она не… — Драко осекся и уставился на Грейнджер.

— Понял, да?

— Понял. Нам нужно начало трещины, а оно где-то тут, — он посмотрел на пол холла, на котором не было ни царапинки, затем снова заглянул в гостиную, в полу которого зияла трещина, и взмахнул палочкой, срывая порог.

— Да, все-таки двухсотдюймовые стены могут вводить в заблуждение, — протянула Грейнджер, глядя на песчаный холмик, который обнаружился под порогом. Драко опустился на одно колено и принялся разгребать песок, стараясь не обращать внимания на дрожь в руках. Нет, конечно, он не волновался, даже напротив — радовался окончанию этого безумного приключения.

Когда блестящий осколок камня лег в ладонь, Грейнджер аж пискнула от нетерпения.

— Да не переживай ты так, — Драко рассмеялся и извлек из внутреннего кармана расшитую бисером сумочку. Конечно, он хорохорился, не желая признавать, что самого крупно трясет от волнения.

Контейнер с почти собранным камнем чуть не выпал из рук, когда Драко пытался открыть его. И Грейнджер, шумно дышащая за спиной, не придавала ему спокойствия, а усиливала тревогу.

Осколок упал с ладони в контейнер, невидимая сила потянула его к камню. Полыхнул яркий белый свет, на миг все затихло, а затем грянул взрыв. Драко чувствовал, как летит, беспомощно кувыркаясь в воздухе, но отчаянно пытался нащупать Грейнджер.

***

От удара обо что-то твердое ребра болезненно заныли. Драко открыл глаза и обнаружил, что лежит на том же корне мангрового дерева, на побережье Исы. Грейнджер, что примечательно, лежала рядом и тоже стонала от боли. Драко протянул руку и тронул ее за запястье.

— Ты больше не призрак, — обрадовался он.

— Да, только, кажется, у нас есть проблемы посерьезнее, — пробормотала Грейнджер, глядя в сторону реки через плечо Драко. Тот обернулся и обомлел.

Воды реки бурлили, образовав фигуру невысокого сгорбленного человека с огромной, тугой косой на голове.

— Вы все-таки собрали воедино мой камень, — мерзко хихикнул человек. — Надо же, я не думал, что вы справитесь.

— Кто ты? — Грейнджер вскочила на ноги, хоть по ней и было видно, что каждое движение причиняет ей боль.

— Я Эшу, один из ориша, — представился человек.

— Кто? — Драко поморщился.

— Бразильский аналог дьявола, — бросила Грейнджер через плечо.

— Прекрати, прекрати! — воскликнул Эшу. — Вам ведь понравилась моя игра?

— О да, нам очень понравилась твоя игра! Особенно та часть, в которой ты стер меня из реальности, и моему другу пришлось собирать мою душу фактически по кусочкам в десяти предыдущих веках!

Драко от неожиданности сел на злополучный корень. Грейнджер назвала его другом? Африка замерзла? В Антарктиде выросли пальмы?

— То, что он собрал твою душу, еще ничего не значит.

— Я бы попросил! Очень даже значит.

— Замолчи, человек. Ее душа снова цела, ее тело вернулось в мир живых, но не ее имя, — Эшу хихикнул и потер руки. — Ее имя все еще пустой звук для всех, кроме тебя, конечно.

— Ничего, — Грейнджер топнула ногой. — Я могу снова создать себе имя. Я многое знаю, я умею трудиться. Твои козни не ударили по мне.

— Грейнджер, — слабо произнес Драко. — Но ты не создашь себе новый диплом. Не создашь себе звание героини войны — только если сама не развяжешь войну. Ты будешь только тенью своего прошлого.

— А мальчишка прав, — Эшу веселился. — Что ж, мальчик, если тебе так важно ее имя, может, пожертвуешь своим? Мне нужна одна жизнь — и я отпущу вас.

— Малфой, ты что, собрался умереть? — Грейнджер уставилась на него, хлопая глазами. — Ты готов умереть ради меня?

— Он не умрет. Только его имя. То же самое, что камень сделал с тобой. Вот только камень отнял тело, я же возьму лишь имя и всю историю его жизни. Все его поступки перейдут к другим людям, все его слова станут чужими словами. Его друзья, его семья…

— Я согласен, — отрезал Драко, поднялся на ноги и, раскинув руки, двинулся навстречу Эшу. — Я согласен, забирай.

— Малфой, нет! — Грейнджер кинулась ему наперерез и вцепилась в плечи. — Не делай этого!

— Грейнджер, — он осторожно отвел ее руки. — Подумай сама, что мне терять? Ничего хорошего, доброго я не сделал, мое имя запятнано — не отмыть. Я принесу эту жертву.

Она смотрела прямо в глаза, словно ища подвох в его намерениях, а затем приподнялась на носочках и осторожно, будто боясь спугнуть, поцеловала в щеку. Драко почувствовал, как скулы вспыхнули огнем.

— Спасибо, — прошептала Грейнджер. — Я постараюсь не забыть.

Драко кивнул, будучи не в силах выдавить из себя и пары слов, и отодвинул ее в сторону, замер, глядя Эшу в глаза, одним взглядом призывая его осуществить намерения.

Грянул гром. Грудь на миг сковало цепями, а затем — будто нечто невесомое, невидимое покинуло тело, и все вокруг закружилось. Драко упал.

Он падал бесконечно долго в густой черноте, в которой изредка то ли поблескивали холодные звезды, то ли проплывали маленькие рыбки. Уши заложило, и даже желание крикнуть не находило выхода. Драко закрыл глаза, готовясь к худшему.

А потом он ощутил удар о холодный камень и заморгал, пытаясь осмотреться. Он упал на садовую дорожку, устроенную вокруг забора, отделявшего Мэнор от внешнего мира. Калитка была всего в трех шагах, но когда Драко дернул за ручку, его отбросило.

Он потерял имя. И потерял наследные права. Что ж, этим стоило поделиться с Грейнджер. Как раз светало, можно было добраться до Лондона, перекусить в любом кафе и подумать, что делать. Особенно теперь, когда он остался без жилья и всех вещей. Даже старое доброе Акцио не работало. Впрочем, в сейфе оставались деньги — те крохи, что не конфисковало Министерство. И оставалось надеяться, что наличие ключа значило для гоблинов больше, чем память. Драко аппарировал, навсегда оставляя дом, от которого отказался.

«Гринготтс» оставил смешанные чувства: конечно, повезло, что наличие ключа оказалось для гоблинов достаточным аргументом, чтобы выдать Драко денег. Но с другой стороны, любой проходимец, укравший ключ и знающий номер ячейки, мог бы воспользоваться деньгами Драко. Впрочем, в защите сейфов сомневаться не приходилось. Чего стоили одни только замки, которые хоть в пыль сотри, все равно не откроются. А ведь это лишь зарождение банка. Что еще придумали гоблины — страшно представить. Впрочем, с некоторыми дополнительными защитными механизмами, вроде живого дракона или заколдованного водопада, Драко успел ознакомиться из брошюрки, пока ожидал у стойки.

И, как назло, часы показывали без пяти девять, когда Драко вышел из «Гринготтса». Ему едва хватило времени, чтобы добежать до общественного камина, нашарить в кармане щепотку чудом не намокшего Летучего Пороха и бросить в пламя.

— Атриум Министерства Магии!

В кабинет, где сидели они с Грейнджер, Драко ворвался ровно в девять.

— А вот и он, — Пенелопа Кристал повернулась на хлопок двери и смерила Драко недовольным взглядом. — Мистер-опять-забыла-ваше-имя, вам не кажется, что вы зачастили с опозданиями?

— Простите, мэм, — Драко бочком протиснулся к своему столу. — Долго добирался.

— Надеюсь, Гермиона, ты введешь своего подопечного в курс дела, — Пенелопа снова повернулась к Грейнджер. — Кстати, давно он у нас?

Грейнджер пожала плечами.

— Нужно посмотреть по бумагам. Где-то тут у меня было его личное дело, — она принялась рыться в ящике стола. — Вот. Дра-ко Мал-фой.