Страница 6 из 10
4. Наконец, может быть сделан некоторый запрос в отношении географических условий, возникающих во время их возможного существования.
Не имеет значения, к какому из этих исследований впервые приступают, и на самом деле будет удобнее отложить часть из них, пока мы не дойдем до разделов этого тома, посвященных конкретно различным объектам, к которым оно относится, посвящен и ограничить наше внимание в настоящее время теми предметами, которые по своей природе являются общими и в некотором смысле предпочтительными для всего предмета.
Поэтому я начну с краткого обзора некоторых наиболее замечательных рептильных форм, которые, как известно, существовали, и для этой цели, и чтобы показать их общие связи, предлагаю таблицы, составленные из анатомии позвоночных животных профессором Хаксли:
Рептилии, классифицированные Хаксли
Aves.
Наиболее птицеподобные из рептилий, птерозавры, по-видимому, обладали истинной силой полета; они были снабжены крыльями, образованными расширением кожного покрова, и поддерживались огромным удлинением локтевого пальца передней конечности. Общие различия основаны на сравнительной длине хвоста и зубном ряду. У Pterodactylus (см. Рис. 2) хвост очень короткий, а челюсти сильные, заостренные и зубчатые до передних конечностей. У Rhamphorynchus (см. Рис. 8), хвост очень длинный, и зубы не являются непрерывными до конечностей челюстей, которые превращаются в беззубые клювы. Большинство видов мелкие, и они, как правило, считаются безобидными существами, у которых много привычек и насекомоядного образа жизни летучих мышей. Один британский вид, однако, из белого мела Мейдстона, имеет размеры более шестнадцати футов через вытянутые крылья; и другие формы, недавно обнаруженные профессором Маршем в верхнемеловых отложениях Канзаса, достигают гигантских пропорций почти в 25 футов для тех же измерений; и хотя они были лишены зубов (таким образом, приближаясь к классу Авесов еще ближе), они едва ли могли, из-за их величины и способности полета, быть грозными.
Нам не нужно идти дальше, в поисках существ, которые бы поняли популярное понятие о крылатом драконе.
Нужны безобидные маленькие летающие ящерицы, принадлежащие к роду Draco, изобилующие на Восточно-Индийском архипелаге, у которых многие задние ребра вытянуты в расширение покровов, не связаны с конечностями и имеют ограниченный и парашютоподобный полет, только элемент размера, чтобы сделать их также достаточно опасными и способными соперничать с птеродактилями, предлагая общую идею того же монстра.
Однако, когда мы переходим к некоторым другим группам, мы оказываемся в присутствии форм, столь обширных и ужасных, что мы не просто осознаем самое преувеличенное впечатление рептильной силы и жестокости, которое только может себе представить воображение человека.
Мы давно знакомы с многочисленными гигантскими земными саурианами, распространяющимися по всем мезозойским образованиям, такими как игуанодон (характерный для Wealden), мегалозавр (большой саурий) и Hylæosaurus (лесной саурий), огромные громоздкие существа, последние который, по крайней мере, был защищен кожным доспехом, частично произведенным в чудовищные шипы; а также с замечательными по существу морскими формами, такими как ихтиозавр (рыбоподобный саурский), плезиозаври т. д., приспособленный к океанскому существованию и приводящий себя в движение с помощью весла. Последний, как можно заметить, был снабжен длинной тонкой лебедеподобной шеей, которая, будучи над поверхностью воды, выглядела бы как передняя часть змея.
К родственным земельным формам был применен собирательный термин Dinosauria (от δεινός «ужасный») в значении силы, которую подразумевают их структура и величина, которыми они обладали; и другим, что Enaliosauria, как выразить их адаптации к морскому существованию. И все же, замечательно сказать, что те существа, которые на протяжении стольких лет вызывали наше восхищение, теряют свою ничтожность по сравнению с другими, которые, как показали открытия последних нескольких лет, существовали в изобилии на американском континенте или рядом с ним во время мелового и юрского периодов, по которым они превосходят по величине столько, сколько они сами превышают массу более крупных позвоночных.
Возьмем, к примеру, те, о которых профессор Марш упомянул в обращении к Американской ассоциации развития науки в 1877 году в следующих выражениях: «Наиболее характерными для наших американских меловых слоев являются рептилии – Мезозаурия, группа с очень немногими представителями в других частях света. В наших меловых морях они правят наивысшим, так как их количество, размер и плотоядные привычки позволили им легко победить всех соперников. Некоторые были по крайней мере шестьдесят футов в длину, а самые маленькие – десять или двенадцать. Во внутреннем меловом море, из которого начинали появляться Скалистые горы, эти древние «морские змеи» изобиловали, и многие были погребены на его грязном дне; однажды, когда я ехал по долине, омываемой этим старым дном океана, я сразу увидел не менее семи разных скелетов этих монстров. Мезозаурии были, по сути, плавающими ящерицами с четырьмя хорошо развитыми веслами, и у них было мало сходства с современными змеями, с которыми их сравнивали».
Или, опять же, обратите внимание на образцы рода Cidastes, которые также описаны как настоящие морские змеи тех древних морей, чьи огромные кости и почти невероятное количество позвоночных показывают, что они достигли длины почти двухсот футов. Останки не менее чем десяти из этих монстров были замечены профессором Маджем, когда они ехали по мавританским территориям Колорадо, разбросанными по равнинам, их выбеленные кости были отбелены в солнцах веков, а их зияющие челюсти были вооружены свирепыми зубами.
Те же отложения были одинаково плодородны в останках наземных животных гигантских размеров. Titanosaurus Монтан, как полагают, были травоядными, по оценкам, достигали пятьдесят или шестьдесят футов в длину; в то время как другие динозавры еще более гигантских размеров из юрских слоев Скалистых гор были описаны профессором Маршем. Среди обнаруженных останков Atlantosaurus immanis есть бедренная кость длиной более шести футов, и из сравнения этого экземпляра с той же костью у живых рептилий можно судить, что этот вид, если он подобен в пропорциях крокодилу, был бы больше ста футов в длину.
Но даже пока предел не был достигнут, мы слышим об обнаружении останков другой формы, таких титанических пропорций, чтобы иметь бедренную кость длиной более двенадцати футов.
Рис. 5. Кости монстров вымерших гигантских ящеров из Колорадо, показывающие относительные пропорции к соответствующей кости у крокодила (A). (Илл. из «Scientific American».)
Из этих соображений видно, что из-за размеров, обычно назначаемых им, нельзя допускать дискредитации в отношении существования сказочных монстров, о которых мы поговорим в дальнейшем; для них в различных мифах редко или никогда не бывает равных по размеру существ, которые, как показывает наука, существовали в сравнительно недавнем геологическом веке, в то время как самая причудливая концепция едва ли могла сравниться с реальностью еще одного американского динозавра, стегозавра, который, кажется, был растительноядным и более или менее водным по привычке, приспособлен для сидения на задних конечностях и защищен костной пластинкой и многочисленными шипами. Это достигло тридцати футов в длину. Профессор Марш считает, что, когда он был жив, то был, должно быть, самым странным из всех обнаруженных динозавров.
Сродство птиц и рептилий было так ясно продемонстрировано в последние годы, что заставило профессора Хаксли и многих других сравнительных анатомов преодолеть широкий разрыв, который раньше считался разделением двух классов, и объединить их в один класс, которому было дано название Sauropsidæ.[35]
35
«Сейчас биологи, которые провели исследование позвоночных, в целом признают, что птицы пришли к нам через динозавров, и вряд ли у них возникнут вопросы о тесной близости последних с хищными птицами. Этот случай представляет собой почти демонстрацию, если сравнить с динозаврами их современников, мезозойских птиц. Классы птиц и ныне живущих рептилий разделены пропастью, настолько глубокой, что несколько лет прошло с тех пор, как противники эволюции назвали ее самым важным прорывом в ряду животных, который не мог преодолеть это учение. С тех пор, как ясно показал Хаксли, этот пробел был практически заполнен открытиями птицеподобных рептилий и таких, как Compsognathus и Archæopteryx старого мира, и Icthyornis и Hesperornis нового, Marsh.