Невидимая сила

Скандал «Иран-контрас» набирал обороты, сотрудники аппарата СНБ и Белого дома были в смятении. Президент выглядел потрясенным и растерянным. В поисках выхода из сложившейся ситуации он поручил комиссии, возглавляемой сенатором из Техаса Джоном Тауэром, провести расследование и выяснить, какую роль в этой грязной истории сыграл аппарат СНБ, а также разработать рекомендации по реформированию ведомства. В отчете Комиссии Тауэра, подготовленном в феврале 1987 г., были подвергнуты резкой критике либеральный стиль руководства президента и ошибки СНБ и предложен длинный список рекомендаций. Вместо Пойндекстера руководителем СНБ был назначен Фрэнк Карлуччи – карьерный дипломат, ранее занимавший посты заместителя директора ЦРУ и заместителя министра обороны. Своим заместителем он сделал харизматичного 49-летнего генерала армии Колина Пауэлла. Руководствуясь отчетом Комиссии Тауэра, Карлуччи и Пауэлл безотлагательно приступили к чистке аппарата СНБ и реформированию его структуры.

Вскоре две трети моих коллег по аппарату СНБ были уволены или переведены на другую работу. Управление Ближнего Востока и Южной Азии возглавил опытный высокопоставленный дипломат Боб Окли. Деннис стал его заместителем, а я остался на своей скромной должности, занимавшей последнюю строчку в штатном расписании. Карлуччи и Пауэлл перетрясли весь аппарат СНБ, включили в штатное расписание должность главного юрисконсульта, который должен был следить за строгим соблюдением юридических и этических норм, а также ввели строгую отчетность. Им пришлось немало потрудиться, чтобы вернуть доверие госсекретаря Шульца и министра обороны Каспара Уайнбергера к СНБ, деятельность которого теперь была ограничена исключительно координационными функциями. Кроме того, регулярно проводились межведомственные совещания в рамках Высшей группы анализа (на уровне министров) и вновь созданной Группы анализа политики (на уровне заместителей министров) под председательством, соответственно, Карлуччи и Пауэлла. Вместе с руководителями аппарата Белого дома Говардом Бейкером и Кеном Дуберштайном Карлуччи и Пауэлл помогли Рейгану сохранить президентское кресло, восстановить доверие общества и Конгресса к Белому дому и поддержать возобновленные Шульцем дипломатические усилия, которые принесли ряд последних серьезных побед в холодной войне.

Пауэлл произвел на меня очень сильное впечатление. Это был прирожденный руководитель, самый энергичный из всех, с которыми мне когда-либо довелось работать. Я рос в окружении военных и знал, насколько важен авторитет командира. Пауэлл обладал этим качеством в полной мере. Прямота, требовательность и дисциплинированность не мешали ему оставаться доброжелательным и отзывчивым. Он был улыбчив, перед его обаянием трудно было устоять. На совещаниях Группы анализа политики он вел себя очень корректно и всегда готов был выслушать мнение коллег. Руководители ведомств любили выступать пространно, пользуясь случаем подробно изложить свои соображения, но Пауэлл строго следил за тем, чтобы каждое совещание начиналось и заканчивалось строго в назначенное время, выступающие соблюдали регламент, повестка дня была четко сформулирована, обсуждение вариантов решений происходило организованно, а в конце были сделаны выводы и предложены рекомендации для высших инстанций. Перед совещаниями по проблемам Ближнего Востока я часто готовил для Пауэлла тезисы для обсуждения, и он заглядывал в них по ходу дела, причем ему всегда удавалось сформулировать мои аргументы более убедительно, чем мне.

В 1987–1988 гг. я в основном занимался Персидским заливом, где продолжалась ирано-иракская война. Наших союзников из арабских стран по-прежнему очень беспокоило разоблачение негласных попыток США установить контакты с Тегераном, который они ненавидели и боялись. Страны Персидского залива еще не забыли потрясение, вызванное революцией в Иране, и связанную с ней неуверенность в надежности США. Каждый новый тактический успех Ирана в войне с Ираком порождал новые вспышки опасений.

Отчаявшись отразить натиск Ирана, иракцы начали нападать на иранские нефтяные танкеры в Персидском заливе, пытаясь ослабить ресурсную базу военной экономики. Так как большая часть иракской нефти экспортировалась по нефтепроводу, да и перекрытие Ормузского пролива, от которого зависел экспорт иранской нефти, вряд ли отвечало интересам Ирана, Тегеран принял ответные меры, атаковав танкеры союзников Саддама Хусейна из арабских стран, и прежде всего Кувейта и Саудовской Аравии. В результате «войны танкеров» возник новый театр военных действий, и Иран закупил в Китае противокорабельные ракеты «Тутовый шелкопряд», что угрожало быстрой эскалацией конфликта. В конце 1986 г. кувейтцы обратились к США и СССР с просьбой помочь защитить их танкеры. Они особенно настаивали на возможности получения от США разрешения на то, чтобы их суда ходили под американским флагом, – в этом случае они автоматически оказывались под защитой ВМС США.

Все это привело к серии долгих и трудных совещаний в администрации Рейгана, где обсуждался вопрос о том, чем и как ответить кувейтцам. Я вместе с Бобом Окли присутствовал на еженедельных совещаниях Группы анализа политики, которые теперь вел Джон Негропонте. В конце 1987 г. этот опытный дипломат сменил на посту заместителя помощника президента по национальной безопасности Пауэлла, который, в свою очередь, занял пост Карлуччи, когда тот ушел в Пентагон, став министром обороны вместо Уайнбергера. Выполнив просьбу Кувейта, мы рисковали столкнуться с серьезными негативными последствиями, связанными, в частности, с опасностью оказаться втянутыми в «войну танкеров». Ни Госдепартамент, ни ВМС не были в восторге от такой перспективы. Однако, покидая пост министра обороны, Уайнбергер предостерег Рейгана от передачи инициативы в регионе СССР – этот шаг мог поставить под угрозу интересы США. Кроме того, Белый дом очень хотел вернуть доверие стран Персидского залива, пошатнувшееся после Ирангейта, и положительный ответ Кувейту послужил бы соответствующим сигналом. В мае 1987 г., сразу после того, как иракцы якобы непреднамеренно нанесли ракетный удар по кораблю ВМС США «Старк», что привело к гибели 37 моряков, президент официально объявил о готовности разрешить Кувейту использовать американские флаги. Разведка темнила, избегая оценок, но лично я никогда не верил, что это была простая случайность, учитывая заинтересованность Саддама Хусейна в привлечении США на свою сторону, поскольку это позволило бы переломить патовую ситуацию в войне с Ираном.

Предполагалось, что разрешение на использование Кувейтом американских флагов не вызовет серьезных последствий, но вскоре стало ясно, что это далеко не так. В то время в Персидском заливе курсировало всего несколько наших военных кораблей, и военно-морское министерство вынуждено было внести в наши планы ряд серьезных поправок. Ему не хватало минных тральщиков, и нам пришлось обращаться за помощью к нескольким европейским союзникам. Предоставление американских флагов судам, принадлежавшим иностранным судовладельцам, было связано с бесчисленным множеством правовых процедур и межведомственных согласований. Тем не менее к концу июля США взяли под защиту 11 кувейтских танкеров, которые теперь входили в Персидский залив и покидали его под конвоем наших ВМС. Однако новые проблемы не заставили себя ждать. В сентябре американский вертолет обстрелял иранское судно, пойманное за установкой мин. В октябре иранцы нанесли ракетный удар по танкеру, идущему под флагом США в кувейтских водах, а американские эсминцы в ответ обстреляли иранскую морскую нефтяную платформу.

В первой половине 1988 г. мы работали без передышки и нередко засиживались до утра в Зале оперативных совещаний в Белом доме, следя за развитием событий. В апреле военный корабль США «Сэмюэль Б. Робертс» налетел на иранскую мину, 10 моряков получили ранения. В ответ были уничтожены две иранские нефтепромысловые платформы и несколько иранских военных кораблей. Наконец, в июле военный корабль США «Винсенс» по ошибке сбил иранский гражданский самолет, что привело к гибели 290 пассажиров и экипажа. Эта страшная трагедия показала, что конфликт в Персидском заливе с его интенсивным судоходством и воздушным движением становится все более опасным. В августе иранцы наконец согласились на перемирие с Ираком при посредничестве ООН.