Страница 2 из 8
Он даже не сделал вид, что посмотрел на экран компьютера, чтобы проверить претензию клиента.
– В смысле отключить? У меня холодильник, там продукты, – ее голос начал сдавать, не хватало воздуха. От неожиданности она опешила, часто моргая, не понимая, что еще сказать.
– Пишите заявление на имя директора и приложите копию квитанции. На будущее, платите у нас. Разберемся.
– Сегодня пятница, вы в курсе? И я уже все оплатила. Отзывайте электрика.
Ее планы на прекрасное утро срывались из-за мерзкого, лысого и тупого дяденьки. Ох, как она зла.
– Тогда оплатите услуги электрика, он же выехал, – продолжал свою канитель юрист.
– Я не буду оплачивать ваши ошибки, – не выдержала Лена.
– Будете. Люди работают, а вы не платите. Квитанцию могли подделать. Пока не разберемся, будете сидеть без света. И умничать тут не надо, мы работаем – вы мешаете. Без оплаты двойного выезда электрика, я вам ничем помочь не могу, – юрист впервые поднял глаза, которые были пустые и злые.
Слеза предательски скатилась на щеку, и наша девочка замолкла. Она написала заявление, приложила квитанцию и, поникшая, побрела домой. Но с надеждой, что уж директор этой конторы что-то решит. А у юриста просто с утра день не задался, вот он и сорвался.
Приятное ноябрьское утро стало мерзким, стало на нее давить. Люди вокруг, стали раздражать. Негодование стало физическим – к горлу поступил комок, губы предательски дрожали.
«Ну как так-то? Почему неучи стали так много о себе думать? Бьюсь об заклад, что юристишка этот живет в замызганной квартире с женой-пилой и туповатыми детьми. Он плохо учился в школе, он невоспитанный, он окончил какой-то сомнительный институт, он не может быть доволен своей жизнью. Может сегодня, после его победы надо мной, он почувствует себя лучше. Может иллюзия значимости его успокоит. Но я не промолчу» – думала Лена.
С такими мыслями как-то незаметно для себя, пройдя сквозь дворы жилых многоэтажек, она пришла в свою пустую, темную, тихую квартиру.
Зарядки на телефоне было достаточно, и она стала искать в интернете законы, которые ей бы помогли. Она была уверена, что управдом с его сотрудниками просто играют на нервах.
Они, эти юристы, бухгалтера видели ее слезы и посчитали это провокацией. А Лена просто почему-то расплакалась. Но их ошибку она прощать не собиралась.
Наша девочка, даже не стала снимать уличную одежду, она была в ярости. Усевшись на диван бочком, подогнав ноги под себя, согнув их в коленях, она достала смартфон.
Почитав законы, она направилась к участковому.
Их контора была еще более ужасной. Грязные стены, замасленные стулья, черные от жира столы, порванный и напичканный пылью линолеум.
В кабинете, где сидел участковый в форме и мужчина высокого роста в грязных джинсах и растянутом свитере. Такой крупный и такой примитивный в одежде, позах, лице и взгляде, будто он прямиком из кубанской станицы и работает там забойщиком скота. Природа просто создала живую машину для самой простой работы.
– Начальник, отпусти. Я больше так не буду, – канючил амбал.
– Сколько можно тебя прощать? Все, не хочу. Надоел ты мне, – с самым недовольным лицом сказал полицейский, всем своим видом показывая, что разговор окончен.
Он закрыл папку с бумажками, в основном с рукотворным текстом, и взглядом пригласил Лену за стол.
Она побрезговала садиться. Ей было не интересно, что этот амбал сделал, чем провинился. Но она почувствовала, что участковый такой же грубый и нахальный неуч, как и большинство.
– По закону, конечно, они не правы. А вы можете доказать, что деньги на их счет поступили? Может действительно платеж не прошел? – заискивающе сказал участковый Лене после ее рассказа.
– Я не их сотрудник, я не имею доступа к их счетам. Как я могу доказать? Послушайте, я оплатила, квитанция есть. А дальше это их проблемы с банком, – ответила, удивленная бредом полицейского, Лена.
– Пишите заявление, дайте все документы. Я им позвоню. И надо вам на мой телефон прислать фотографию, что у вас действительно света нет, – отмахнулся от посетительницы парень в погонах.
«Как можно сфотографировать процесс? Темную комнату? Ну и идиот», – про себя подумала девушка.
– Я пришлю вам видео, что счетчик стоит на месте,– ответила она, стараясь быть максимально дружелюбной.
Быстро написав заявление, Лена вышла на свежий воздух.
Ах, как дышится легко. У полицейских пахло грязью, потом, перегаром и чувством безысходности. Сколько негатива бывало в этих кабинетах, столько разбившихся надежд, сколько потраченного впустую времени.
Дальше она сходила на прием к заместителю кого-то начальника по ЖКХ. Послушала стандартный чиновничий словесный блуд.
Возвращаясь, Лена позвонила матери, которая всегда сетовала за то, что людям, особенно хоть мало-мальски имеющих какую-то власть, надо давать то, что они хотят. По крайней мере, в моменте. А уж после думать.
«Отдай, пусть поперхнуться. Нервы дороже», – девиз Анны Оганесовны, матери Лены.
Каждый раз, когда Лена сталкивалась с людьми малообразованными, и при этом невероятно хамовитыми, она терялась. Ее в семье, в школе, университете учили отстаивать права и стараться приводить факты без примеси эмоций.
Ее всегда ругали за слезы, обвиняли за манипуляции. И она научилась отбиваться фактами. Но это не всегда помогало.
В офис Лена попала уже после обеда. О работе не думалось совершенно. Напечатав несколько заявлений, воспользовавшись служебным положением, зарядив смартфон, менеджер отдела продаж одной городской газеты Краснодара ушла домой точно в срок – в 18:00.
Наспех поужинав остатками продуктов из холодильника, которые первыми испортились бы без холода, Лена Симонова стала рассуждать.
«Наверное, они так со всеми новичками. Я же только недавно квартиру купила. Эх, надо было сходить хоть на раз на собрание жильцов – может чего и узнала бы полезного».
Прошла неделя, света не было, как и звонков по этому вопросу. Заряжать телефон, в котором был будильник, да и связь с внешним миром, оставалось на работе. Ела Лена в основном сухомятку или в гостях, кафешках. Вечерами сидела при свечах и вслушивалась в тишину.
Но дух был не сломлен, она пошла на принцип. В конце концов, составлять буквы в слова, а их в предложения она умела. А раз ее миловидная внешность и тонкий голос не сработали, она решила заняться жалобами. И решила указать коммунальщикам их место.
Клац-клац-клац. Одна жалоба. Вторая. Третья. Один кабинет, другой. Кураж захватил её.
Когда Лена решила передохнуть и гуляла в парке, рассуждая как же ей победить эту коммунальную Гидру, вопрос сдвинулся с мертвой точки. Рассматривала первые снежинки, скорее даже иней на зеленых листах, шла неторопливо, стараясь делать размеренные шаги, примерно одинаковые по расстоянию и времени – её привычка с детства.
Телефон завибрировал в кармане.
Ей позвонил тот самый неприятный юрист из подвала.
– Мы решили принять решение в вашу пользу,– сказал он.
Свет включили, денег за электрика она не заплатила. Победа!
Обычная история, каких множество кругом. Опять эта баланда с хамством царьков. Все так живут, ничего особенного нет. Если нет денег на электрика, хами в ответ. В России с коммунальными службами беда. Остается одно – биться.
Но именно когда Лене Симоновой было 30 лет, когда она почему-то немного расклеилась перед лицом бытовых проблем, которые все решают изо дня в день – она впервые ощутила, что нужен муж.
Вот прям телом, которое билось в конвульсиях от злости, осознала, что нужен человек. Чтобы решить, обнять и лишний раз сказать, что это ерунда.
«Он бы как услышал, что она, всхлипывая, рассказывает, как юрист, этот гад, обошелся с ней. Как услышит, сразу скажет: « Не реви, детка. Выезжаю. И не говори с этим хамом. Я с ним сам разберусь» – мечтала Лена.
И разобрался бы. Быстро и без лишних вопросов, нравоучений. Без просьбы его благодарить за спасение. Без подробностей как он такой могучий герой осилил задачу.