Трепет (ЛП)

Данте взглянул на Веду, его кожа была такой же гладкой и с шоколадным оттенком, как у его сестры подростка. У него была улыбка, которая могла осветить самую глубокую, самую черную пещеру, и Веда почувствовала, как ее сердце воспарило, когда она поняла, что поддалась этой улыбке.

— Сестренка знает, что делать. Если появятся копы…

— Нужно остановиться и упасть на пол! — закричала Коко, все еще наклоняя голову к Веде и стреляя в нее взглядом своих широко распахнутых глаз.

— Пожалуйста, перестань так смотреть на меня, — взмолилась Веда, когда Данте отошел, чтобы обслужить клиента.

Коко, очевидно, ждала этого момента всю ночь. В тот момент, когда Гейдж наконец-то извинился и ушел в туалет шумного бара, оставив Коко и Веду наедине.

— Я просто хотела узнать, есть ли что-нибудь, о чем ты хотела бы со мной поговорить, — сказала Коко, стараясь, чтобы ее голос звучал как можно спокойнее. — Все, что угодно.

— Мне нечего сказать, — просияла Веда, посмотрев на Коко широко раскрытыми глазами. Она понизила голос. — И это было не то, на что было похоже, ясно? Мы просто друзья.

— Верно… — кивнула Коко. — Потому что все знают, что ты прячешь своих «друзей» в ванной, когда твой парень — о, прости меня — когда твой жених застает тебя, возвращаясь с работы немного раньше.

— Гейдж сильно ревнует, потому что думает, что между мной и Линком что-то есть, ясно? Хотя мы, очевидно, просто друзья. Я знала, что Гейдж не выдержит встречи с ним в моей квартире. Так что, да… я заставила его спрятаться. Но мы просто друзья, Коко. Клянусь Богом. Между нами ничего нет. Ничего. Я люблю Гейджа. Если я когда-нибудь потеряю его… черт, я не знаю, что буду делать. Я буду полностью уничтожена. И после этого я не смогу восстановиться, Коко.

Коко посмотрела ей в глаза, натягивая длинные рукава топа на руки.

— Я это знаю. Я знаю, как сильно ты любишь Гейджа. Это совершенно очевидно. Я на самом деле думаю, что это… мило… что ты зашла так далеко, чтобы защитить его чувства, — она рассмеялась. — Хотя, судя по выражению твоего лица, ты выглядела примерно в двух секундах от того, чтобы наложить в штаны.

— Удивительно, что я этого не сделала, — взгляд Веды смягчился. — Спасибо, что прикрываешь меня. Сегодня ты действительно спасла мне жизнь. Ты спасла мою помолвку.

Коко подмигнула.

— Для этого и нужны друзья, верно?

И впервые Веда не расслышала это слово как что-то плохое или обременительное. Она не сожалела о том дне, когда позволила этому слову сорваться с ее губ. Друг.

Она снова обнаружила, что учится у Коко. Что слово «друг» не обязательно должно быть чем-то плохим. Это не должно было быть тем, от чего она бежала. Это может быть безумием, но это может быть почти что-то… замечательное. Что-то красивое.

Это редкое чувство.

— Спасибо, — повторила Веда, покраснев от быстрого объятия, которое Коко подарила ей, любя ее в этот момент больше, чем она когда-либо. Она не считала себя способной на такое. Веда знала, что ее любовь к Коко будет только расти. Что все только начинается. Она знала, что скоро даже не сможет удержаться, чтобы не произнести следующее самое опасное слово.

Сестра.

Она знала, что этот день настанет, но, как ни странно, оказалось, что она боится этого дня не так сильно, как раньше. Конечно, она все еще боялась этого. Но это чувство было менее… интенсивным.

В баре Данте не было стен, так что пристань была видна как на ладони. Оранжевый отблеск пронесся по небу в тот вечер. Последний намек на заходящее солнце, которое боролось за то, чтобы прожить еще немного.

— Ты уже купила костюм для завтрашнего Бала-маскарада? — спросила Коко. — Я не могу дождаться!

— У меня есть. Я нашла идеальный костюм. Два идеальных костюма, на самом деле.

— Только не в маске Джейсона и в толстовке, верно? — спросила Коко.

— К сожалению, нет, — засмеялась Веда. — Это определенно самый настоящий маскарадный костюм.

Если она собиралась отрезать яйца Юджину, ей нужна была гораздо более тщательная маскировка, чем маска Джейсона и толстовка.

В течение нескольких месяцев Веда была озабочена этим Балом маскарадом. Она не могла понять, почему ее парень хочет поехать. Почему он не мог довольствоваться тем, что просто останется дома и будет заниматься сексом весь день. Почему он так чертовски любил общение.

Но потом, в момент, пока ее переполняло отвращение к его светским манерам, ее осенило.

Не было лучшего места в мире, чтобы отомстить, чем на вечеринке, где все были в полной маскировке, и поскольку она не могла рисковать, чтобы «позаботиться» о Юджине в его доме, маскарад был следующим лучшим вариантом.

Так что в тот вечер ответом на вопрос Коко было не просто «да», а «абсолютно, черт возьми».

Веда была чертовски взволнована предстоящим в эти выходные Балом-маскарадом, взволнована тем, что человек, который украл ее невинность десять лет назад, наконец-то заплатит за это. Что человек, который разрушил жизнь Люка не один раз, а дважды, прежде чем хладнокровно убить его, чтобы заставить молчать, получит чрезвычайно горький вкус его собственного лекарства. Как и она, Люк был всего лишь ребенком с холма. Бедный ребенок, который никогда не беспокоил богатых. Бедный ребенок, который не лезет не в свое дело.

И все же Юджин Мастерсон считал себя вправе вмешиваться в жизнь Люка. Жизнь Греты. Жизнь Зены. Одному Богу известно, сколько бессчетных чужих жизней. Она знала, что это право было заложено в нем с того самого дня, когда он родился с серебряной ложкой во рту. Она знала, что он, скорее всего, умрет, чем признает свою ошибку.

Веда поймала себя на том, что хмуро смотрит вдаль, забыв о выпивке.

Как будто ее ненавистные мысли призвали его, в этот момент в бар вошел Юджин с сияющей улыбкой на лице и направился к своим друзьям, которые как раз сидели за стойкой рядом с Ведой и Коко. Он дал им всем пять в знак приветствия, шум их возбужденных разговоров достиг почти оглушительных высот.

— Фу… — Коко мгновенно закатила глаза, и Веде вспомнилась вторая причина, по которой она так сильно ее любила. Это было потому, что Коко ненавидела богатых в Тенистой Скале так же сильно, как и она сама. Формально Коко была одной из самых богатых, но она также была и одной из их жертв. Одна из жертв, о которых Веда начала узнавать.

— Боже, я ненавижу этих парней, — проворчала Коко, бросив на Юджина и его друзей взгляд краешком глаза, когда они рявкнули на Данте, который также был явно раздражен, пока он делал им напитки.

Веда погладила Коко по спине.

— Не волнуйся, любовь моя. Можешь рассчитывать на меня.

И после этого Коко расслабилась.

— О, посмотрите-ка!

Внимание Веды вернулось к Юджину как раз вовремя, чтобы увидеть, как он кивает в сторону телевизора. Данте не смог найти игру и остановился на канале, который показывал пятичасовые новости.

Когда на экране появилось лицо Люка Грира, Веда глубоко вздохнула.

— Черт возьми, в ванной? — присвистнул один из друзей Юджина. — Жестоко.

— К черту этого наркомана, — Юджин скривил губы. — И его сестру шлюху тоже.

Раскаленное добела пламя забурлило под кожей Веды, и она выпрямилась. Сквозь стук в ушах, который ощущался так, словно ее пульс переместился в барабанные перепонки, она снова услышала насмешку Коко.

Каждой клеточкой своего тела Веда хотела защитить Люка, Грету и даже Зену, которая, как она все еще подозревала, встретила свою судьбу в руках Юджина. Но, к счастью, она смогла прикусить язык.

Она должна быть умнее.

Она больше не могла спорить с этими придурками на людях. Средь бела дня.

Она больше не будет спорить.

С этой ночи она поклялась все делать молча.

Передвигаться только в темноте.

На балу в тот уик-энд Юджин Мастерсон узнает, насколько глубока эта тьма.

Очередная шутка «про шлюху» вылетела изо рта Юджина и отравила воздух. Он и его друзья расхохотались, чокаясь бокалами в честь своих идиотских выходок.