Её величество

Ирина и Борис

– Ирина! Я ею всегда восхищалась. Чемпионка страны, красавица, умница! А она, с присущей ей скромностью, свой успех объясняла только трудолюбием, о таланте не заикалась. Расскажите что-нибудь о ней. Сложилось у них с Борисом? Как она его любила! Ирина из тех нежных и тонких натур, для которых слова из песни: «И не краснеть удушливой волной, слегка соприкоснувшись рукавами…» в применении к себе были флагом, фетишем. А Борис, как мне тогда со стороны казалось, только снисходительно принимал её любовь. Не замечала я в нём уважения к ней, да и вообще к девушкам.

– Ты ожидала увидеть почтительное рыцарское восхищение и преклонение? – фыркнула Инна в ответ на Ленино откровение.

– Его, с моей точки зрения, отличало потребительское отношение к окружающим. Он на всех смотрел сверху вниз из-под полуприкрытых глаз. Избалован был высокопоставленными родителями, ни в чём не знал отказа. Самонадеянный, упрямый, заносчивый. Может, конечно, я и ошибалась. У меня тогда были провинциальные, слишком стерильные взгляды на жизнь, – улыбнулась Лена.

Инна с готовностью придвинулась к подруге и начала свой грустный, насыщенный сочувствием монолог.

– Помнишь, что Лариска учудила в колхозе, куда нас загнали на уборку картошки? Борька как-то не очень уважительно в присутствии нас высказался о девушках, а она мгновенно вспыхнула как спичка: «Ирина! Борис по сравнению с тобой, ноль, ничтожество! И почему мы влюбляемся в недостойных? Один приглянулся – оказался подлым. Красавчик! Так в том не его заслуга, матери. Второй вроде неплохой был парень. И вдруг один случай опустил его в моих глазах ниже некуда. Мелкий, примитивный. Фу! Сейчас ещё один за мной увязывается. Так он ни себе, ни людям… Никак не отошью, не отлипает. Ничего в нём интересного, замечательного. Ему бы только крыльями хлопать, да, задрав голову, орать «кукареку», созывая легковерных клуш. А несёт себя выше некуда! Неужели так и не встречу достойного, родственную душу?» Она резко развернулась и ушла, оставив в онемении и смущении оторопевших слушателей. Грубо, с обидой сказала, но правильно. Интересно будет завтра узнать, повезло ли ей в жизни?

Ну, так вот, об Ирине. Вы обе оказались правы. Семь лет она с Борькой мучилась, жила под аккомпанемент его нытья и ругани. Каждый день проходила урок терпения и самообладания. Ты не представляешь, как тяжелы порой в обыденной жизни невыдержанные эгоистичные люди! Всё его что-то не устраивало, разговаривал с Ириной с выражением победоносной иронии. Его манеры и до свадьбы не очень соответствовали поведению воспитанного человека, а после женитьбы и вовсе всё плохое у него пошло развиваться по нарастающей. В начале семейной жизни Ира, как большинство из нас, была слишком неопытна, вот Борька и «выстроил» ее под себя, думаю, можно так сказать. Как она ни подступалась к нему, желая наладить отношения, старания оказывали действие прямо противоположное желаемому. Напрасно она взывала к его совести. Он нагло отстаивал свои позиции, забывая о правилах приличия и о мужском великодушии.

В представлении Ирины любить – значит, всё отдавать и ничего не просить взамен. При этом душа не разоряется, а укрепляется, и человек открывает в себе глубину, чувствует силу, поднимающую его над повседневностью. Она считала, что гармония семьи состоит не в том, чтобы все её члены думали и делали одинаково, а чтобы в искренне расточаемой ими любви и радости все были приятны и полезны друг другу. И тогда они проникают в таинство, при котором из двоих любящих сердец получается одно целое. Надо только стремиться удерживать и продлять эти чудные мгновения жизни. Идеалисткой была. Любовь – это прежде всего зависимость. Мы всегда боимся за тех, кого любим. И солировать в семье нельзя. Ирине хотелось делиться с мужем своими проблемами, заботами, но он не интересовался ими, хотя она нимало сил прилагала для их сближения. И она, не умея сократить дистанцию между ними, от обиды впадала в вязкое опустошающее забытье. Борис относился к Ирине и её взглядам на жизнь свысока, презрительно-снисходительно. Она слова доброго от него не слышала. Его передёргивало всякий раз, когда она, прильнув к нему, с сожалением заговаривала об их внутренней разъединённости. Считал разлад в их семье следствием её нежизненного простодушия. Ему в голову не приходили высокие материи. Он был слишком циничным. Ирина уже догадывалась, что она в любви отдаёт всю себя, а Борис – лишь небольшую часть. «В семье оба должны быть дороги друг другу и идти путём гармонии, а они идут кто как умеет», – горько констатировала она.

Борис был по-своему интересным человеком, много читал, мог увлечь приятным разговором. Иначе Ирина не полюбила бы его. Только, видно, внешняя культурность, не затрагивающая душу, не равнозначна духовной. Борис вёл себя с женой примитивно-нагло, вызывающе. Утверждал, что каждый муж мечтает уйти в разнос, что не поддавалось её пониманию. Уже перед самым разводом Ирина говорила ему: «Ты живёшь как дикарь. В любви и заботе надо проявлять эмоции, а в ссорах – сдержанность. Учись находить мягкие формы для выражения своих пусть даже очень неприятных чувств. Был бы ты больной на голову, тебя надо было бы пожалеть и простить, но ты нормальный, так зачем же мне спускать тебе невоздержанность и просто элементарное хамство? Твоё странное поведение – имитация силы слабым человеком, целенаправленное желание неуверенного или завистливого мужчины обидеть любящую его женщину. Может, тебе кое-что пересмотреть в твоём отношении ко мне и сыну? За семь лет я ни разу не повысила голос, не позволила себе ни одного непорядочного поступка. Для меня между нами не мог встать какой-нибудь мужчина, сама мысль об измене не укладывалась в моей голове. Я не могла отъединить себя от тебя. Понимаю, трудно изживать плохие привычки, но попробуй, я помогу. Ты находишь, что я не права? Ты не устаёшь от самого себя?»

А Борис, переполненный чувством собственного превосходства, в ответ отчеканивал то брезгливо, то враждебно какую-нибудь унижающую жену пошлость. У него была манера выражаться твёрдо и категорично в любых ситуациях в независимости от того, прав он или нет. Собственно, он всегда считал себя правым и не принимал возражений. Ты же, Лена, знаешь, такие мужчины вместо того, чтобы согласиться с очевидным, кричат: «Это ваша женская логика! Раскудахталась. Тебе бы только воду мутить!» А всё почему? Лень вникнуть в суть вопроса, терпеливо разобраться. А ещё из страха быть побеждёнными в споре. И вот за эту лень, за трусость и нежелание понять нас по законам формальной логики мы ещё должны делать им послабление?» – фыркнула Инна.

– Многое в Борисе не сходилось с обликом того человека, за которого он до свадьбы себя выдавал. С ним в ее жизнь пришло то, о чем раньше она не догадывалась. Ирина не раз говорила мужу: «Я теряюсь в догадках, как может подниматься со дна твоей души всё самое плохое именно тогда, когда я стараюсь сделать тебе что-то приятное? Что вводит тебя в исступление? Взгляни на себя в зеркало в момент крика. В минуты гнева ты похож на эпилептика или на больного, поражённого церебральным параличом. Тебя же корежит, как грешника в аду на раскалённой сковороде. Неприятное зрелище, скажу я тебе. Уважающий себя человек не позволит себе так вести ни в присутствии близких ему людей, ни при чужих. Сказывается отсутствие воспитания или, напротив, воспитание вседозволенности? Но умный человек меняет себя всю жизнь, он настойчиво корректирует свои недостатки. У тебя абсолютно отсутствуют тормоза. Когда разойдёшься, ты не способен мыслить на два хода вперёд. Вот почему ты сейчас на меня накричал? Опять вымещал на мне свои неудачи? Как бы ни было мне трудно на работе, я не переношу свои неприятности на тебя. Я хочу, чтобы ничто плохое во вне не отражалось на климате нашей семьи. Ты же хороший, не спеши давать людям повод к неверным о тебе заключениям, неправильно истолковывая вспышки твоего непредсказуемого раздражения. Не навлекай на себя дополнительные проблемы», – пыталась внушить мужу Ирина.