Тина

– И что дальше? – не выдержала Жанна.

– Тридцать лет – тридцать бед. Кир так и не усвоил азов семейной дипломатии. Запои продолжались с завидной регулярность, но он никогда не являлся с повинной, даже козырял своей безалаберностью. Видно чувство вины он давно убаюкал в волнах пьяного угара. Он сознавал, что причиняет Тине боль, но считал это нормальным проявлением мужского характера. Нет, ты представляешь, какое у него было примитивное доисторическое видение мужского достоинства?!

Презираю мужиков, хоть и без них не сладко. Я в молодые годы нравилась многим мужчинам и видела, как загорались у них глаза, когда их жен не было рядом. Но как они безразлично отворачивали от меня свои лица в их присутствии! Козлы! Конечно, я также замечала, как нервничали жены, если их мужья нечаянно слишком радостно приветствовали меня. Боялись, что залезу на их территорию. На фиг мне нужны их мужики, которым только разнообразия для полного счастья не хватало. Вот и Тина не спешила вычеркивать Кира из своей жизни, приспосабливалась к его характеру. И как ей не надоедало его укрощать? Не позавидуешь ее «счастью».

«Не женщина, а сосуд зла. Крепко ей насолили мужчины, раз она так категорично их терзает. Я бы прекратила поток ее слов, но показывать, что разговор меня задевает – много ей чести!» – подумала Жанна.

– Я пообещала себе самой, что помогу Тине, сделаю все возможное, чтобы она избавилась от абсурдных иллюзий и грез, вскормленных на сладких женских романах. Я со всей моей горячностью доказывала подруге, что не в ней, в своей гордыне Кирилл находит спасение. Она только подчищает последствия его дурости. А он с ее помощью быстро восстанавливается и все начинает заново. Утверждала, что зря она взяла его под свое крыло, потому что он никогда не возьмется за ум и не пошлет к черту своих дружков-алкашей. Он для себя уже все раз и навсегда решил. Возможно, когда-то напившись, он испытал ни с чем не сравнимый кайф и с тех пор ему хочется его испытывать снова и снова. А что? Уговорил бутылку-другую и счастлив, вот и есть то самое оно, – предположила Инна. – И ведь не так, чтобы совсем дурак…

– Сказал бы своим дружкам как бравый солдат Швейк: «Ребята, наше дело – дрянь», – несерьезно отнеслась Жанна к словам Инны.

Та в ответ смерила ее холодным осуждающим взглядом.

– «Кириллу не нужна твоя жертвенность. Прекрати получать от нее удовольствие, – втолковывала я Тине. – Сам куралесит, а тебя заставляет чувствовать себя виноватой. Он безжалостный эгоист из пуленепробиваемого материала. Живучий, но водка все равно его уничтожит, это вопрос времени. Стоит ли огород городить, возводить вокруг него крепости заботы и внимания, если он их все равно разрушает? Кир намеренно себя губит, будто кто-то незримый, возможно, внутри его, постоянно дает ему отмашку: «Давай, давай! Тина начеку, она спасет».

А выручит ли он тебя, если потребуется, вот в чем вопрос. Я лично сомневаюсь. И в подтверждение моих благих намерений приводила массу фактов – один неприглядней другого, – порочащих Кирилла. Я же была права! Ох, сколько было моих напрасных упреждающих советов Тине, хотя мне и самой не по душе были наши с ней препирательства. Вроде неплохо умела убеждать, а тут не получалось. Она с улыбкой мне отвечала, мол, не застревай в грустных ситуациях, пропускай их как сквозь сито, представляй, что они уже исчерпали себя. И непосредственно к Кирке я обращалась, пытаясь пробить железобетон его безразличия.

– Старую шутку-совет вспомнила, – засмеялась Жанна. – «Заставляй мужа вкладывать в тебя больше денег и ему жалко будет с тобой расходиться». Тина тоже не бросает Кирилла, потому что слишком много ему отдала?

– Собственно, судьба Кирилла фактически была предрешена уже в студенческие годы. Даже если оставить в стороне множество других вероятных причин, способствующих его падению, с ним всегда оставалась одна, главная – слабоволие. Отсутствие силы воли – величайший из пороков человека. Именно он тащит за собой все остальные – лень, пьянку, драки, воровство. Они уже идут как следствие.

Зачем Тина поручалась за Кирилла, отдавая свое доброе имя в залог недостойному, зачем обрекала его на поругание, не боясь, что оно будет посрамлено, на что надеялась? Ведь понимала, что игра идет за ее счет и не в ее пользу. Я всегда жаждала получить ответы на эти вопросы. Для этого нужно иметь определенное мужество или достаточно быть безрассудной? Вера в Киркино исцеление – в чудо – делал Тину способной на такие поступки? И какие последствия это имело для нее? Он-то не верил в себя, да и не хотел исцеляться. Не сошлись они во мнении. Я быстро поняла, что от меня в его поведении ничего не зависит, и отстала. Развязала себе руки, хоть и не давал мне покоя их ненормальный союз.

Нашла себе Тинка рыцаря без страха и упрека! Впечатляющая смелость, – общаться с буйным алкашом. А он что за невидаль такая?.. Бывало, деньги у Тины вымогает, пьет, с шалой улыбочкой несет бесстыдную ахинею, а она его потом отхаживает, мается с ним, как про̀клятая. Странная голубиная душа… А с его стороны я никогда не замечала выплесков гордости или хотя бы благодарности… Очухается и опять пускается во все тяжкие, испытывая садистское удовольствие от своих развлечений. Да еще, пользуясь ситуацией, старается Тине нагадить в душу, отомстить за свои неудачи, разрядиться на ней. И праздничные дни не были исключениями из правил. Сцены, невольным свидетелем которых я становилась, заставляли меня напрочь забывать о своих проблемах. У Кирки всю жизнь был роман с бутылкой. Ох, как же я не разделяла его гибельные наклонности! У всех в жизни бывают перекосы, но чтобы такие стабильные… А она никогда не развешивала и не перекладывала на окружающих переживания, которые ее тяготили и огорчали. «Ведь ум всегда скрывает чувства». Так, что ли? Не там и не так она его применяла. Кирка посадил жену в клетку своих пороков и капризов? Он сам – птица в клетке своего безволия? У Тины не было крыльев, но она была доброй, и тем искупала многие свои недостатки. И сила в ней, и хрупкость…

По совести сказать, я вновь и вновь советовала Тине задуматься: нужен ли ей Кир такой, какой он есть? Стоит ли взваливать на себя все его беды? Может, не изводить себя, а разорвать отношения, пока он не накликал на нее еще худших неприятностей. Сам он никогда не уйдет. Ему нужна свобода от самого себя, а не от нее. Я еще надеялась, что мало-помалу, Тина придет к такому выводу. И с Киркой я держалась вызывающе холодно. А она хотела только одного, чтобы я оставила их в покое.

У меня иногда создавалось впечатление, что Тина четко придерживается каких-то своих внутренних установок. Вроде как она запрограммирована на подобные манипуляции, на эту «героическую» борьбу с пороками. Считала своей миссией? Она непостижимым образом чувствовала Киркину беду за километры, догадывалась, куда он вляпается, где его искать, мгновенно забывала о его жестокости и летела на выручку. А мне поведение Кира было омерзительно.

Помню, как-то не уследила она за ним, замели его, в вытрезвителе обкорнали, изобразили ему послетифозный вид… Позже Тина рассказала, что познал он тогда и «упоительное» избиение, и изобретательные издевательства некоторых стражей порядка. Как не приложить такого пьяного и беззащитного? Дали ему, дураку, прикурить… с полным ощущением своего физического и морального превосходства, с явным удовольствием… И поделом ему. Хороший урок преподали. Сполна получил до полного жизненного онемения, до охлаждения конечностей. Чтобы не погуливал, в смысле водочки. Сначала бесился до кипения мозгов, потом затих. Очень в незавидном положении оказался, хоть и не мог в пьяном виде адекватно оценить обстановку. Может, именно тогда впервые хоть немного ощутил болезненность своего никчемного существования. «Могобудь могобудь». Надеюсь, Жанна, мои свидетельства окажутся для тебя решающими в понимании Киркиного характера.