Тина

Как-то озабоченно спросила: «Жениться не предлагает?» Так удивилась вопросу. Я стала ей растолковывать, что у мужчин и женщин при знакомстве наблюдается несовпадение мотивов. У женщин любовь и замужество на первом месте. Сказал «а», говори «б». А у мужчин на первом месте секс и практическая польза, а женитьба где-то на последнем, поэтому браки у них сексуальные, а разводы все равно социальные. …Мы разные, очень разные. Приведу пример. Случай со мной произошел. Подхватила я воспаление легких. Врача на дом вызвала. В то время грипп свирепствовал, специалистов не хватало. Вечером пришел ко мне очень молоденький доктор, может быть даже студент-практикант. Я спокойно расстегиваю халатик, приподнимаю комбинацию, зная, что врачам все больные на одно лицо, а молодой человек замер с широко раскрытыми глазами и даже дышать перестал. Мне пришлось строгим голосом привести его в чувства и заставить прослушать хрипы в легких. Не могу себе представить, чтобы я вошла в ступор при виде голого мужского торса. Мы – животные разной породы.

Так не стала вникать!

Тина многократно спасала Артура во всех его авантюрах. Вечно у него было рыльце в пушку. Без нее он загремел бы под фанфары не только из ВУЗа. Я возмущалась, мол, кого ты предпочла, какой тебе резон мараться? И уходя, демонстративно хлопала дверью нашей комнаты… Та еще была парочка!

Позже выяснилось, что женат. Я догадывалась, но не была уверена, поэтому в наших с Тиной размолвках не могла этот факт использовать как главный козырь против Артура. Замечала, что встречался он с ней как-то все впопыхах, со всякими предосторожностями, с оглядкой. Мужики вообще хитрецы, но некоторые особенно… Ему льстило ее внимание, а у нее, скорее всего, было удовлетворение от полезности ею содеянного. Вот такая она незримая сила ее судьбы… или характера: вынашивать мечту, а потом отдавать в чужие руки да еще и помогать кому-то претворять ее в жизнь.

И от таких «несчастненьких» у Тины отбоя не было. Ажиотажным спросом пользовалась. Видно было в Тине что-то такое, что их притягивало к ней. Ее безграничное великодушие? Умела без ложной жалости посочувствовать, помочь. Создавалось впечатление, что она не себе принадлежит, а тем, кто хитрее или сильнее ее характером. Ну, так хотя бы ценили. Как бы не так!

«И почему я недолюбливаю Инну без всяких на то разумных объяснений? Ей бы только скандальчик свеженький. Да и старый, засушенный сгодиться за неимением лучшего. Эти ее эмоциональные качели… Ой, что-то я сразу настроилась на недоверие, нехорошо это как-то. С душой ведь рассказывает», – одернула себя Жанна.

– И где Тина успела научиться переносить свою и понимать чужую боль? Я тебе все это к тому говорю, чтобы ты поняла, что не ценила Тина себя, имела уважение только к чужим страданиям, винить могла только себя. Странная она. С какой-то… неразвитой грацией души. Мне казалось, что ее наивность могла соперничать только с легкомыслием. Может, это у нее шло от простоты, которая, как говорится, иногда бывает хуже воровства. Еще классики Островский и Горький об этом нас предупреждали. Чем еще могла я объяснить ее поведение?

С ее мягкостью жить бы ей вдумчиво, созерцательно и умиротворенно. А она на мои осторожные намеки, на ее будто бы неполноценность, спокойно реагировала: «Не считай меня скоплением скрытых комплексов, не думай, что я чем-то себя в жизни обделяю, я не страдалица; у меня все в порядке. Я уважаю каждого ровно настолько, насколько они того заслуживают. Не я им нужна, они мне, а это разные случаи… Это мой выбор». И голос ее при этих словах звучал весомо и холодно, будто я обидела ее. А я ей сердито отвечала, мол, ты сама до этого додумалась или кто подсказал? Кем ты себя позиционируешь в таких случаях?..

Она, конечно, глупышка, но не до такой степени, чтобы полностью раскрываться, понимала, что становится слишком зависимой от того, с кем была искренна. В таких делах не так-то просто довериться даже первому встречному. Но я не могла оставаться к ней равнодушной, для меня не было большей радости, чем видеть ее спокойной, улыбающейся. Из дружеских чувств я часто вмешивалась, пытаясь расставить в Тининой жизни все по местам. Я воображала себя ее спасательным жилетом. Жалко, ведь обманывали… Только разве слово со стороны в силах хотя бы как-то помешать кому-то идти своей дорогой? И если уж на то пошло, как я могла стать на чью-то сторону, если они оба были неправы? Один требовал незаслуженного, другая отдавала себя непорядочному...

«Кто бы мог ожидать от Инны подобной душевности! И ведь, похоже, не врет. Может, только совсем чуть-чуть привирает, – все больше и больше поражается Жанна.

– Бывало, стремясь нанести упреждающий удар, начну Тине внушать что-либо реальное вроде того: «Разуй глаза, что у тебя есть кроме страданий? Разве можно помогать человеку, который делает тебя больно? У вас с ним два совершенно разных мироощущения, к тому же ты не мыслишь жизни вне рамок общепринятой морали, а он? Суетной, вертлявый… А это его несусветное беспардонное разгильдяйство? Тебя оно не убивает? Хлебнешь ты с ним горюшка. Пойми, его разглагольствования немного стоят, и на это трудно закрыть глаза.

Я, например, устаю от глупого, бессмысленного общения с ним. Вечно лезет со своими дурацкими откровениями на вольные темы, с пустой ни к чему не обязывающей болтовней. Конечно, каждому хочется поговорить о себе, облегчить, так сказать, душу, развеять сомнения, услышать сочувствие, но у Артура во время этих разговоров в глазах такая тяжелая, лютая, какая-то волчья тоска, что мне рядом с ним становится не по себе, и я невольно отстраняюсь. А еще я не выношу его умоляющего взгляда – будто душу острыми спицами прокалывает. Во время бесед с ним у меня вязнут мозги, и преследует желание поскорее от него избавиться, и я мысленно посылала его... Согласись, это неприятно шокирует. А так посмотришь со стороны – нормальный, пока рот не раскрывает. У меня есть чутье на мужчин: плохой он человек.

Не вводи себя в обман насчет его способностей, не позволяй ему принижать себя. Ты явно не входишь в число его приоритетов. Твоему Артуру просто хочется, чтобы ему помогали задаром да к тому же гладили по головке и говорили ласковые слова, пока жены или мамы нет рядом. Так ведь всем этого хочется. Разве мы рождены для того, чтобы любить тех, кто нас ранит, не уважает? От таких спятить можно. И ты, я думаю, понимаешь это не хуже меня.

Это непостижимо, но судьба почему-то наказывает и за добрые дела. Просто ума не приложу, как мне доказать тебе элементарное, житейское! Пойми, мужчина должен считать тебя своей удачей, наградой, на коленях перед тобой стоять. Я кое-что соображаю в том, как они устроены… – бухтела я сердито. – Слишком много себе позволяет этот типчик. Горячий, вспыльчивый и в то же время серый, мелкий, без ярких предпочтений, не желающий шевелить ни руками, ни мозгами. Просто строптивый, вздорный паникер. Он поманил тебя и ты уже для него готова на все. Он уже не ограничивается тем, что ты его в учебе за уши тянешь, но уже не без удовольствия прикладывается к твоему тощему кошельку. Ты же от него ничем не защищена. А вдруг не найдешь подработки, чем будешь жить? Ты итак держишься из последних сил, вымоталась страшно. Приходится одалживаться или уже втянулась? Ты не даешь себе отчета в том, что делаешь! Ведь не оценит же! С чего это тебе понадобилось нянькаться с ним? Мне порядком надоела твоя возня с этим подонком. У него постоянно возникает потребность унижаться или он слишком хитрый? Сколько еще сессий тебе с ним предстоит? Сколько еще он будет пользоваться твоей бессмысленной жалостью и добротой?

Думаешь, я домысливаю? Бортани его! Неужели прикипела сердцем? Было бы о ком жалеть! Вычеркни его из списка своих друзей и сразу почувствуешь себя легко. Имей мужество сказать себе правду: то был самый унизительный период моей жизни. В силу особенного строения своей души ты никогда не будешь до конца владеть его сердцем, вы никогда не станете по-настоящему близки, потому что он не захочет этого из-за своего мерзкого эгоизма, он не позволит себе этого. Все усилия твои будут напрасны. И тому я могу найти массу подтверждений в словах великих мира сего. Может, ты считаешь, что поступаешь сообразно своему предназначению? Но в данном случае – это всё твои собственные фантазии.