Тина

«Можешь быть довольна собой. Приковала меня к позорному столбу истории гвоздями своих обид на весь мир, а главное на мужчин. Ради всего святого, замолчи! – с неожиданной тоской и бесконечной щемящей грустью в голосе истерично взвыл Кир, театрально воздев руки к небу.

– Я тоже была на взводе. Но прежде чем оценить меру нанесенного мне оскорбления и попытаться резко ответить, я успела заметить, что в глазах Кира на самом деле проступили скорбь и отчаяние. Он неловко, как-то боком, беспомощно опустился на колени. Будто сполз по невидимой стене, испытывая крестные муки. Смотрю, уставился в одну точку. И столько горечи и какого-то недоумевающего, не мирящегося чувства было в его взгляде, что словами не передать. Выглядел он совершенно раздавленным. Меня на мгновение пронзила боль, от которой захватило дух. Я не могла сладить с собой. Едва не потеряла контроль. Чувствую, зла не хватает оставить его в таком настроении. Даже подумала, что, плохо себя знаю, раз ловлю себя на неожиданных суррогатных чувствах. Что-то у меня к нему материнское возникло, то самое, несостоявшееся... Боже, как иногда хочется этого теплого чувства… внутри себя… даже к такому обалдую… Стою потрясенная своими ощущениями, молчу, а кошки скребут на сердце… Сожалею, но не каюсь. Все же он мне не по барабану…

– Но по боку, – вставила Жанна.

– Потом вижу – немного отошел. Видно полегчало. Медленно поднялся с колен. И еще много чего наговорил витиеватого и жесткого. Опять стал жаловаться, что беды со всех сторон наползают, болезни всякие наваливаются и никак не кончаются, что его равнодушие вызывается сознанием бесполезности, безысходности и невозможности что-либо изменить, что он уставший, но не отупевший и что добродушный юмор у человека бывает пока он здоров и процветает.

«Открыл Америку. Исповедовался! Тонкий дипломат, мать твою за ногу. Бьешь себя в грудь, а я должна верить? Так ты считаешь? На что нацелился? Думаешь, уступлю новому нажиму жалости? Не я ставлю во главу угла своей жизни пьянки. Стань человеком, и я все забуду, будто всего этого и не было», – отчеканила я.

Я разозлилась. Ведь если вдуматься, его поведение – чистой воды фарисейство… «Души не только детей, но и взрослых гибнут от людского безразличия, недостатка милосердия и любви», – думала я, внутренне сотрясаясь.

Не утерпела, вскипела привычным холодным гневом и давай шпарить, шпиняя и склоняя его на все лады: «Кто ты? Ни бе, ни ме, ни кукареку!.. Милосердие – это не только доброта, но и мудрость. Ты искупить свою вину обязан…» Ну и он, как ты понимаешь, не выходя из «образа», изложил свою точку зрения в ярких картинках. Зрелище, я тебе скажу, так себе…

В общем, ответили мы, так сказать, друг другу спектаклем на спектакль. Я издевалась открыто. Ты же знаешь, язык у меня подвешен. В долгу не осталась. Ясное дело – не тот я человек, на которого подобный нажим мог подействовать всерьез. Не хотела я оставлять за ним последнее слово. У меня не сорвешься: Я тоже орала «будь здоров»! Надеялась своей критикой, унизив окончательно, выбить его из седла дурацкого гонора. Стерва я, конечно.

Говорю ему, мол, во всяком случае, молчала я гораздо дольше, чем позволяют приличие и долг подруги твоей жены. В кои веки попыталась наставить тебя на путь истинный, а ты устроил мне здесь мелодраму. Из какого спектакля сцены разыгрываешь? Выеживаешься! Не сработало. Думаешь, твое поведение – что-то новое в истории человеческих отношений? Полагаю, оно восходит к незапамятным цивилизациям. В сколь бы занятную форму ты не облекал свои глупости, они всегда отдают пошлятиной. Очнись. Нечего тут распинаться и смаргивать слепящие глаза притворные слезы. Все что с тобой происходит – достаточно уныло. Не совестно тебе выставлять себя несчастной заблудшей овечкой? У тебя опять очередной кризис здравомыслия или он у тебя не проходящий, перетекающий из одной фазы в другую? Ты, как всегда, целиком во власти постоянного пьяного безумия? Ты до сих пор находишься в полном расцвете дурости? Может, создашь общество алкашей «Кир и сотоварищи»? Алкоголь с твоих слов – это твой бескровный бунт, но против кого? Против себя? А может, ты считаешь, что у тебя надолго затянувшийся кризис среднего возраста, который не каждый проходит без потерь? Но если ты не дурак, то должен понимать, что у серьезных, умных и волевых мужчин не бывает этих мифических периодов. Их придумали слабаки, не понимающие разницы между сутью жизни и примитивным существованием. А может, не удавалось пройти ритуальные барьеры между людьми разного круга? Они тебя не принимали, ты счел их врагами и от обиды совсем опустился? Но враги – не повод, чтобы сетовать на жизнь. Они – барьеры, возникающие при выходе из зоны комфорта и их надо учиться преодолевать.

Ты, по большому счету, побочный продукт цивилизации. Я бы ни одной минуты не стала мириться с тем, что твоя жизнь рядом со мной буквально разваливается и гибнет на глазах. Ты и опомниться не успел бы, как я без скандала выставила бы тебя не только из квартиры, но и из собственной жизни. Быстрее бы поумнел… Думаешь, с тобой произошло нечто из ряда вон выходящее? К сожалению – нет. Ты пополнил когорту многих тысяч, павших ниже некуда. Эх, не умеешь ты жить со вкусом!

«Угрозы – основной способ общения Инны с мужчинами?» – удивилась Жанна.

«Почему я смотрю на это торжество упрямства и идиотизма и выслушиваю ахинею? Не знаю. Мне, например, совсем немного времени понадобилось, чтобы в моей голове созрели ответы на все твои жизненно важные вопросы. А тебе для этого и всей жизни мало? Ответь, почему ты так глупо и бездарно живешь? Что ты сделал со своей жизнью? На что ее потратил? Язык залип? Думаешь, ты настолько умен, что не нуждаешься в советах? Смотри, опять не промахнись. Но я к тебе в верные Санчо Панса наниматься не стану. Моли бога, чтобы Тина тебя пережила.

Не преуспел в науке, так сколотил бы состояньице на сдаче внаем хибары своих родителей или «нажился», как другие, помешанные на огородах – на продаже лука и еще там чего, что выгодно выращивать. На цветах что ли. До недавнего времени кое-кто из наших друзей не брезговал подобного рода приработками. Вся страна ринулась торговать… Перестройка заставила. Мы не те, какими хотели бы быть. Мы те, какими стали, кто мы есть на самом деле, – усмехнулась я. – Мы не знаем, что лежит у каждого из нас на самом донышке. Иногда туда не стоит заглядывать…

Так вот и тебе надо поспешить – одна нога здесь другая там, – чтобы выдержать конкуренцию. Ты же, паразит, измаялся от безделья, ошиваясь у ларьков. Не откладывай на потом то, что еще мог бы успеть сделать. Важно быть нужным и полезным.

– Произносимое тобой очень сильно зависит от контекста… – принялся философствовать Киря.

– Я могу вовлечь тебя в свой новый маленький бизнес. Мне подвернулась прекрасная халтура. Тебе не бесполезно будет узнать, что прошла информация: дело выгодное. Ты же знаешь, я с бухты-барахты ничего не делаю. Это не безусловный, но все-таки шанс. И главное, на всё про всё для начала от тебя потребуется только желание и старание. А дальше – только вкалывай. Работенка незавидная, мало денежная, но не пыльная: разработка документации и ее внедрение. Провернешь крупную сделку – в накладе не останешься, будет у тебя навар. Честное слово. Как считает подруга, мне несказанно повезло. Очень может быть, что с моей легкой руки и у тебя что-нибудь получится, если не запьешь, конечно. Глядишь, прибарахлишься, почувствуешь определенный достаток. Для тебя сейчас главное – быть при деле.

Ну что, мое предложение выглядит заманчиво? Может, клюнешь? Что тебе мешает? Чем вызван твой скептицизм? Попытка не пытка. Чего выжидаешь? Тебе понадобиться некоторое время, чтобы уловить ход моих рассуждений? (Тут конечно я чуточку съехидничала… Даже не чуточку.) Защити, прежде всего, свое доброе имя. Даже ради этого стоит попробовать. Строительный материал твоей души находится внутри тебя, развороши его. Не бойся, пополни свои знания и вперед! Ведь ясно как Божий день: не стыдно не знать и не уметь. Стыдно не интересоваться и не стараться. Я убедительно говорю? Когда-то мне казалось, что мы слишком много испытали в голодные студенческие годы, чтобы не понимать жизнь и взаимоотношения между людьми. Оказывается, необходимо постоянно пополнять и этот запас знаний, тем более, что времена и люди теперь стали другими. Сейчас везде холодные, чужие, усталые лица».