Тина

Теперь я больше расположена к спокойной размеренной жизни. Как там у Есенина? «Скупее стал в желаньях», – насмешливо вздохнула Жанна. – Узнай я о поведении Кирилла из уст Инессы в те времена, когда я еще верила всему, что мне говорят, я была бы потрясена. Но жизнь научила меня разгадывать скрытые мысли и замыслы и просто желание некоторых личностей шокировать публику своей осведомленностью в чужих бедах. Теперь я не позволю ни одному правдивому на первый взгляд слову Инны обмануть мой инстинкт, разбивающий кажущуюся незыблемость мнений, ложь, козни или буйные фантазии рассказчиков. Думает, меня легко обмануть? Достаточно притвориться заботливой, переживающей? Очень надеюсь, что она поднаторела в психологии разных типов индивидов.

Инна и раньше была на выдумки горазда, любила возводить напраслину, домысливать, сочинять. Устроила тут распродажу со скидкой чужой судьбы, подвергла унижению. Коробит меня людская гнусность. Рассказывая о человеке надо держаться фактов, а не эмоций. Совершенно ясно, что Кирилл несчастен и если это так, то насмехаться над этим – поступок за гранью добра и зла, это предательство. Инка неподражаема в своем стебе. Ни такта, ни чувства меры в ней. Погрязла в пошлом дешевом пафосе.

И все-таки в ходе разговора выясняются некоторые неприятные обстоятельства жизни Кирилла. Неутешительный диагноз ставит ему Инна. Кирилл – конченый человек. И ее странная взволнованность обеспокоила меня. Неужели она так обожает Тину? Все возможно, ведь не зря же кто-то из наших ребят назвал ее лучшим на свете сердцем. Ее, а не Тину? Я ничего не путаю? Но что-то подсказывает мне, что на самом деле менее всего Кирилл дорожит именно женой. Почему?

Может, это глупое замечание, не стоящее внимания, но если взглянуть на их ситуацию по-другому, в свете печальных событий начала их совместной жизни, то оно немаловажно, и многое объясняет. На самом ли деле Кирилл винит Тину или Инне так только кажется? Зачем она сама частично берет на себя вину за то, что ничего хорошего из их семьи не вышло? Да, не так-то просто расшифровывать чужие души. Что-то из пылких и злых слов Инны никак не складывается образ человека, которого, как мне казалось, я неплохо знала. Ведь люди в течение жизни не очень меняются. Мне остается сопоставить эти два образа и самой сделать вывод. К сожалению, сравнение не в пользу Кирилла. Как я ни пытаюсь уйти от жесткой формулировки, но он предатель. Лучше с врагом иметь дело, чем с предателем».

До Жанны, будто издалека доносится голос Инны, и она снова пытается вникнуть в ее рассказ.

– …Так вот, я зло махнула рукой. Как-то мерзко себя почувствовала, будто плюнул Кир в меня, а я ведь все делала для его блага. И Тина меня понимала. Сколько раз она говорила мужу: «Не обижайся на Инну, у некоторых добрых людей есть нехорошее качество – занудство. Они, желая помочь, бывают слишком навязчивы, прямолинейны и поэтому малоубедительны».

… И я Кириллу терпеливо объясняла, что всегда и во всем надо искать что-то радостное, веселое или хотя бы смешное. Так легче жить…

Мысли Жанны опять отлетели от скучных рассуждений Инны.

«Может, я чего-то не понимаю в Кирилле, потому что достаточно спокойно отношусь к спиртному? Не ощущаю я в нем трепетного кайфа. Меня могло бы привлечь что-либо касающееся прекрасной еды. Еще вот что меня до сих пор мучает, – а с возрастом даже еще сильнее – непреодолимая жажда попасть в непредназначенное мне рождением и воспитанием культурное пространство. Я с ума схожу не посетив, допустим по причине болезни, очередную выставку в картинной галерее или пропустив концерт классической музыки в исполнении знаменитости века. Как я без всего этого страдала в деревне!.. Мне неплохо думается под тихие мелодии романсов. Люблю стихи современных поэтов. Даже не вериться, что я современница таких великих поэтов как Рождественский, Бродский… Они раздвигали, расширяли образную систему, выходили за пределы искусства, уходили в философию. Мне понятны бездонность Чехова, отчаянье Достоевского, широта Толстого. Есть писатели со спринтерским дыханием, есть с долгим. Люблю послушать радостные мелодии Дунаевского-старшего. Они вселяют оптимизм. Когда я в них окунаюсь, то забываю себя, не чувствую, что есть время. И об этом со мной можно поговорить. Видно, по своей природе я тяготею к высоким материям.

С чего это вдруг Инна закусила удила? Корить и охаивать – это ее внутренняя потребность, необходимость, развлечение, потому что своя жизнь категорично не сложилась? Наслаждается моментом мести? Прокуроров у нас хватает… Не стоит разводи костров в душе ближнего, если у него там и без того такое твориться, что не приведи Господи, – мысленно защитила Жанна Кирилла. – От жены он видел сочувствие и заботу, но глубоко ли она его знала? Надо так понимать любимого, чтобы не взять ни одной фальшивой ноты. А Инна проникала в его душу? Говорят, насколько образован, настолько и понимаешь. Нет, этого мало. Тут сердцем надо осязать».

– …А Кир отвернулся с кривой гримасой, глядит себе под ноги и молчит, будто это позволяет ему минимально участвовать в происходящем. Так я вела себя в детстве, когда выслушивала часовые мамины нотации на тему моего несдержанного поведения в присутствии взрослых. И вдруг на самом пике моего вдохновенного монолога он взорвался и вспыхнул нервным агрессивным факелом, нагло вперив в меня глаза:

«Размечталась. Какой полет фантазии! Ты вызвала в моем сердце горячий отклик!.. Думаешь мне этого «гарнира» не хватает? Проецируешь на меня свои проблемы? А у меня их нет. А ключевое слово твоих речей – «я». За болвана меня держишь? Мы так не договаривались. Из тебя и раньше общественная энергетика так и перла и носила ярко выраженный показушный характер, будто ты выполняла социальный заказ. Может, так и было, но ты никогда не задумывалась и не представляла, как твое слово отзовется. Не лезь в мои дела, не навязывай мне спор, не ущемляй бесцеремонно мое достоинство».

«Гордость взыграла? Мне бы его разглядеть… под микроскопом».

«Хватить базарить. Упрекать легко. Давно могла бы понять, что я терпеть не могу, когда мне в глаза говорят правду. Зачем она мне? Не кривя душой, скажи: ты совершенно исключаешь вариант того, что я тоже слишком заносчив? Вопрос ведь не праздный. Только запомни, каких бы ты собак на меня не вешала, не сможешь задеть меня всерьез. Тебе я все прощаю. Мне уже не страшно поступаться моралью, у меня теперь есть своя, персональная, для внутреннего пользования. У каждого, знаешь ли, есть свой коридорчик… Любишь ты все усложнять. А жизнь проста: выпил – закусил. Шучу, шучу. Не взрывайся, итак тошно. Я чувствую себя выжатым лимоном. Зачем я тебе понадобился, чего ты от меня хочешь? Тебе своих проблем мало? Худой мир лучше доброй ссоры. Давай расстанемся по-хорошему. Для тебя важнее торжество справедливость или мое здоровье и моя спокойная жизнь?

Ты сегодня неуемно говорлива, словно с цепи сорвалась, можешь любого заговорить до умоисступления. Ты, доложу я тебе, еще тот фрукт. Лучше бы всерьез посоветовала, как зацепиться на скользкой поверхности действительности, чтобы не сорваться на самое дно пропасти, а ты словоблудием занимаешься, лозунги сочиняешь. Ох, погоди, дождешься ты у меня! Поквитаюсь я, расплачусь с тобой той же монетой. И впрямь досадное с моей стороны упущение… Иногда я проклинаю тот день, когда встретил тебя».

«Так давай вместе работать. Есть у меня маленький бизнес по нашей специальности. Не так чтобы прибыльный, но на поддержку штанов хватает. Приличная прибавка к пенсии. Я на дому работаю. Это очень удобно».

И тут, словно от жуткой боли, Кирилл схватился за голову, опустился на землю, обнял свои колени, уткнулся в них лицом и забормотал: