Телефонист

– Ставки заканчиваются! – возвестил дилер. Реакция парня оказалась обескураживающей. Он взял и поставил всё, что у него было. По максимуму. Нет, ну лох редкостный…

– Ставок больше нет, – подвёл итог дилер, а две сучки оживились, наблюдая за шариком. И за парнем – мужик явно при деньгах, с такими закидонами – и абсолютно спокоен. Не кричит, не истерит, а совершенно отстранённо-равнодушен.

«Как будто его здесь нет. Как будто…» Дилер не успел оформить свою мысль, даже определить, куда она движется. Потому что в следующий момент у него начались проблемы посерьёзнее.

Такое случается крайне редко, но всё же бывает. Шарик попал в сектор напротив, как и планировалось, залип в «пятёрке», и дилер внутренне усмехнулся, впрочем, с непроницаемо-вежливой миной на лице. Лошок только что продул всё, что выиграл, и никакие обезоруживающие улыбки не помогли. А две сучки уже успели посочувствовать парню и одновременно перестать завидовать чужой удаче. Им тут же стало неинтересно. Сколько разных эмоций успел повидать дилер за этим столом; данная проходила по разряду самых простых.

А потом случилось это. Шарик, словно подчиняясь чьей-то воле, хотя, конечно, это была всего лишь инерция вращения, вылетел из цифры «5» и, как бешеный, завертелся по бортику круга. Ненадолго залип в «17» и снова выскочил, споткнулся о перегородку и попал ровно в число «32». Дилер сглотнул.

– Ни фига себе, почти ноль, – сказала одна из сучек. И посмотрела на парня с тем самым выражением, которого не спутать: его ещё рано сбрасывать со счетов, интерес вернулся.

«Дура», – подумал дилер и забыл про неё. Шарик дрожал, всё ещё не растеряв инерции, а круг пока не остановился. Шарик…

Взгляд дилера застыл. Только что, на его глазах, шарик, почти уже растеряв все силы, словно на последнем дыхании, лениво перевалил через бортик числа «32». И угнездился в соседней цифре. И там умер.

Над столом пронёсся тихий вздох. «Такого не бывает, – успел подумать дилер. – Три раза подряд…». Но он уже взял себя в руки и спокойно констатировал:

– Зеро, – профессиональная этика требовала следующей фразы. – Очень сильно вас поздравляю!

Но дилер произнёс её с чуть большим теплом. А ведь парень не лошок вовсе. Он везунчик, счастливчик, он… Вот оно, место силы, здесь, вокруг этого парня. И сучки теперь глаз с него не сводят, и лыбятся ему своими полными обещаний и загадок улыбками профессиональных (даже если они чьи-то жёны) шлюх. Только парень их насквозь видит. Нашли кого разводить! Он многое видит насквозь.

– Как выдавать? – автомат в голове дилера вычислил сумму выигрыша ещё прежде, чем круг с шариком, словно намертво приклеенным к цифре «0», перестал вращаться.

– Кэш, – сказал парень.

Ну конечно, кэш, и в глазах даже нет азарта, как будто ничего необычного, как будто по-другому и не могло случиться. Да он просто красавчик.

Чуть позже дилер вспомнил ещё кое-что. Точнее, смог определить, куда двигалась его мысль, скользнувшая по отстранённому спокойствию парня. Он действительно словно выпадал из реальности. Таких, «связанных с космосом», дилер навидался на своём веку. И все они были фуфло. Здесь же…

– Почему он это сказал? – тихо процедил дилер, умывая в туалете руки и вопрошая у собственно отражения в зеркале.

Фраза была самая обычная. По разряду общепринятых суеверий. Обычная, если бы… Не момент. Скажи он её чуть раньше, когда, к примеру, только входил в здание казино, или, потирая руки, усаживался за столом для игры в рулетку, или хотя бы перед тем, как сделать первую ставку на своё любимое «зеро»… тогда бы она и осталась не более чем суеверной присказкой. Но парень вёл себя поначалу как конченный лошок, с кем его и перепутал дилер. А потом…

– Он установил свои правила, – тихо произнёс дилер, впечатлённый всем произошедшим. Нет. Всё ещё странней и загадочней: парень словно куда-то уходил, был где-то ещё, и теперь дилер увидел всю картину совсем по-другому.

– Я ведь тоже почувствовал что-то, – пробормотал он, подозрительно косясь в зеркало.

Парень произнёс: «пришло время поиграть», затем спокойно поставил всё, что у него было, на «зеро» и… вывалился из реальности. Отлетел. Отправился куда-то ещё. Где можно… остановить Мир. Подправить,

(пошарил по изнанке?!)

сдвинуть и выстроить его по своим законам. Где вопреки всем теориям вероятности, имея лишь тысячные доли шанса на успех, может, однако, выпасть три раза подряд одна и та же цифра «ноль».

– Я почувствовал, – уверил дилер своё отражение. – Как в полусне было. И сначала какие-то холодные иголочки по спине.

Вряд ли стоит кому-то рассказывать о своём впечатлении (дилер давно уже ни на чём не сидел, но всё же), и камеры зафиксировали, что он парню не подыгрывал, и всё-таки дилер не удержался и добавил:

– Красавчик.

Ольга проснулась от того, что стало темнее. Как спокойному сну может помешать отсутствие света, непонятно, и, вероятно, это была ошибочная мысль спросонья. Как и другая: кто-то только что стоял над нею здесь, в темноте, вглядываясь в лицо, а потом бесшумно покинул комнату, затворив за собой дверь спальни. Ольга чуть приподнялась на подушках, широко раскрыв глаза и вслушиваясь.

«Чёртов писака, напугал», – эта мысль окончательно пробудила её, но улыбка, едва наметившись, тут же поблекла. Провела рукой по его половине постели – холодная, ещё не вернулся.

Чёрт, ночь уже, где ты ходишь, игруля?

– Эй, беспечный игрок, – позвала она на всякий случай, но почему-то шёпотом. Ответом ей стала тишина. Только… словно ставшая ещё более густой, словно в этой тишине что-то услышало её и теперь замерло.

«Начиталась на ночь всякой хрени», – попыталась она взбодриться. Перед сном она взяла свой айпэд и прочитала ту часть новой (пятой… канон!) книги, что он сбросил ей. То ли жест примирения, то ли наконец-то доверия, перестал хоть от неё прятать, как параноик, свои рукописи, и она действительно станет его первым читателем. Ох-ох, как романтично! Забавно даже… но улыбка не вернулась. Лёгкий ветерок в ночи за окнами. Всё практичней: у них впереди совместная выставка, где она куратор, и если уж теперь и пятая книга… Это был, скорее, пролог, часть о том, как Телефонист вернулся, преследуемый кромешной тьмой, и как, дабы убежать от неё, стал намечать новую жертву. Эта тьма, инфернальное присутствие, придала книге дополнительного внутреннего объёма, она, пожалуй, была великолепна, только детективный триллер всё настойчивей превращался в роман ужасов, и читать такое на ночь она больше не станет.

Сейчас, лёжа в их постели и превратившись в слух, Ольга признала, что дело не только в жутковатом чтиве. Ошибки не было: кто-то выключил весь свет снаружи дома и во дворе, фонари, которые он называл театральными.

Было ещё одно ощущение.

Ольга нашарила рукой выключатель на проводе и утопила тумблер в положение «вкл». Ночник не работал.

Чёрт…

– Эй, ты вернулся? – позвала она громко. Молчание, никто ей не ответил.

Её рот чуть скривился. Тут же поднялась с постели, не до конца осознавая, что зачем-то старается ступать бесшумно, добралась к двери спальни.

Что её так напугало?

На стене у двери два выключателя: верхний свет в спальне и свет в ванной. Поочерёдно нажала оба – безрезультатно. Повторила свою попытку, теперь немножко нервно и несколько раз, дробь по выключателям, словно они могут проснуться. Ни один не проснулся. Свет не работал.

Выбило пробки. Перепад напряжения, здесь такое бывает. Однако… Почему руки и спину, пока ещё слабо, стянула гусиная кожа? Вспомнила, что проводка в доме разделена, ей показывали щиток, и, к примеру, розетки, а также электричество на лестнице и половине первого этажа заведено на другой предохранитель.

Правда, надо открыть дверь спальни и выйти на лестницу. И…

Было ещё одно ощущение, всё более назойливое: невзирая на молчание, в доме кто-то есть. Её губы сжались плотнее. Лунный свет за окошком, глаза стали привыкать. Не сразу, однако ладонь потянулась к дверной ручке, легла на неё. Холодная. Ольга застыла, напряжённо вслушиваясь в тишину за дверью. Там, за тонкой перегородкой, в густой темноте выбитых пробок… чьё-то дыхание? Кто-то так же застыл, вслушивается и ждёт? Гусиная кожа немедленно напомнила о себе.