Страница 6 из 144
Галя не воспринимала предостережений матери, потому что видела в Василии обыкновенного товарища, наподобие одноклассника. Она не предполагала, не замечала и не чувствовала в нем мужчину с прочно укоренившимися убеждениями и привычками своего круга друзей, к тому же побывавшего во многих жизненных передрягах. Галя думала только об уроках, не вникала в суть своих отношений с Василием, с ее точки зрения уже давно решенных и определенных. Она не оценивала неприглядную, как считали взрослые, двусмысленность своего положения и не боялась попасть под влияние Василия. Галя еще не знала, что наивных девочек всегда караулят несчастья и беды, потому что матери от всех случайностей оградить не могут. Свою голову надо иметь.
Пролетели выпускные экзамены. Заветная медаль лежала в кармане. Стопка местных районных, областных наград и грамот по результатам олимпиад МГУ, училища имени Баумана и физтеха вселяла надежду, но не давала гарантий. Почему выбрала физику, а не математику, которой в большей степени увлекалась? Потому что физика ближе к реальному миру. Последняя грамота по физике вручалась Гале в РОНО нервной дамой, в глазах которой была зависть и злость. Оборвав девочку на полуслове, она сунула ей в руки скромный листок с приглашением поступать в МГУ и, не дав дочитать его до конца, в буквальном смысле выставила ее за дверь.
«Странно, грамоты обычно вручают торжественно. И почему эта женщина такая злая, будто мне досталась то, на что она рассчитывала сама», – недоуменно пожимая плечами, размышляла Галя, энергично шагая по пыльной проселочной дороге. Но вникать в причину чужих эмоций ей не хотелось. (Только несколькими годами позже в случайной беседе она узнала, что элитная школа (как ее называли за глаза) в последней всесоюзной олимпиаде не заработала ни одной грамоты. А тут, видите ли, какая-то безвестная девчонка-выскочка из сельской школы получила право на льготы при поступлении в главный вуз страны! Можно сказать, что был затронут престиж городской школы. Хотя, какая она городская? Поселковая. Статус ей почему-то такой дали.) Вот уж о чем не думала Галя, так это о престиже чужой школы и о собственной гордости. Ей даже было немного неловко, что ее подруга Валя – как ей казалось, более «сильная» в науках – обойдена наградой. Именно это и пыталась она объяснить заведующей РОНО, когда та грубо выпроваживала ее из кабинета.
Наступил день отъезда. Галя впервые покидала пределы области, да еще не куда-либо отправлялась – в Москву! В душе восторг и надежда. Друзья рядом. В сумке вареная курица, хлеб, помидоры. В чемодане теплая одежда на случай плохой погоды и новенький ситцевый сарафанчик, сшитый ею накануне отъезда.
За окном замелькали города и села...
Москва Галю сразу ошеломила. Суета на вокзале вызвала смятение и робость перед огромным городом. Некогда ей было все изучать и переваривать. Она чувствовала себя слепым новорожденным котенком. А тут еще жара разморила. И ведь не сбегаешь к колодцу, что стоит у самой хаты, чтобы водички попить. Пристроилась в очередь к автомату с газировкой, так ее сразу грубо оттеснили в сторону. Пошла к другому. Там народу была уйма, а очередь не двигалась. Оказалось, что вода закончилась. «А тогда чего стояли, не расходились те, кто впереди? Делать им нечего? Дурой меня выставили», – злилась Галя.
Вернулась к друзьям смущенная, растерянная, с виновато-вымученной улыбкой. Потом надо было идти на трамвайную остановку. А она трамвай от троллейбуса не отличила, потому что никогда их не видела. У прохожих постеснялась спрашивать, чтобы не подумали, что из психушки сбежала. И все же вспомнила, что в учебнике по физике про рельсы говорилось. Еще в автобус без очереди влетела. Пассажиры смотрели на нее молча, осуждающе. И она, сгорая от стыда, забилась в угол задней площадки. Не выходить же «против течения»! И в метро на эскалаторе цеплялась за ребят, как самая последняя «деревня», тормозила движение попутчиков, суетилась на ступеньках, выпрыгивала с них, будто дикая коза из кустов. Сама себе была противна...
Гале казалось, что взоры всех людей обращены на нее, такую глупую и невоспитанную, что она вызывает презрительное, насмешливое сочувствие. В действительности, как она поняла позже, до нее никому дела не было. Может, и скользнула по ней взглядом какая-нибудь беспечная городская школьница или безразличный прыщавый юнец, так и то лишь для того, чтобы тут же забыть, движением ресниц смахнуть запечатленное на сетчатке, но не занесенное в базу данных своего еще недостаточно развитого мозга. «Ах, взмах ресниц, как кисти взмах волшебной…»
А в деревне расторопной считалась. Что поделаешь! Первый раз «в первый класс». Намаялась, напозорилась, пока добралась до величественного главного здания университета. Тут впервые увидела телефоны, лифты, огромные холлы, залы. Голова кругом пошла от всего этого великолепия!
Очередь на сдачу документов в приемную комиссию и получение талона на жилье длинной извилистой змеей растянулась на весь внутренний двор. Молодые люди, молча и терпеливо стояли, выстроившись в затылок друг к другу, и только изредка наклонялись, чтобы переставить чемодан или сумку. Было уже темно, когда Галя в толпе таких же, как она, невезучих девчонок и мальчишек, без талона оказалась в одной из рекреаций семнадцатого этажа. Она вдруг ощутила себя в чужом городе и в этом огромном здании-муравейнике одинокой, никому не нужной и глубоко несчастной. Сердце сжало обостренное чувство оторванности от семьи. Слезы хлынули из глаз. Девочки бросились ее утешать:
– Ну что ты, ночь перекантуешься, а завтра и до тебя очередь дойдет. Нельзя пасовать перед трудностями.
– Я первый раз из дому, – сквозь бурный поток всхлипываний произнесла Галя, горбясь на чемодане и прижимая голову к коленям.
Таким было ее первое знакомство с собой в непривычной обстановке.
– Понятно, – сочувственно произнесла одна из девочек и предложила вместе пойти устраиваться на ночлег.
– Спасибо, я не одна, мне подружки помогут, – пробормотала Галя, уже стыдясь своей слабости.
«Никогда не была нюней, не предполагала, что окажусь слабачкой», – удивлялась самой себе Галя.
Слезы почему-то не облегчили ее состояния. Измученная многочасовым стоянием в очереди, а главное, чувством собственной неполноценности, многократно испытанным за первый неуспешно закончившийся день, она раскисла. Ей показалось, что все у нее теперь пойдет неудачно, и что, может быть, она зря, наперекор матери поехала в этот неприветливый город. То ли было в деревне!
Подошел никогда не унывающий Василий. «Наши девчонки на восемнадцатом этаже. Пойдем к ним», – позвал он. Но там никого не оказалось. Василий пошел разыскивать друзей. Вскоре он вернулся один и успокоил Галю, сказав, что ее подруги и Валерка, скорее всего, уже дрыхнут где-нибудь без задних ног, и что он тоже нашел место для ночлега. Галя машинально отправилась за ним. На выбранном этаже, высокие, незнакомые цветы украшали огромный, пустой холл. Но они не вызвали у Гали теплых чувств. Она опустилась на чемодан и снова расплакалась.
Что-то незнакомое, настораживающее, хитровато-деловитое и расчетливое почувствовала Галя в странно суетливых движениях Василия, но она списала это впечатление на счет своей раздраженности и усталости. И тут Василий обнаружил балкон. Это неожиданное открытие привело его, как ей показалось, в неописуемый восторг. Он-то и усмирил проснувшееся в ней недоверчивое беспокойство. Василий схватил Галю за руку и потащил к открытому окну.
– Галка, смотри, какие звезды! – закричал он.
А она глянула вниз. В черноте огромного двора, как в зияющем ущелье, где-то глубоко-глубоко внизу светилось несколько огоньков. Посмотрела перед собой, на город – бесчисленные таинственные цветные вспышки рисовали причудливые, хаотичные картины… И она в этом огромном мире одна – неустроенная, несчастная... Подняла глаза к необъятному низкому тяжелому небу, слегка расцвеченному бледными звездами – и совсем потухла, растворенная в его черноте. Переизбыток впечатлений окончательно обессилил ее. Так захотелось к бабушке! Галя нащупала в темноте какое-то подобие кресла и опустилась в него. Василий пристроился рядом, на подлокотнике.