Дневник замужней женщины

– Митя, ты меня трижды прервал, пока мне удалось задать тебе лишь один вопрос, и даже не извинился, когда я возмутилась.

– Ссору затеваешь?

– Я не хочу, чтобы ты со мной неуважительным тоном разговаривал.

– Из мухи слона делаешь.

– Уважение – не мелочь, а основа нормального сосуществования отдельных людей и всего общества. За много лет нашей совместной жизни ты так и не понял этого. И вежливости не научился.

– Прими мои поздравления, – небрежно-ехидно заявил муж.

– Почему у тебя не получается измениться? А еще дразнил меня, мол, я городской, а ты деревенская. Где же твоя городская культура и интеллигентность?

– А зачем попу гармонь?

– Ты хоть понимаешь, кто такой интеллигентный человек?

– Умный, образованный.

– Прежде всего добрый, сочувствующий и только потом образованный. Моя бабушка с тремя классами была намного тебя интеллигентнее. Она не стеснялась всю жизнь пополнять свой запас знаний во всех областях жизни. Культура – следствие впитанности, а не нахватанности. Уж не взыщи, что учу тебя… ученого, – закончила я с горькой усмешкой. (Можно подумать, я его до печенок пробрала.) – Мы не раз с тобой говорили на эту тему, но у тебя мои слова в голове не задерживаются, ты их отбрасываешь, как ненужные или вредные. Живешь как ребенок в собственном потоке счастливой жизни, никого вокруг не замечая. Порхаешь всю жизнь, ни о ком и ни о чем всерьез не задумываясь. Так на какую неординарную способность недвусмысленно намекает твое оригинальное нестандартное поведение? И как получается, что твоя жестокость и самонадеянность не приводят к саморазрушению? В тебе уже нечего разрушать? Обладая эгоистическими качествами, ты ощущаешь в себе гармонию и чувствуешь себя хозяином жизни? Тогда это необоримо.

Для чужих людей мой муж – прелесть, а для меня – кара божия, непонятно за что полученная. И какой черт занес меня на эти галеры? На мне родовое проклятье?

Все эти изотерические «телеги» про карму… Никогда в них не верила. Шарлатанство. Упоение изотерикой по той же части, что и алкоголизм, и наркомания? Ой, хватит насиловать свою память!

Тамара говорит, что все эти годы я была отражением мужа и потеряла себя. Но почему я не менялась в худшую сторону? Потому что отражение – явление поверхностное, не затрагивающее глубины? Я работой и детьми занималась. Может, домашние хозяйки и «отражают» мужей, а я жила собственной жизнью и терпела «квартиранта», безуспешно пытаясь упрочить свой статус жены…

Придумала, как варить манную кашу, чтобы не образовывались комочки. Довожу молоко до кипения и выключаю газ. Засыпаю крупу, хорошенько ее размешиваю и только после этого снова включаю газ, но на малую мощность.

21

По вечерам сильно болит спина, огнем горит. Лежа мне легче. От мелькания телеэкрана очень болят глаза, поэтому много читаю. Сегодня очередную Ленину книгу получила. В приложенном письме она написала, что роман хорошо принят, но рабочее название было другое, заумное, более глубокое и емкое. Она считает, что оно должно не полностью характеризовать тему, хранить тайну замысла, но оставаться при этом объемным. «Название – вещь интуитивная, не расшифровываемая. Может, и зря согласилась с редактором, который считает, что «наш примитивный читатель его не поймет». Примитивные меня не читают. (Но критикуют.) Я пишу для тех, кто не просто читает, но еще и разбирается в прочитанном и способен переосмыслить свою жизнь».

«Ты спрашивала, почему я пишу о грустном? Тема такая. Иногда я делюсь с читателями красотой жизни отдельных персонажей и окружающей природы, чтобы они замечали и понимали, какие на самом деле счастливые. Но больше пишу о боли, чтобы люди не причиняли ее друг другу, ценили не только свою, но и чужие жизни, чтобы у них мозги не усыхали от бездействия и пустого «благоденствия». Пусть, читая, развязывают узелки проблем, которые завязали другие. Это хорошая терапия даже для безразличных. Кто-то из ученых сказал, что наша беда не в том, что много проблем, а в том, что они беспорядочно разбросаны. Их надо упорядочить, расставить по полочкам, тогда их легче решать. И я отчасти пытаюсь этим заниматься.

Я, если пишу, то честно, либо совсем ничего не пишу. Природу человека проще изучать, когда он находится в трудной ситуации, тогда она понимается глубже. Писатели выплескивают боль своих героев, а читатели под впечатлением прочитанного – свою. И всем от этого легче, потому что это сопереживание, потому что боль сама ищет выход. И это лучше, чем уходить в себя или в агрессию. Скажешь, что люди, читая, хотят получать удовольствие? Да, хотят. Но ты не представляешь, как много желающих избавиться от боли в себе. Считаешь, что в этом больше нуждаются немолодые? Современную молодежь, к сожалению, тоже часто одолевает «депрессуха», поэтому и она интересуется моими книгами.

…В тебе есть барьер между частной жизнью и искусством?

…Ты спрашивала, как я нахожу темы? Один Всевышний знает, когда и почему меня что-то зацепит. Как-то заболела «милицейской» темой. Из детства что-то пришло. Потом проблема «мать-сын» всплыла. Писала про то, что держит разных людей на плаву. И вдруг поняла, что история отца и сына может оказаться мощней и ярче. У нас такие интересные «россыпи» характеров мужчин! Может, Бог даст здоровья и эту тему раскрыть. Посмотрим, что судьба мне наворожит… Правда и «матери с сыновьями» у меня «не стандартные», я бы сказала «своеобразные», не типичные, но принадлежащие к определенному слою. И тем они интересны.

…Ты спрашивала: «Делает ли редактор книгу лучше или другой? Он ее под себя подстраивает? Не обманывает твоих ожиданий? Он может неупорядоченный набор слов превратить в произведение? » Найти талантливого редактора также сложно, как и талантливого писателя.

…По форме следующая книга будет несколько иная, нежели предыдущая: Вместо сюжета – череда монологов-воспоминаний, внутренних бесед с самой собой или осмысление внешних обстоятельств. Она без швов между главами, но с прорехами. А вместо завязок и развязок – изложение мнений. У творчества не должно быть рамок и клише. А по наполненности?.. Как всегда. Перед началом работы выжигаю, вытравливаю из себя все лишнее. Закладываю фундамент, наращиваю стены. Прежде чем вставить что-то, энергетически взвешиваю каждый блок, пока не почувствую музыку строк, прозрачность абзацев и гармонию в ансамбле глав. Таков мой внутренний расклад, так я заряжена.

Когда пишу, я не думаю ни о критиках, ни о премиях. Почитай, оцени. Я не претендую на особую значительность своих книг и очень нуждаюсь в понимании. Хороший читатель иногда додумывается до таких глубин и смыслов, которые не приходят в голову автору, потому что он пишет интуитивно. Например, Кира мне написала: «Я мыслю ее как обращение не к одному поколению потомков. Что касается динамики. Лучше совершенная статика, чем масса хаотических движений». Мощный комплемент, не правда ли? Женщины меня понимают. Мужчин мои книги, наверное, раздражают. Они редко приходят на встречи со мной, а те, с которыми встречаюсь, оказываются единомышленниками».

Лена «эмбрионально драматична». Я тоже отношу себя к этой категории. Мы же детдомовские. Лена – представитель жесткого чрезмерно натуралистического реализма и этим обращает на себя внимание? Нет, ее произведения реалистичны, но не натуралистичны. Этим обычно грешат мужчины. Им не хватает адреналина, вот они его себе и сочиняют. А у нас его перехлест.

Я прочитала много книг, прожила большую жизнь, а так и не получила ответ на свой главный вопрос: что есть истина? Имею ли я право свой жизненный путь считать правильным? А если нет, то какой истинный?