Дневник замужней женщины

…После признаний профорга прошел еще один год.

Тяжелый год.

…После случайно подслушанного телефонного разговора медленно проползли восемь адски трудных лет. Это самая черная страница моей жизни.

В полусне часто слышу волчий вой ветра метельными, детдомовскими ночами, чувствую тот свой детский страх… и свой нынешний вой одиночества и тоски, вижу ночного гостя – черного человека, в ногах постели, зовущего за собой… Но приходило утро, я собиралась с силами, шла на работу, занималась семьей. Говорила себе: «Помни, каким бы трудным ни был день, надо его пережить, чтобы обязательно наступил другой, потому что у меня дети.

А муж постоянно нагло лжет и открыто насмехается надо мной, живет в свое удовольствие. Он ненормальный? Я постоянно в состоянии стресса. Он меня зомбирует. Он меня добивает. Я морально надорвалась и… потеряла себя. Я пропадаю, потому что не могу переломить ситуацию, и пока не имею права уйти… во всех смыслах… От бессилия временами на меня нападает ярость, как выплеск горечи. Мне хочется ломать, крушить, орать... Но только никому, кроме меня не слышимые стоны разрывают мое измученное сердце.

За это время я приобрела кучу болячек, но земля еще держит меня, не обрушивается под моими ногами. Мужчины освобождают голову и сердце от эмоциональных проблем алкоголем, а я не могу и не хочу. Я боюсь окончательно улететь в гибельную пропасть. У меня дети. Они, слава Всевышнему, уже студенты. Родилась внучка. Какое счастье! Делим время ухода за ней на троих, между дочкой и двумя бабушками. Как шутила Тамара? «Что бы ни творилось во вне, в семье должен быть коммунизм. И его создаем мы – женщины».

Но раздражение копится, все внутри закипает, и я срываюсь… Я как сжатая пружина. Мне все труднее расслабляться. Я чувствую надвигающуюся катастрофу.

19

Изнемогаю в городе от жары. Раньше я считала себя теплолюбивой и легко переносила тропические температуры. Что-то перестроилось в моем организме.

В который раз прошу мужа свозить нас с внучкой в лес или на речку, где есть лесистый берег. Я так истосковалась по природе, по чистому воздуху и живительной прохладе! Но ему важнее поймать десяток окушков размером с мизинец, чем «выгулять» жену с малым ребенком. Сегодня опять собрался на рыбалку. Я взвилась: «Конец июля, а ты так и не выполнил своего обещания. Вези нас на природу!» «Да и пожалуйста», – с вызовом ответил Митя. Мне уже не до его интонации. Я радостно бросаю одежду и «тормозок» в сумку, подхватываю на руки малышку и точно на крыльях лечу к машине, пока муж не передумал.

Едем. Все внутри меня ликует. Я чуть не плачу от радости. Я напеваю детскую песенку, тискаю и тормошу внучку. Обращаю ее внимание на красоту цветов, на особенную форму кустов на лугу. Остановились на цементных плитах окаймлявших водохранилище. Я удивлена и растеряна. Муж садится в лодку и уплывает. Я бегаю вдоль берега и кричу: «Куда ты нас привез? Здесь же ни травинки, ни кустика и пекло, хуже, чем в городе!» «Ты хотела за город – я тебя вывез», – холодно заявляет муж, налегая на весла. Я стою потрясенная. Слезы брызнули из глаз. Бросилась к машине. Сижу в кабине и пытаюсь сообразить, что делать дальше. Внучка стала выбраться из машины, обожгла ручки о раскаленный металл и расплакалась. Я принялась ее успокаивать тем, что сейчас искупаемся, и все у нас будет хорошо, хотя прекрасно понимала, что ничего хорошего нас здесь не ждет. Малышка не дошла до воды и вдруг опрометью бросилась назад. «Я не хочу! Мне больно!» – закричала она. В кабине я выяснила, что от горячего солнышка больно ее глазкам, а плиты и песок жгут ей ножки даже сквозь сандалики. Побежала на берег намочить полотенце. И только тут заметила, что вода у берега ярко зеленая – она «цвела» – и в ней плавали дохлые вонючие рыбешки. Какое уж тут купание… Вошла поглубже, разгребла водоросли, окунула полотенце… Сидим в машине, ждем когда дед опомнится и вернется.

Снова побегала по берегу, размахивая платьем, пытаясь привлечь внимание мужа. Я еще на что-то надеялась?.. Нет, я уже понимала, что это не минутное легкомыслие, он сделал это намеренно, умышленно. Это акт возмездия за мою настойчивость. Он охвачен жаждой вкусить мести? Наказал больную жену и ясельного ребенка! При ребенке сдерживаю слезы. Нельзя волновать. Солнце палит нещадно. Мне плохо. Я ничего не соображаю. Внучка плачет уже в голос, домой просится. Сквозь туман в мозгах пробивается мысль: «Попутка!» Перед глазами плывет и колеблется густой муар, мне трудно дышать. Окунаю покрывало в воду, заворачиваю малышку и выхожу на дорогу. Машины одна за другой проезжают мимо. Меня спасает от жары мокрое полотенце, обернутое вокруг головы. Я все еще поглядываю в сторону моря. Наконец, около нас останавливается старенький «жигуленок». Я прошу о помощи. Пожилой мужчина жалеет немолодую заплаканную женщину с ребенком. Он довозит нас до самого дома.

Муж, вернувшись домой, ни словом не обмолвился о происшествии. Поужинал, посмотрел телевизор и, как ни в чем, ни бывало, завалился спать. И что из такого? Отнял у жены килограмм здоровья, напугал малышку…

*

Эта страничка написана через несколько дней, уже в больнице. «Встреча с профоргом и треклятый звонок послужили толчком, запустившим процесс зарождения болезни, потом были годы ее медленного развития под действием все накопляющихся обид. И вот спусковой крючок отлетел, и триггер включил ее последнюю стадию. Выживу ли?»

*

Год борьбы за жизнь: операция, химии, облучения, медленное умирание… Потом пять лет восстановления. Придет время, когда людей станут лечить вторжением в генный аппарат. И будут ужасаться, что когда-то резали, травили…

*

У меня маловато сил, но я держусь. Вожу внучку на музыку, гимнастику и в бассейн. Плавать ей очень нравится. Хожу очень медленно, но пока мы никуда не опаздываем.

Муж, как и прежде, глух и слеп. Будто квартирант на довольствии. Но я победила себя. Не во всем, конечно. Память не полностью восстановилась. Я всё взвесила, проанализировала, навела относительный порядок в голове, Поставила очередную веху и начала новую жизнь, трудную, но очень интересную, наполненную посильной помощью внучке и исполнением своих давних творческих метаний.

Утро. Муж спит. Смотрю на него и будто впервые вижу плешивую голову, вяло опущенные складки бледных щек, покатые, узкие плечи. Тело ниже пояса, будто от другого человека: тяжелые широкие бедра, ноги крупные, крепкие, спортивные. Правда, теперь все в темных трофических пятнах и в змеевидных переплетениях пораженных тромбофлебитом вен. Я грустно думаю: «Господи, и этого человека я любила, с ума по нему сходила? А теперь к нему ничего кроме обиды не чувствую… Из-за него лишилась здоровья, перенесла кучу операций… доживаю дни, подаренные мне Всевышним и врачами. Нервы подорвали мои жизненные силы, но я не хочу злиться и психовать. Пока не переселилась в мир иной, стараюсь не упускать благословенные минуты… А Митя, как лось, здоров и ведет прежний образ жизни. После той шлюхи, завел еще двух. Как с цепи сорвался перед апокалипсисом.

…Берегла, холила? Когда он болел, небо с овчинку казалось. Неужели из-за него прислушивалась к каждому телефонному звонку? Сердце болезненно сжималось... Бывало, он глянет зло, и по всему моему телу нервы вздрагивают, точно мощные разряды тока проскакивают длинными стежками по рукам, ногам, по сердцу и особенно обильно в области груди…

В который раз мысленно охватываю всю свою неудавшуюся жизнь… Любовь такая глупая штука! Болезни – слишком высокая за нее цена. Муж принес мне свое сердце в красивой упаковке лжи. Пока узнала и поверила, какое оно на самом деле, прошла половина жизни. Любовь уничтожил всепожирающий огонь обид. Муж в семье последние двадцать лет жил злыми эмоциями, а вне ее радостными и будто бы находился в состоянии равновесия. А я? Посмотри, что ты со мной сделал… Проснись, наконец-то! Если бы даже захотел, ты уже не сможешь вернуть время, которое мог бы отдать семье…