Свет Черной Звезды

Как вскакивает вновь, и вгрызается в живые корни клыками, пытаясь прогрызть путь и выполнить приказ Арахандара.

— Все хорошо, — повторила, неотрывно следя за монстром.

Монстром, который, по идее, как минимум девять месяцев ждал этого ребенка и безумно любил свою женщину, а теперь… вот он печальный итог — вместо отцовского инстинкта, у нас один каннибальский остался. И он оказался не только каннибальским, но еще и плотоядным — потому что защиту тварь начала сгрызать. Реально сгрызать, поедая корни с нечеловеческой скоростью, и прорываясь к нам, несмотря на то, что корни, прорастая из каменного пола, пытались ее остановить.

— Не используй магию!- крик кесаря и тварь отбросило от нас ударной волной.

Ненадолго…

Тварь частью поднялась, а частью просочилась через свет, разрывая тот словно лист белоснежной бумаги, и снова ринулась к нам. Но за краткий миг передышки, корни сплелись сильнее, образуя кокон втрое толще прежнего… и все вернулось на круги своя, в смысле — кесарь сражается, тварь выгрызает к нам с малышом путь, корни смыкаются, пытаясь нас уберечь.

«Я могу забрать тебя, но воды Эхеи убьют ребенка, — вдруг сообщил мне мир».

Ох уж эти воды…

«Почему я не могу использовать магию?» — спросила у Сатарэна, кесаря все равно сейчас бесполезно было спрашивать, да и страшно отвлекать.

«Это убьет ребенка, — ответил Нижний мир, — как убило того, чье имя ты дала младенцу».

Я замерла, инстинктивно прижав малыша чуть сильнее, и… кажется, поняла. В первый раз, когда мы с кесарем воскресили убитых, это были дети этого мира… Во второй раз, когда я использовала силу Адраса, мы воскресили и людей и тэнетрийцев… то есть тех, кто не был детьми этого мира.

Или не поняла.

Гоблинская магия, как же ты бесишь своей нелогичностью! Неужели нельзя быть попроще, к примеру как экономика! Да я даже на высшую математику согласна, но, Пресвятая Мать Прародительница, как понять то, что пониманию не поддается в принципе?!

И в этот момент произошел прорыв — тварь, как-то извернувшись, почти прорвалась к нам, но все что успела сделать, лишь лязгнуть клыками передо мной… и ее снесло сиянием ледяного света.

Он же смел окутавшую меня тьму, позволяя увидеть происходящее.

И все словно замерло на миг, отпечатываясь в памяти, боюсь уже навечно. Арахандар, тяжело, надсадно дышащий, израненный, весь покрытый кровью, с изодранной одеждой и слипшимися от крови волосами, его ручная тварь — едва способная ползать, вторая тварь – пытающаяся собраться воедино из ошметков. И кесарь — абсолютно невредимый, стоящий совершенно спокойно с отведенным в сторону сверкающим ледяным мечом, издевательски возвышающийся над отцом и порождениями из сущностей высших.

— Ты стал силен, — прохрипел главный арахнид, с ненавистью глядя на сына.

Араэден отреагировал на это в своем излюбленном стиле… в смысле никак. Вообще никак. Если честно — то подобная реакция разозлила бы даже меня, выросшую там, где единственным всемирным злом был собственно сам кесарь, а у Арахандара даже моего опыта не было, так что он не просто разозлился – он взбесился окончательно. И с ухмылкой явно сумасшедшего, прохрипел:

— Думаешь, ты победил?

Кесарь… издевательски промолчал. Это же кесарь, от него странно было бы ожидать чего-то иного, но Арахандар ждал. Понятия не имею чего. Возможно вербального признания победы императором Эрадараса, хотя как по мне и невербальное было вполне очевидно, а возможно и еще чего-нибудь, но не дождался. Пресветлый Ледяной Свет продолжал стоять, молча взирая на того, кто собственно по идее был причастен к его зачатию, и полностью игнорируя собственно своего отца.

— Так вот, ты ошибся! — явно противореча логике, прошипел Властитель Ночи.

— Да он вообще ни слова не сказал! – психанула я.

Нет, ну вообще ни в какие ворота! Врут нагло, в лицо, да еще и с пафосом запредельным!

Темный мрачно глянул в мою сторону и заявил:

— Молчи женщина!

Теперь мрачно на него глянула я, после чего язвительно поинтересовалась у кесаря:

— Вы так и дальше стоять будете, или, наконец, прирежете гада?

К счастью на мой вопрос супруг соизволил отреагировать.

— Прирезать не получится, кровожадная моя, но если ты так жаждешь его крови — все для тебя. Как и всегда впрочем.

— Звучит неплохо, сейчас за бокальчиком сбегаю, — раздраженно ответила я, злясь скорее на фразу «прирезать не получится», чем на издевку кесаря.

Но наши исключительно супружеские переговоры, наплевав на всю интимность общения между мужем и женой, прервали максимально пафосным способом:

— Ты ошибаешься! — заорал Арахандар.

— Потише, вы пугаете ребенка, — мрачно уведомила его я. И добавила: — И поконкретнее, будьте любезны, а то непонятно кто и в чем в данный момент ошибается.

И пока Властитель Ночи явно выбирал выражения, кесарь пояснил:

— Он обращается ко мне, нежная моя, тебя ввиду твоей половой принадлежности явственно игнорируют. К слову и я был бы искренне благодарен, если бы ты помолчала. Во всех смыслах.

Я с удовольствием бы ответила, но один взгляд супруга заставил собственно заткнуться.

И вот в этой наступившей тишине, прозвучал призывный рык Властителя Ночи:

— Локар!

Ну, что и требовалось доказать. В смысле я так и поняла, что Локар был тенью кесаря. И да – он не явился, по вполне уважительной причине — нахождение в другом мире ведь уважительная причина, не так ли?

Кесарь едва заметно улыбнулся мне, подтверждая все предположения, а вот для Арахандара это действительно был… сюрприз. Пренеприятный к слову.

— ЛОКАРРРР! — завыл главный арахнид, отказываясь верить в то, что его нагло игнорит даже не то чтобы сын, но и сыновья тень.

Наверное, это было обидно. Вероятно, даже очень обидно, потому как неудовлетворившись результатом призыва, Арахандар рявкнул в третий раз:

— ЛОКАР!!!

И… ничего собственно. Тот самый сюрприз. Единственное чего я не поняла, так это почему кесарь приказал молчать об этом. Причем именно об этом. Знание о том, что Локар остался в моем мире даст какое-то преимущество Властителю Ночи? Видимо так, соответственно мне действительно стоило помолчать. О Локаре. Молчать обо всем остальном я смысла не видела.

— То есть, как отец вы по идее имеете власть над всеми сыновьями? — поинтересовалась застывшего Арахандара.

Он напряженно посмотрел на меня, а я на… заснувшего ребенка. И повторно прокрутила в памяти слова Сатарэна: «Я ослабил как мог и темных и светлых. Светлых было легче, у темных сила оказалась подпитана иными сущностями». А сущности, похоже, выделял отец. С одной стороны, чтобы его дети стали магами высшего порядка, то есть на «А» начинались, а с другой — для контроля? Интересно, а все остальные маги на «А» так же подчинялись главному Арахниду? И что на счет людей, у которых внезапно и вдруг появились магические способности? Это вот очень интересный момент, потому что на Острове Свободных магом не был никто. Или был, но мы не выявляли способности?! Как же сложно делать выводы при фактически полном отсутствии данных, но… Если предположить, что Властитель Ночи является априори властителем всех темных сущностей, что дают магические способности как темным так и людям… Ну и собственно до меня теперь дошло, почему кесарь не может его прирезать. И об этом действительно стоило молчать.

— Твоя тень, — Арахандар, игнорируя меня, прошипел, глядя на кесаря, — ты не контролируешь свою Тьму!

Все о чем могла в данный момент думать я – поцелует или будет за обнаженную грудь лапать? Кесарь в смысле. Или сначала даст доступ к арахниду мне, потому что матерью я, несомненно, готова стать, но… я бы предпочла, чтобы у моего ребенка были и настоящие родители. И даже если я малыша не отдам, то пусть лучше будут. С другой стороны стоит ли прощать тех, кто уже убивал однажды?

Дилемма…

— Почему ты молчишь? — взревел Властитель Ночи.

Я знала почему. Потому что в данный момент кесарь собирал силы. Но это знала я, на своей шкуре испытавшая обряд жертвенного открывания пути в другой мир, а вот Арахандар был не в курсе, и все что он видел сейчас — несгибаемого, непоколебимого, неуязвимого императора Эрадараса, сильного настолько, что он давно превзошел и в силе, и в величии тех самых высших, что некогда были богами четырех миров.