Свет Черной Звезды

И оставив мать кесаря в сомнениях, я развернулась к тактично отошедшему Эдогару с вопросом:

— Как освободить Элионея?

Глава моей канцелярии, подойдя, был вынужден лишь бессильно развести руками.

Я развернулась к Эллиситорес, но пресветлая, вытерев слезы, которые были совершенно не к месту, едва слышно выдохнула:

— Араэден покарал его не за собственную гибель, он мстил брату за меня, за то унижение, которому меня подвергли когда мой младший сын пришел к власти, и за период заточения в подземельях.

То есть пресветлая понятия не имеет, как вытащить сына, ведь она как мать давно его простила и явно попыталась бы спасти, а сам Элионей мразь! Это вообще какой нужно быть мразью, чтобы подвергнуть унижению собственную мать, а после еще и заточить в темнице к счастью только на год, но я так полагаю, не явись кесарь – Эллиситорес сидела бы в камере до конца своих дней. Урод! Просто урод!

И Властитель Ночи урод не меньший – если никто во дворце не знает, как освободить опального принца, то вот это все сейчас проверка лично моих возможностей. Паучара гоблинский!

У меня возникло безумное желание вновь связаться с Властителем Тэнетра, похлопать ресничками и сообщить что я де слабая девушка, и мне не под силу бороться с магией самого кесаря, вот только… скажи я такое, Темнейший с радостью сообщит, что я в таком случае я никакая не императрица и богиня, а девка, которая не заслуживает трехдневной подготовки к свадьбе, и он хочет меня немедленно. Дилемма!

Побесившись еще секунду, я подошла к ближайшему кусту, сорвала с него один из кинжалов, под испуганный вскрик Эллиситорес, оцарапала ладонь и позволила нескольким каплям собственной крови пролиться на землю, потому что уже даже не помнила, а усвоила как закон слова кесаря сказанные еще в Рассветном мире «Для тех, кому я позволяю, путь становиться короче».

Сейчас никакого уменьшения пути не было — но круг из непроходимых колючих зарослей в единый миг врос в землю, оставляя собственно едва обозначенный круг и только.

Нервно вытирая ладонь, я решительно пересекла поляну идеальной геометрической формы, и не успела даже подойти к дверям — Элионей вышел сам. И выглядел принц паршиво настолько, что в пору добить, чтобы не мучился – лицо в шрамах и ссадинах, одеяние представляло собой лохмотья, лицо осунулось, под глазами тени, в самих глазах ненависть.

— А вот и шлюха Араэдена пожаловала! — поприветствовал он меня, к слову нужно заметить, что даже без пауз и проволочек, присущих культуре элар.

— Все лучше, чем быть шлюхой Властителя Ночи, — язвительно ответила я. И удовлетворением наблюдая за тем, как меркнет его усмешка, ядовито добавила:- Собирайся, малыш, твой любовничек истосковался, ждет тебя прямо не дождется. Эдогар, откройте для нашей «девочки» портал к границам Эррадараса. Полагаю, крепость Тана будет лучшим вариантом.

Элионей даже сказать ничего не мог, открывая и закрывая рот как выброшенная на берег рыба — не ожидал, что женщина способна ответить оскорбления? Так добро пожаловать в новый мир, сволочь!

Но еще до того, как потрясенный принц шагнул в открытый моим главой канцелярии портал, я связалась с Арахандаром, и сообщила:

— Дорогой, как и обещала, твой обожаемый мальчик, — указала мгновенно напрягшемуся Властителю Тэнетра на застывшего с поднятой ногой Элионея, который в ужасе пытался сориентироваться в ситуации. — Немного помятый но в целом пригодный для всех твоих… ммм… желаний.

Никак не отреагировавший на колкость «будущий муж», не менее ядовито поинтересовался:

— Язвишь?

— Это то единственное, что мне остается, не так ли? — уточнила я.

Арахандар усмехнулся и задал вопрос:

— Где я могу забрать свой «подарок»?

— Крепость Тана, — сообщила я и уничтожила пространственный кристалл.

Вот оно преимущество односторонней связи — я могу прервать разговор в любой удобный мне момент, невзирая на ярость собеседника. А ярость определенно будет присутствовать — крепость Тана располагалась в устье реки Эхеи, путешествие к ней займет как минимум час даже на их свежесозданных летучих кораблях.

Следовательно, у меня как минимум час!

— Эдогар, на всякий случай переместите Элисситорес в Снежный дворец, он максимально удален от темных территорий, а после окажите всяческое содействие лорду Динару, — приказала я.

— А вы?! — Эдогар все еще переминался на краю круга, не рискуя зайти на территорию «магической тюрьмы». Учитывая, что пресветлый обратился ко мне на «вы» без перечисления моих титулов, пребывал он явно в полнейшем смятении.

— А у меня есть как час свободного времени, и я как минимум постараюсь узнать, где мой муж, — раздраженно ответила я.

***

Есть вещи, которые делать страшно. Есть такие, которые делать безумно больно. А иногда, тебе одновременно и невероятно страшно, и неимоверно больно.

Призвав Сатарэн я сейчас стояла совершенно мокрая там, на краю покрытого изумрудной зеленью утеса, где впервые мы с кесарем столкнулись с вторжением светоча. Почему-то решила, что отсюда открыть портал будет проще, вероятно потому, что уже открывала его с Адрасом, но тогда рядом был Адрас, а сейчас только безмолвствующий Мрак и не знающий чем помочь глаз этого мира.

И я плакала, уже не сдерживаясь и считая нужным сдерживаться при этих двоих. Я потратила двадцать минут на безуспешные попытки открыть портал в другой мир, мои руки представляли собой один сплошной синяк от ладоней до предплечий. У меня не было сил даже на то, чтобы подняться, но было безумное желание скатиться в истерику.

Вытирая дрожащими непослушными превратившимися в одну сплошную боль руками слезы, я запрокинула лицо вверх, подставляя мокрые щеки солнцу и ветру и посмотрела на черное светило. Черная Звезда сияла. Не знаю, почему не замечала этого раньше, сейчас отчетливо увидела лучи ее странного, не поддающегося никакой логике света, теплого, в отличие от основного холодного светила. Черная Звезда согревала, забавно, но факт.

«Я не могу открыть путь, — произнес в очередной раз Сатарэн, — мои границы заперты».

И я даже догадываюсь кем. Так качественно «строить» мог только кесарь… ну и двадцать тысяч оитлонских строителей. Горько усмехнувшись, вновь сделала глубокий вдох, собираясь с силами и стараясь не думать о том, что сейчас будет происходить со мной.

Есть такие вещи, о которых иногда просто лучше не думать.

Мрак обнял, окутывая своей поддержкой, охватив мои изломанные руки, заставляя ощутить его поддержку и я, вновь закусив губы, опять до крови…

Мысленно, я словно перенеслась в охт орка, ставшего мне по настоящему отцом, моим единственным отцом, учитывая последнее… а скорее даже очередное предательство Ароиля Астаримана, но я старалась не думать о том, кто считался моим отцом, я заставляла себя вспомнить слова моего шенге:

«Утыррка, концентрируй внимание».

Но вместо них вспомнила иные:

«Утыррка, глупый ребенок,- прорычал папашка. – Утыррка слышать шенге, но не слушать! Утыррка не делать что хотеть, Утыррка следовать за долгом. Долг вести Утыррку к гибели!»

Слишком поздно, папа, я уже погибла. Не слушала тебя, не слышала до последнего, и в результате… Я спасла Рассветный мир, я спасла орков, я спасла всех, кого можно было спасти, я спасла маму и даже Динара мне удалось спасти ценой собственной жизни… но ты был прав, долг привел меня к гибели.

Вот только вопрос — могла ли я поступить иначе? И ответ, который я абсолютно точно знала – нет. На мне была слишком большая ответственность, ответственность за Оитлон, ответственность за Прайду, и даже ответственность за жизни мамы, Лоры и отца. Так могла ли я поступить иначе?

И вдруг неожиданно вслед за этими совершенно не нужными сейчас мыслями, другие слова папы:

«Ответственность Утыррки возьмет шенге. Ледяной свет сильный маг, но земля больше силы имеет. Он знает».

Краткий миг осознания, краткий миг сожаления о том, что я теперь совершенно одна и шенге нет рядом. Наверное, я никогда не привыкну к тому, что его нет рядом, меня никто не защитит, никто не поддержит, никто не даст мудрого совета… все что мне остается — вспоминать те крохи, что остались от времени когда в моей жизни был тот, кто стал мне настоящим отцом, вспоминать и учитывать.