Страница 9 из 15
– Каплю всего! – радостно подтвердил дракон, беря в руку с кинжалом кристалл. – Слушай!
Он поводил кристаллом над медальоном, всунул куда-то в район ушка для цепи кинжал и с торжественным выражением лица произнес:
«Контейнер, откройся!»
И медальон с тихим щелчком открылся.
– Бли-ин! – оторопело протянул Антон. – Все так просто! Ё!
– Ага! – согласился улыбающийся дракон. – Кто будет открывать дверь? Может быть, ты попробуешь, Ссессалахх?
– Разрешите мне? – шагнула вперед вампиресса. – Что для этого надо?
– Макни палец и засунь руку в дыру! – дракон протянул ей раскрытый медальон с остатками загустевшей крови последнего царя Гипербореи. – И все! Жди!
Черта макнула большой палец в желеобразную жидкость, растерла ее по остальным, и уже собиралась просунуть руку в отверстие, как внезапно застыла на месте каменным изваянием. Глаза ее закатились. Видны остались лишь синеватые белки. А через секунду ее начала сотрясать крупная, перекатывающаяся по всем мышцам дрожь. От сведенных судорогой пальцев, исходило розоватое меняющее интенсивность сияние.
Антон бросился к ней.
Однако так же внезапно и мгновенно она пришла в себя и, отстранив его левой рукой, как ни в чем не бывало, шагнула вперед и просунула правую, в полыхнувшее розовым цветом и исполняющее переливчатым писком нечто вполне музыкальное и бравурное, светящееся отверстие.
Дверь, натужно скрипя и радостно подвывая ржавчиной, отворилась.
– Да-а! Видимо, давно ее не открывали! – сделал вывод, первым пришедший в себя после цветомузыкального шоу, устроенного невозмутимо поглядывающей на нас вампирессой, Шшлемхх Аинн, сопроводив слова долгим задумчивым взглядом. – Ты как?
– Заходите! – вместо ответа предложила Черта, не обращая никакого внимания, на высветившуюся на полированном камне – табло, как она и предполагала, мерцающую руну «М».
– Хочешь что-нибудь сказать? – озадаченно поинтересовался Антон, пытливо заглянув ей в глаза.
– Не сейчас! – отрицательно тряхнула собранными в «конский хвост» волосами вампиресса. – Пока нечего. Потом, Тоша. Потом. Дома…
Антон кивнул и, подхватив с пола рюкзак, шагнул в темное помещение, по моему примеру пытаясь найти на внутренней поверхности стены выключатель. Когда лампы вспыхнули, все остальные последовали за ним. Дверь, теперь уже тихо, без скрипа, закрылась.
Раз никто не обратил внимания, значит, не стоит и воздух сотрясать. Это я о высветившимся значке на камне.
Руна «Эваз». В начертании очень похожа на букву «М». Означает переезды, смену мест и дальние странствия. В прямом положении – сулит перемены к лучшему.
Пускай так и будет!
IV
«В подсознании людей глубоко укоренилась мысль о том,
что Вселенная должна быть логичной. Но реальность
всегда, хотя бы на шаг, уводит нас за пределы логики».
Фрэнк Герберт, «Дюна»
Антон и все остальные.
Подземелья под резиденцией Десмодонтьевых.
На мгновение мне почудилось, что мы каким-то образом оказались в московской подземке. Точнее, на станции метро «Площадь Революции». Те же самые сводчатые потолки, перечеркнутые местами выступающими и скрещивающиеся вверху косыми линиями. Отделанные красным мрамором низкие широкие арки с бронзовыми скульптурами по углам. Шахматная черно – сероватая клетка на полу и круглые светильники, свисающие из-под свода на аккуратных позеленевших от времени цепях.
Разница наблюдалась только в отсутствии второго тоннеля с парой рельс и количестве арок на выходе к первому, в темный зев которого уходила одна широкая стальная полоса. Проход тоже был всего один, хотя со стороны платформы присутствовали еще две закрытые арки, или замурованные за ненадобностью, как на столичной станции, там, где стоят фигуры пионерок – географов и пионеров – авиамоделистов, или такова оказалась изначальная задумка древних метростроевцев.
Общая композиция и неизвестные, но угадываемого назначения предметы в руках бронзовых персонажей, в целом перекликались с тематикой московской станции. Оружие, к примеру, почти всегда можно отличить от, предположим, штангель-циркуля, да хотя бы по выражению физиономии и тому виду, с которым его держит статуя. А те имели неотличимые от нас внешние признаки, такие же тела и черты лица, те же позы и пропорции. Исключение составляли только некоторые непривычные детали одежды.
И ощущения изваяния вызывали соответствующие, сходные с возникающими при посещении столичной «Площади Революции». Которые, по задумке, безусловно талантливых скульпторов, должны были внушать уверенность в правильности принятых руководством решений и гордость от причастности к великим свершениям всего народа.
Общая длина платформы не превышала двадцати метров. Прямо напротив сводчатой арки прохода стояло нечто, смутно напоминающее серебристую фасолину с продолговатыми окнами и овалом закрытой двери на боковой стороне, покрытое толстым слоем пыли, хотя само помещение на удивление сияло чистотой.
Ответ на этот вопрос не заставил себя ждать, – из открывшейся у пола ниши выбрался таблеткообразный аппарат и, поприветствовав нас переливчатой жизнерадостной трелью, принялся тщательно драить гранитные плиты пола, что-то про себя бодренько пилиликая. Добравшись до «фасолины», он испуганно пискнул, резко развернулся и пополз в обратном направлении.
Понятно. Не его уровень допуска. Интересно, а нас эта штука к себе подпустит?
Как у Черты получилось открыть дверь метро, я пока не понимал. Но обещала рассказать, – значит расскажет. Всеслав, а особенно Шшлемхх Аинн, почему-то не очень-то и удивились тому, что произошло. Или уже устали это делать, или…
– Не ломай голову, Антоша! – словно прочитав мои мысли тихо, чтобы не услышала вампиресса, стоящая чуть поодаль за Всеславом, посоветовал дракон, как и все мы разглядывающий непривычного вида предполагаемое средство передвижения. – Все имеет свое простое и логичное объяснение! Раз Черта пошла с нами, значит, так должно было быть! Ничего в мире не происходит просто так. А, кто она? Я уже примерно догадываюсь. Тебе же, в своих озарениях, пускай она признается сама! Хотя, имей в виду – она, скорее всего и не предполагала, что имеет ко всему этому какое-то, даже опосредованное, отношение!
Он секунду помолчал и задумчиво добавил:
– В отличие от того, кто срежиссировал все происходящие нынче события…
– Ты об Изначальном? – уточнил Всеслав, краем уха слышавший речь дракона.
Черта, окинув нас задумчивым взглядом, молча направилась к «фасолине».
– Нет! Почему именно он? – пожал плечами тот. – Насколько я знаю, Изначальный просто создал все вокруг, – так сказать игровую среду, как и ты свой «Мир», только более всеобъемлющую. Без обид!
Теперь пожал плечами Всеслав, мол – чего обижаться?
– Ты имеешь в виду, что мы, собирая Сферу Миров, только выполняем прописанный кем-то квест?
– Ты же был против написания жестких сценариев для своей игры? – возразил дракон, направляясь к остановившейся перед входом в безжизненный транспорт вампирессе. – Почему ты думаешь, что Изначальный не мог поступить так же?
Я пошел вслед за Шшлемхх Аинном.
– То есть отдать формирование событийных линий искинам? – уточнил Всеслав, догоняя нас. – В моем «Мире» нет обезличенных искинов! По аналогии – их нет и во Вселенной Изначального! И кого же ты из действующих вокруг лиц, видишь в роли генератора событий для нас? Не Де Смодонти же?
– Почему бы и нет? Не из-за того же только, что ты с ними когда-то чего-то не поделил? – усмехнулся дракон. – Они, кстати, больше всех твоих знакомых подходят на эту роль! Потому как, никогда еще развитие и прогресс не определяли личности добрые и пушистые! Весь генезис – это история возвышения и падения себялюбивых, амбициозных, бескомпромиссных и безжалостных особей отдельно взятого вида, с претензией на безусловное доминирование в своей видовой среде!