Страница 4 из 15
– Пока Черта не вернется, мы будем здесь! – отрезал я, поймав согласный взгляд Аксиньи. – А за едой, можно в магазин сходить!
– У тебя есть деньги этого времени? – поинтересовался Антон, удивившись.
– Деньги? – вот уж, елки-палки! Не подумал! Но кое, о чем вспомнив, подтвердил: – Деньги будут! Немного, но на еду хватит! Главное до закрытия магазина успеть! Ждите меня здесь!
– Может быть, не надо? – не так понял мои намерения дракон. – Не настолько уж мне и хочется кушать, чтобы позволить тебе грабить местных жителей!
Ксюша подозрительно посмотрела на меня. Антон с Аксиньей тоже бросили по вопросительному взгляду.
– Тьфу на тебя, Шшлемхх! – опешил я. – Ты что? Делать мне больше нечего! Никакого криминала! Ждите меня здесь
Я пошел к такому знакомому облезлому подъезду. Какой там был код домофона? А-а, надо же, помню! 1405!
Набрал комбинацию, открыл металлическую дверь и вошел внутрь.
Те же самые затхлые запахи мусоропровода и сбежавшего у соседки борща. Тот же самый лифт, заходя в который, так и хочется по-маленькому. И запах соответствующий.
Я ткнул в кнопку с цифрой «5». Лифт, натужно вибрируя от нагрузки, доставил меня наверх. Выйдя на площадку, я подошел к двери, обитой коричневым дерматином с тонкими проволочками, придающими рельефность потерявшей блеск обивке. Сколько же лет прошло с детства?
Отошел от двери и поднялся еще на пол пролета лестницы, – там справа была самостройная соседская кладовка в виде перегородки из беленого кирпича с облезлой дверью посредине из ДВП, упирающаяся в оконный проем, но не до конца, – между стеклом и кирпичом можно было просунуть руку.
Там за кирпичом, в спокойные годы моего детства, обычно лежал ключ от квартиры, воровать из которой было нечего. Ключ от квартиры моей бабушки. Квартиры, в которой закончилась моя юность.
Он оказался на прежнем месте. Я помнил точно, – сейчас я лежу в спальне, отгородившись от всего мира, а может быть, скорее даже, просто спрятавшись от него, под большой пуховой подушкой, плотно накрывающей мою голову, и глотаю горькие слезы неожиданной утраты.
Стараясь не отвлекаться на ностальгические воспоминания, навеваемые каждым предметом в квартире, я на цыпочках прошел в зал, где в серванте в фарфоровом баянисте, присевшем в лихом танце, хранились деньги, – так было заведено еще бабушкой. Тихонько достал оттуда две тысячи, – этого будет достаточно на продукты. Теперь я знал причину своего недоумения четырнадцатилетней давности. Тогда я недосчитался этих двух тысяч, и был очень озабочен их пропажей. Невелика сумма, и я обошелся тогда без них. Обойдусь и сейчас. Точнее обойдется он – тот доверчивый и чистый душой я, которым был когда-то…
Мне посчастливилось, магазин еще не закрылся, и я нес друзьям три упаковки круассанов, два нарезанных батона, кило «Докторской», четыре помидора и столько же огурцов, два литра обычной воды и две двухлитровых «Кока-Колы». А еще три шоколадки «Рот-Фронт» для девочек и десяток одноразовых стаканчиков. Деньги потратил не все, – какая-то часть осталась, но возвращаться, чтобы положить их на место я не стал. Тогда из гармониста исчезли ровно две тысячи. Пускай точно также будет и сегодня.
В этот момент я вспомнил слова Шшлемхх Аинна о невозможности изменить прошлое.
Меня посетила мысль: «Хотел бы я встретиться с самим собою?» Предупредить, оградить от будущего геморроя? Ведь тогда моя жизнь могла бы сложиться по-другому. И тут же возник другой вопрос: «А зачем?»
Что мне не нравится в моем сегодня? Беготня? Распухшая от навалившихся проблем голова? А что бы я делал, будь все как раньше? Протирал штаны в офисе? В лучшем случае. Или погиб на войне, как Серега… Так что, к черту перемены! Лично меня устраивает все и полностью!
«А люди? Они, почему должны страдать из-за тебя?»
А что «люди»? Какие «люди»? Не ушли бы в другой мир, миллиарды подсевших на виртуальность игроманов? Так это был их личный выбор! Только их, и тут я ни в чем не виноват!
Мог я изменить, прошлое? Думаю, мог. Всего лишь стоило положить остаток денег на место. Хотя, скорее всего дракон прав, – ничего от этого не поменялось бы! Ну, исчезнет для меня прошлого, на шестьсот рублей меньше, и что? Откуда мне тогда было знать, сколько их пропало на самом деле, или могло пропасть?
Так что, все это ерунда!
Пока шел из магазина, мысли плавно переключились на Асю.
Ведунья оказалась женщиной того типа, симпатия к которому видимо, заложена во мне генетически. Так бывает, – увидел человека и понимаешь – вы одного поля ягоды и тебе с ним будет хорошо. Просто хорошо.
Без надрыва чувств, самобичевания, сладкой щемящей боли сомнений и холодных жестких щупалец ревности. Будет даже лучше, чем было бы с самим собой, разделись ты на две половинки. Себя ты знаешь долго, и хорошее и плохое сотни раз в себе видел, конечно же, храня в памяти чаще второе. Самоунижением занимался не раз, ненавидя себя за слабости и безволие. А тут…
Впервые я почувствовал, как это – когда женщина видит, что нравится тебе и купается в твоем взгляде. Без глупого жеманства, пошлых намеков и назойливого кокетства. Не желая ни понравиться тебе еще больше, ни приручить, ни проучить, ни поиметь с тебя что-либо. Просто расцветает рядом с тобой. От одного твоего присутствия и внимания. И мне очень пришлось по душе это ощущение своей безусловной необходимости.
А еще мне нравилось, и ее осязаемое желание быть рядом со мной. И то, что с ней с первой секунды оказалось легко. Пока мы, уже совершенно не веря в спасение Шшлемхх Аинна, сидели, обнявшись, у его бездыханного тела, я просто предложил ей остаться со мной до самого конца, каким бы он ни был. Она, не жеманясь и не набивая себе цену, так же просто согласилась. Может быть, кому-то покажется, что все произошло как-то слишком быстро или, скажем прямо, поспешно. Но я так не считаю. Произошло так, как произошло, и только!
Хотя, честно признаюсь – я сам от себя такого не ожидал! Думал, – наболевший образ Дианы не даст мне увлечься кем-либо другим, но…
Где она, та Диана, которую я полюбил? Циничная стерва, о которой в последнее время до меня периодически доходят неприглядные слухи, – совершенно не та Динка – Льдинка, под чьим окном я хотел петь серенады, если бы тогда охрана и их сторожевые доберманы позволили…
Так что – аллодоксофобией я не страдаю, и мне совершенно наплевать на чужое иное мнение! Как и на свои непонятные, большей частью, совершенно детские ожидания, с той бездушной стервой связанные. Сегодня мое затянувшееся детство, наконец-то закончилось! Только что. К сожаленью это или нет, пока не знаю. Время покажет.
Я просто перешел на очередной новый уровень. На котором все иначе. Другие интересы, другие друзья. Другая любовь…
Мне импонировало то, что ей оказался не интересен мой предыдущий гендерный опыт. Она даже не поинтересовалась, любил ли я кого? Хотя, скорее всего она и так знала. Я и сам теперь не мог сказать, любил ли? Новое неожиданное чувство меняло все. Раньше мне сравнить было не с чем. Теперь же я знал, как может быть по-другому, когда тебе просто хорошо с женщиной, сидящей рядом.
Без саднящего чувства собственной неполноценности, внушаемого одним промелькнувшим выражением лица, недовольным движением уголков губ, без снисходительности во взгляде, в конце – концов, – той единственной истине, изредка прорывающейся у любимого тобою человека, сквозь преднамеренно показываемое доброжелательное отношение к тебе, выдаваемое за настоящее.
Я тоже ее ни о чем не стал спрашивать. Мне это показалось не интересным и совершенно не значимым. Как и вопрос ее настоящего возраста. Поверите или нет – мне было совершенно все равно! Потому как, – женщине ровно столько лет, на сколько она выглядит! Это не я сказал, но я это осознал, любуясь ей. А выглядела Ася, лет на двадцать пять максимум.
Друзья терпеливо меня дожидались. Беспокойство в Асином взгляде, сменившееся радостью, когда я вышел из темноты на слабо освещенный пятачок со столом посредине, согрело мне сердце.