Зови меня Ливи

– Оливия, детка, ну где ты там застряла? Мы тебя ждем. Поторопись! – кричит моя наставница в пустоту.

Я ошарашено пялюсь на дверь. До меня не совсем доходит, что творится, пока в зале не появляется девчонка. Я во все глаза смотрю на нее и хоть и понимаю, что так таращиться неприлично, никак не могу отвести от нее взгляд.

Маленькая, худенькая, на вид довольно хрупкая девочка моего возраста. По ее плечам крупными локонами спадают густые блестящие волосы темного, шоколадного оттенка и доходят до самого низа ее спины. Она, нахмурившись так, что ее брови почти соприкасаются, и, опустив взгляд в пол, пулей пролетает через весь зал и становится рядом с миссис Эрроу. Девушка поднимает глаза, но буквально тут же, столкнувшись со мной взглядом, снова устремляет их в пол, а мое сознание, тем временем, улетает в нокаут, пораженное взглядом ее глубоких темных глаз, кажущихся черными из-за того, что она хмурится.

Вокруг меня куча девчонок. Нет, я не мисс популярность. А даже наоборот. У меня крайне мало друзей. Но я никогда ни к одной девчонке не испытывала того, что почувствовала только что к этому угрюмому ангелочку.

Оливия тем временем скованно стоит рядом с лучезарно улыбающейся наставницей, скрестив руки на груди и, кажется, совсем не рада тому факту, что она сюда попала.

– Оливия, сейчас же собери волосы, они будут мешать. Сколько раз тебе говорила, – с легкой ноткой строгости говорит миссис Эрроу.

Оливия лишь зыркает на нее недовольным взглядом в ответ, но все же собирает волосы в пучок. И тут мне открывается ее лицо. Нежная светлая кожа выглядит так, словно она фарфоровая, словно эту кожу никак не затронули ужасы переходного возраста в виде прыщей, ее тонкая шея и хрупкие плечики довершают образ прекрасной музы, сошедшей с картин великих художников. Она вновь поднимает на меня глаза, и задерживает на мне свой взгляд уже чуточку дольше, а мое сердце пропускает удар. Да что со мной такое?

– Сара, детка, это Оливия, дочь моей подруги. Они по особым причинам решили сменить преподавателя по балету, поэтому теперь ты будешь заниматься не одна. Оливия, это Сара, моя лучшая ученица, моя гордость, – миссис Эрроу торжественно представляет нас друг другу.

Я слегка пару раз качаю головой, чтобы отогнать такие странные, просто безумные мысли по поводу этой девчонки, и пытаюсь как можно теплее улыбнуться ей. Но Оливия лишь бросает в мою сторону отрывистый кивок и не произносит ни слова.

Не теряя ни минуты, миссис Эрроу переходит к уроку. Я автоматически выполняю все, что от меня требуется, а сама наблюдаю за каждым движением моей новой коллеги. Она все делает четко и технично, и я узнаю в этой техничности себя, свою историю – занятия балетом с того самого момента, как научилась ходить. Но стоит внимательно присмотреться к ней, и ты понимаешь, что ей… абсолютно плевать на то, что она делает. И снова вторая я. Она выполняет каждый элемент с крайне скучающим и чопорным выражением лица и, наверное, мысленно считает каждую секундочку до окончания урока. Словно отражение моего состояния.

Наконец, миссис Эрроу решает завершить пытку и отпускает нас. Я не успеваю сказать и слова, как Оливия подхватывает свои вещи и летит к выходу. Нужно что-то сказать ей. Срочно. Но почему? Зачем? Я не знаю, но мне дико захотелось догнать ее. Я сама покрываюсь холодным потом в момент, когда слышу собственный голос:

– Оливия, стой!

Она тут же тормозит и неподвижно замирает на месте, а затем резко разворачивается и через пару шагов оказывается прямо перед моим лицом.

– Я ненавижу балет и все, что с ним связано, – она окидывает меня с головы до ног презрительным взглядом, – Так что даже не надейся, что мы станем подружками. Ты для меня пустое место, и будь добра, отнесись ко мне точно так же, идет?

Сокрушительный удар в самое сердце нагоняет эмоции все выше и выше, пока они не достигают глаз в виде слез обиды, которые вырываются сразу же, как только Оливия дерзким жестом разворачивается, ударив меня по лицу копной своих роскошных волос, которые она уже успела распустить, и несется прочь.

Глава 2

Если раньше занятия балетом для меня были не самой лучшей альтернативой всему тому, что могла бы делать девочка в моем возрасте, то теперь, после того резкого заявления Оливии, балетный класс и вовсе стал для меня пыткой.

Весь месяц мы абсолютно не контактировали, даже парой слов не обменялись с того дня. Однако я отчетливо ощущала волны негатива исходящие от нее в мою сторону. Миссис Эрроу словно не замечала, что приютила в нашем классе настоящую маленькую стерву. Как-то раз я видела, как Оливию забирал водитель – я уже успела понять, что ее родители далеко не бедные. Бедняге пришлось терпеть целый поток обвинений в свою сторону только потому, что он припозднился, и бедняжке Оливии пришлось ждать его целых три минуты. А пару дней спустя я ненароком услышала ее телефонный разговор с матерью. Да, у меня у самой далеко не простые отношения с мамой, но то, как эта девчонка позволяла себе повышать тон, просто не укладывалось у меня в голове.

Когда Оливия только появилась в балетном классе, я решила, что ее угрюмость обусловливается только лишь тем фактом, что она стесняется и чувствует себя неловко с новыми людьми, но оказалось, что это ее постоянное, неизменное состояние. Удивительно, как в шестнадцать лет можно вести себя так, словно тебе осточертело ровным счетом все.

И, тем не менее, взгляд ее темно-шоколадных глаз, оттеняемых светлой фарфоровой кожей, пробирал меня до глубины души даже в моих снах. Что бы я ни делала, куда бы ни пошла, этот пронзительный взгляд занимал, если не все, то хотя бы добрую половину моих мыслей.

Я никак не могла объяснить самой себе природу этого влечения. Ведь я никогда ни с чем подобным не сталкивалась. Мне нравились девчонки и раньше. Но это скорее было из разряда «О, она классная, такая добрая и веселая, мы подружимся», а не «Интересно, каково это – целовать эти губы, на которых постоянно покоится легкая дерзкая усмешка».

Самое ужасное, что мне и спросить то было особо не у кого. Моя семья – самая адекватная и нормальная семья, они слишком консервативны, чтобы принять что-то вроде моей симпатии к девушке. А те пару человек, которых я зову друзьями, слишком поверхностны, да и интересуются только своими проблемами. Да. К моему великому разочарованию, я, сколько себя помню, всегда была одинока.

Лето уже вовсю вступило в свои права, и на улице, наконец, воцарилась эта, наполненная яркими зелеными красками, легкость. Легкость от того, что на тебе нет лишней одежды, от того, что уроки в школе вот-вот закончатся, от того, что можно будет смело отправиться в незабываемое летнее приключение. Это у обычных детей. Но не у меня. Школа заканчивается, но балет остается. У меня на отдых останется лишь август, месяц, когда родители берут отпуск, и мы едем все вместе в Европу ходить по музеям и другим национальным достопримечательностям. Мои родители никогда не признавали спокойный отдых, включающий в себя лежание на пляже, изредка прерываемое купанием в каком-нибудь теплом море. Нет. Даже отдых должен быть со смыслом.

В очередной день я пришла в балетный класс, дождалась, когда все это закончится, и со спокойной душой пошла в раздевалку. Оливия никогда не переодевалась тут. Она всегда бежала к машине и просто уезжала домой. Поэтому только здесь я могла, наконец, расслабиться и выдохнуть. Но не в тот день.

Я была полностью погружена в собственные мысли и несбыточные мечтания о том, что именно это лето станет для меня особенным. Как вдруг позади меня раздался звук открывающейся двери. Я не придала этому особого значения, ведь сюда могли зайти девочки с других танцевальных классов, либо же сама миссис Эрроу. Но уже в следующий момент я как ошпаренная подскочила на месте.

– Эй, дело есть, – услышала я как всегда недовольный голос, принадлежавший никому иному, как Оливии.