Скромница для злодея

Ярко-голубые глаза девочки широко распахнулись.

Уит взъерошил ей волосы.

– Секреты нужно хранить, а свое лимонное ты получишь, не бойся. – Девочка расплылась в улыбке, и стало заметно, что недавно у нее выпал зуб. Уит развернул ее в нужном направлении. – Беги найди маму. Скажи, я приду за постиранным бельем, когда управлюсь на складе.

Девочка исчезла как пуля.

Братья зашагали дальше.

– Хорошо, что ты отдаешь стирку Мэри, – сказал Дьявол.

Уит что-то буркнул в ответ.

Здешние трущобы были одними из немногих в Лондоне, где имелся коммунальный водопровод с чистой водой – потому что об этом позаботились Бесперчаточники. Кроме того, они обеспечили этот район хирургом, священником и школой, где малыши могли научиться читать прежде, чем выйдут на улицы и начнут искать работу.

Но Бесперчаточники не могли дать людям все, да и в любом случае жившие здесь бедняки были слишком горды, чтобы брать подачки.

Поэтому Бесперчаточники старались нанять на работу как можно больше людей – старых и молодых, сильных и умных, мужчин и женщин со всего мира, как лондонцев, так и северян, шотландцев, валлийцев, африканцев, индийцев, испанцев, американцев. Если они добирались до Ковент-Гардена и могли работать, Бесперчаточники обеспечивали им место на одном из своих многочисленных деловых предприятий. Таверны и бойцовские ринги, мясные лавки и пирожковые, дубильни и красильни – и еще с полдюжины заведений, раскиданных по окрестностям.

Если бы одного того, что Дьявол и Уит выросли в этой же навозной жиже, было недостаточно, то работа, которую они давали всем желающим (за приличную плату и в безопасных условиях), обеспечила бы им преданность обитателей трущоб. Это то, чего не понимали о трущобах другие бизнесмены, не задумывавшиеся о том, что на голодное брюхо много не наработаешь.

Склад, которым владели братья, был расположен в дальнем конце этого района. Когда-то в этом помещении производили деготь, но затем построившая его компания ушла отсюда, обнаружив, что окрестные жители не испытывают к ним никакой симпатии и воруют все, что не охраняется.

Однако ничего подобного не происходит, когда хозяева нанимают на работу двести местных жителей.

Войдя в здание, которое теперь служило централизованным складом всех деловых предприятий Бесперчаточников, Дьявол кивнул полудюжине мужчин, бродивших в темном помещении, охраняя ящики со спиртным и сладостями, кожей и шерстью, – если Корона облагала какой-то товар налогом, Бесперчаточники продавали его, причем дешево.

И никто у них ничего не крал, в том числе и из страха перед возмездием, которое сулило прозвище братьев, полученное ими много лет назад, когда они были моложе, на несколько стоунов легче и куда быстрее и сильнее отвоевывали на кулаках сферу влияния, не проявляя к противнику ни капли милосердия.

Дьявол подошел поздороваться к крепкому, представительному мужчине, главному среди охранников.

– Все в порядке, Джон?

– Все в порядке, сэр.

– Младенец уже родился?

На мужественном загорелом лице появилась гордая белозубая улыбка.

– На той неделе. Мальчик. Крепкий, как его папочка.

Эта улыбка озарила тускло освещенное помещение, словно солнечный луч. Дьявол хлопнул мужчину по плечу.

– Я в этом и не сомневался. А как жена?

– Здорова, слава богу. И слишком хороша для меня.

Дьявол кивнул и понизил голос:

– Все они такие, старина. Лучше, чем все мы, вместе взятые.

Джон засмеялся, а Дьявол повернулся и увидел Уита, стоявшего рядом с Ник, старшиной склада, молодой женщиной (ей едва исполнилось двадцать), обладавшей такими умом и способностью к организации, каких Дьявол никогда ни в ком не встречал. Тяжелое пальто, шляпа и перчатки скрывали ее почти полностью, а тусклый свет довершал начатое одеждой. Она протянула руку подошедшему Дьяволу.

– Ну, так что тут у нас, Ник? – спросил он.

Белокурая норвежка осмотрелась и махнула рукой в дальний угол склада, где охранник уже открыл дверь, за которой виднелась огромная черная пропасть.

Дьявол ощутил укол беспокойства и повернулся к брату.

– После тебя.

Жестом руки Уит сказал больше, чем мог бы словами, но затем пригнулся и без колебаний исчез в темноте. Дьявол вошел следом и протянул назад руку, чтобы взять у Ник незажженный фонарь. Последней вошла она, взглянув на охранника только для того, чтобы сказать:

– Закрой за нами.

Охранник тут же выполнил приказ. Дьявол не сомневался, что чернота этой пещероподобной пропасти может сравниться только с чернотой смерти. Он изо всех сил старался дышать ровно. Не вспоминать.

– Проклятье, – прорычал в темноте Уит. – Свет!

– Он у тебя, Дьявол. – Ник говорила с сильным скандинавским акцентом.

Господи! Он и забыл, что держит фонарь. Дьявол нащупал дверцу, причем из-за нервного напряжения времени на это ушло больше, чем обычно. Но в конце концов он все же справился с кремнем, и благословенный свет зажегся.

– А теперь быстро. – Ник забрала у него фонарь и возглавила шествие. – Нам лучше не нагревать воздух сильнее, чем это необходимо.

В глубь черного, как деготь, помещения тянулся длинный, узкий проход. Дьявол шел вслед за Ник. Где-то на половине коридора воздух начал свежеть и холодеть. Ник повернулась и сказала:

– Пожалуйста, пальто и шляпы.

Дьявол запахнул пальто и тщательно его застегнул. Уит сделал то же самое и надвинул шляпу пониже на лоб.

В конце коридора Ник извлекла откуда-то кольцо с железными ключами и начала отпирать замки, вытянувшиеся в длинный ряд на тяжелой металлической двери. Когда все замки были отперты, она распахнула дверь и приступила ко второму ряду замков на двери внутренней – в общей сложности их оказалось двенадцать. Прежде, чем открыть эту дверь, она обернулась.

– Входим быстро. Чем дольше дверь остается открытой…

Уит что-то буркнул, оборвав ее.

– Мой брат хочет сказать, – произнес Дьявол, – что мы заполняем это хранилище дольше, чем ты живешь на свете, Анника.

Услышав свое полное имя, она прищурилась, но дверь отворила.

– Ну так заходите.

Оказавшись внутри, Ник плотно захлопнула дверь, и они снова погрузились в темноту, но тут девушка повернулась и высоко подняла фонарь, осветив огромное, похожее на пещеру помещение, заполненное глыбами льда.

– Сколько сохранилось?

– Сто тонн.

Дьявол негромко присвистнул.

– Мы потеряли тридцать пять процентов?

– Сейчас май, – объяснила Ник, стягивая шарф с нижней половины лица, чтобы ее услышали. – Океан теплеет.

– А остальной груз?

– Все учтено. – Она вытащила из кармана накладную. – Шестьдесят восемь бочонков бренди, сорок три бочонка американского бурбона, двадцать четыре упаковки шелка, двадцать четыре ящика игральных карт, шестнадцать шкатулок игральных костей. Кроме того, коробка пудры для лица и три ящика французских париков, которых нет в списке и которые я намерена проигнорировать, если вы не пожелаете доставить их в обычное место.

– Прекрасно, – сказал Дьявол. – От таяния льда ничто не пострадало?

– Нет. Все отлично упаковано и хранится в другом конце склада.

Уит буркнул что-то одобрительное.

– Благодаря тебе, Ник, – сказал Дьявол.

Она не стала скрывать улыбку.

– Норвежцы всегда остаются норвежцами. – Она помолчала. – Но есть кое-какая странность.

На ее лицо уставились две пары темных глаз.

– В доках был наблюдатель.

Братья переглянулись. Хотя никто не решался воровать у Бесперчаточников в трущобах, сухопутные караваны братьев за последние два месяца дважды пострадали – были ограблены под угрозой применения оружия, едва вышли из безопасной зоны Ковент-Гардена. Подобное являлось частью их бизнеса, но Дьяволу совсем не нравился такой скачок.

– Что за наблюдатель?

Ник склонила голову набок.

– Не могу сказать точно.

– Попытайся, – велел Уит.

– Если судить по одежде, то из портовых конкурентов.

Это представлялось логичным. Множество контрабандистов работали с французами и американцами, хотя ни у кого не было такого безупречного способа импорта.