Страница 22 из 27
«Книга росходная великого государя денежной казне…» в первую очередь дает представление о порядке выплат и размере жалованья руководителей работ, мастеров и мастеровых людей разных специальностей на Новоладожской верфи с 22 ноября 1711 по 24 декабря 1712 г.
Выдача кормового жалованья происходила в начале месяца, следующего за отработанным. Выплаты мастеровым людям, как правило, производились первого числа. Десятники плотников и кузнецов получали кормовое жалованье по 5 копеек, рядовые мастеровые – по 3 копейки, резчики – по 6 копеек в день; столяры и плотники, «которым хлебного жалованья нет», – по 5 копеек158. Кормовые деньги выплачивали мастеровым с учетом фактически отработанного времени. Согласно царскому указу от 30 марта 1712 г., «за пролежалые и за прогулные дни <…> повелено вычитать» у мастеровых людей, «которые в годовых окладах, кормовую дачю сполна, а которые не в годовом окладе, вполы»159. На следующий или спустя еще один-два дня жалованье выдавали корабельному мастеру, иностранным мастерам, комиссарам и подьячим. Руководитель работ на Новоладожской верфи А. И. Стромилов ежемесячно получал 5 рублей, а подьячий Федор Аганин – 2 рубля (т. е. по 60 и 24 рубля в год)160. Оклады иноземцев были больше, чем у подьячих и русских мастеровых. Резному мастеру Классу (Никласу) Кнаку и столярному мастеру Христофору Шифелю выплачивали соответственно 15 и 10 рублей ежемесячно161. Отвечавшему за строительство шняв Г. А. Меншикову в феврале 1712 г. единовременно выплатили «по окладу ево, подпорутчикова, сто тритцать два рубли, за карабелное ученичество сто восмидесят рублев» за прошедший 1711 г.162 Полагавшийся записным мастеровым людям годовой денежный оклад («полугодовое жалованье») выдавали равными частями каждые три месяца вне зависимости от отработанных дней (как после отработанного времени, так и авансом).
Помимо мастеров и мастеровых людей, трудившихся на верфи, на заготовке леса или «у подъему судов», деньги выплачивались и морским служителям, которые прибывали в Новую Ладогу с какими-либо поручениями и оставались там на длительный срок. Так, в марте–июле 1712 г. жалованье получали матросы (в марте 12, а с апреля 10 человек), доставившие корабельные припасы из Казани163. Осенью 1712 г. деньги выплачивались «надзирателю Ивану Исакову, которой прислан из Санкт-Петербурга в Новую Ладогу для отправления провианту к Адмиралтейству»164.
Расходная книга зафиксировала и иные выплаты, связанные с организацией кораблестроения. Например, выдачу денег целовальникам «на мелочныя покупки к строению шнав». В начале марта 1712 г. целовальник Максим Новогородец был отправлен за «мелочными припасами» на знаменитую Тихвинскую ярмарку165. Посадским людям из Старой Ладоги заплатили за поставленное в казенные амбары говяжье сало, а также за доставку пяти бревен «для спуску шняв на полозья»166. Записывались в книгу и выплаты «наемщикам», возившим уголь из леса «к строению шнав на островки». В числе «наемщиков» были подьячий Филипп Прусынский и кузнец Софон Дмитреев167. Несколько раз оплачивался наем транспортных средств. Так, в ноябре 1711 г. драгун Мирон Стромилов выехал из Новой Ладоги «от карабелных приказных дел к Адмиралтейству с писмами»168, а в декабре в Санкт-Петербург с приходными и расходными книгами был отправлен Федор Аганин. Оба раза подвода обошлись казне в 1 рубль 20 копеек169. В 1712 г. нанимались подводы «под адмиралтейские припасы»170 и «под припасы матиматической науки двенатцати человеком»171 от Новой Ладоги до Санкт-Петербурга, а также судно для доставки иностранных мастеров на Олонецкую верфь172.
В расходной книге ежемесячную запись подьячего о кормовом жалованье сопровождала расписка десятника в получении мастеровыми указанной суммы173. После записей о выплате жалования А. И. Стромилову, Ф. Аганину и корабельным мастерам указывалось, что «выписка о том с росписками в росходном столпу». Фразы «росписка о том на указе в росходном столпу» или «указ о том с роспискою в росходном столпу» встречаются после записей о найме подвод, доставке угля, продовольствия и т. п. В случае, если мастеровые по служебной необходимости на время покидали Новую Ладогу, жалованье им выплачивалось по «ведомосному писму» (например Г. А. Меншикова или Ф. П. Пальчикова). Письмо вместе с распиской также отправлялось в расходный столп. В приказах и конторах расходный столп объединял документы о расходах за год: каждая новая бумага подклеивалась к концу предыдущей. Таким образом осуществлялся дополнительный контроль над использованием казенных средств.
В конце 1711 – начале 1712 г. плотники, кузнецы, столяры, конопатчики, матросы под руководством Г. А. Меншикова заканчивали отделку двух шняв. В январе из Санкт-Петербурга на верфь прислали пятерых резчиков – Ивана Федорова с товарищами174. Судя по записям расходной книги, в начале 1712 г. на верфи одновременно трудилось почти 100 человек, в том числе около 60 плотников. Однако 3 марта Г. А. Меншиков пожаловался государю: «…ныне плотников у меня и з болными и с кашоварами в армии толко пятдесят шесть человек, а работных людей никого нет <…>. А напредь сего было плотников у шнавы по сороку человек, а работных людей в присылке з городов по семидесят по семи человек»175. 22 мая 1712 г. Гаврила Авдеевич снова посетовал: «…плотников ныне у меня и з болными толко 36 человек», а присланные из Ладожского уезда на верфь работные люди разбежались. А. И. Стромилов же на поданные ему два ведения корабельного ученика отвечал: «…мне-де взять работных людей негде»176. На строительстве шняв было задействовано значительно меньше мастеровых и работных людей, чем на сооружении кораблей в предыдущие годы.
Летом 1712 г., когда отделка шняв уже подходила к концу, число мастеровых в Новой Ладоге стало постепенно сокращаться. Судя по записям расходной книги, плотники и кузнецы в селе Черном несколько месяцев работали «у подъему судов». Так, в апреле на Ладожском озере «у подъему карабля» вместе с Ф. П. Пальчиковым находилось девятнадцать плотников177. В мае «у подъемных судов» в селе Черном вместе с плотниками уже трудилось шесть кузнецов. В следующем месяце выплачивалось жалованье плотникам, кузнецам и столяру, которые также пребывали в Черном «у подъема корабля»178. Согласно данным расходной книги, в июне там находились ярославские, ржевские и олонецкие плотники, которым выдавали по рублю человеку в месяц179. Однако только незначительная часть мастеровых была направлена в село Черное из Новой Ладоги. По-видимому, необходимое для ремонта корабля число работников прислало Петербурское адмиралтейство.
Судоходство на Ладожском озере всегда было связано с большим риском. Колебания уровня воды, а также внезапные шторма, особенно частые весной и осенью, приводили к гибели парусных и гребных судов. Вероятно, новоладожским мастеровым и работным людям не раз приходилось спасать занесенные непогодой на мель суда. В 1711 г. на Олонецкой верфи был спущен на воду корабль, который строил мастер Вилим Снельгроф180. В начале октября поручик И. А. Сенявин вывел этот корабль из устья р. Свирь в Ладожское озеро181. Однако из-за низкого уровня воды в озере он остановился в десяти верстах от Шлиссельбурга. Было принято решение поставить судно на зимовку в «удобном месте»182. Корабль обложили лыком и оставили для охраны сто солдат с командиром183. Однако он так и не вошел в состав Балтийского флота. В «Истории отечественного судостроения» упоминается, что в августе 1712 г. во время проводки по Ладожскому озеру корабль попал в шторм, был занесен на мель близ Новой Ладоги, где его пришлось разломать184. Не это ли судно после зимовки ремонтировали новоладожские мастеровые весной–летом 1712 г.? В конце августа вместе с Ф. П. Пальчиковым из Черного в Новую Ладогу на корабле прибыли плотники, столяры и конопатчики, которые, по-видимому, продолжили ремонтные работы уже в устье Волхова185.
158
Там же. Л. 2 об.
159
Там же. Л. 30 об. По распоряжению Ф. М. Апраксина от 27 мая 1708 г. у мастеровых вычиталось «за прогульный час по окладу из жалованья за день, а кто прогуляет день, и у того будет вычтено за 7 дней» (МИРФ. Ч. IV. С. 715). Установленная генерал-адмиралом система вошла в инструкции, отправленные А. В. Кикиным на Олонецкую и Новоладожскую верфи в 1709 г.: «…у мастеровых людей вычитать из денежного жалованья противу сего: кто прогуляет целой день и у того вычесть за семь дней, а кто прогуляет час или болши, и у таких вычитать за один день. А работным людем за прогулные дни и часы чинить наказанья» (Там же. Ч. I. С. 184).
160
В начале 1709 г. «Кирилова монастыря служка» Федор Аганин состоял «у пересмотру плотников и кузнецов и у записки карабелных припасов» в Лодейном Поле, а в сентябре того же года уже был подьячим в Новой Ладоге (РГАВМФ. Ф. 176. Оп. 1. Д. 37. Л. 255, 263, 356). На Новоладожской верфи он получал такое же кормовое жалование, как и на Олонецкой, – полтора рубля, но с мая 1712 г. оно увеличилось до двух рублей (Архив СПбИИ РАН. Колл. 11. Оп. 1. Д. 86. Л. 18, 37).
161
Эти мастера были направлены в Новую Ладогу 16 августа 1709 г. (РГАВМФ. Ф. 176. Оп. 1. Д. 37. Л. 276) и оставались там до сентября 1712 г. (Архив СПбИИ РАН. Колл. 11. Оп. 1. Д. 86. Л. 9 об.). Согласно ведомости А. И. Стромилова, в 1709 г. резному мастеру Классу Кнаку выплачивали 12 рублей ежемесячно (РГАВМФ. Ф. 176. Оп. 1. Д. 37. Л. 355 об.). В 1710 г. у него оставался прежний годовой оклад – 144 рубля, а Хр. Шифелю выплачивали 120 рублей (Архив СПбИИ РАН. Ф. 83. Оп. 1. Д. 4867. Л. 2. Фрагмент ведомости опубликован: МИРФ. Ч. III. С. 244–245). В апреле 1712 г. Хр. Шифель также получил за «тринадцатый» месяц 10 рублей на свечи и дрова (Архив СПбИИ РАН. Колл. 11. Оп. 1. Д. 86. Л. 34).
162
Архив СПбИИ РАН. Колл. 11. Оп. 1. Д. 86. Л. 25 об.
163
Архив СПбИИ РАН. Колл. 11. Оп. 1. Д. 86. Л. 27 об.
164
Там же. Л. 12 об., 14 об.
165
Там же. Л. 28 об.
166
Там же. Л. 29 об. – 30.
167
Там же. Л. 12, 14, 20 – 20 об., 23, 29.
168
Там же. Л. 20 – 20 об.
169
Там же. Л. 16.
170
Там же. Л. 2.
171
Там же. Л. 4 об.
172
Там же.
173
В ноябре 1711 – августе 1712 г. расписывался десятник Петр Спиридонов. После его отъезда в расходной книге расписок больше не было.
174
7 февраля 1712 г. Г. А. Меншиков доносил государю, что на одной шняве закончили гакаборт (верхнюю часть кормы), на который установили резные украшения, а для другой шнявы «болван на лва в резную отдан же» (ПиБ. М., 1975. Т. 12. Вып. 1. Примеч. к № 5017. С. 274).
175
Там же. Примеч. к № 5097. С. 363.
176
Там же. Примеч. к № 5263. С. 516.
177
Архив СПбИИ РАН. Колл. 11. Оп. 1. Д. 86. Л. 32 об.
178
Там же. Л. 1.
179
Там же. Л. 1 об.
180
История отечественного судостроения IX–XIX вв.: В 5 т. / Под редакцией И. Д. Спасского. СПб., 1994. Т. I: Парусное деревянное судостроение. С. 125.
181
МИРФ. Ч. I. С. 258. В августе 1711 г. капитан А. Декур («которому повелено тот корабль весть») опасался, что даже если ему удастся вывести судно в Ладогу, то «за мелкостию воды не возможет пройти до зимы ни в какую пристань, а замерзнет на озере» (Там же. С. 256).
182
МИРФ. Ч. I. С. 261. В поисках подходящего места А. В. Кикин указал Г. А. Меншикову, чтобы тот «вымерил воду в волховском и сясском устьях» (Там же. С. 259). В них оказалось 6,5 футов глубины, поэтому «в оныя устья ни по которому образу корабля поставить невозможно» (Там же. С. 260).
183
МИРФ. Ч. I. С. 268.
184
История отечественного судостроения… С. 125. 28 декабря 1712 г. Ф. М. Скляев доносил государю, что севший на мель в Ладожском озере корабль удалось с нее снять и привести к «ладожскому устью». Однако новый шторм нанес повреждения, которые уже нельзя было устранить: «…со дна во боку буикштыки и сетерсы все выломало о каменья и песку в нем было довольно, столко было сызнова подымать на тех же ящиках, на которых с прежней мели снять, и только борты с палобою подымались, а дно оставалось в воде» (ПиБ. Т. 12. Вып. 2. Примеч. к № 5692. С. 490–491).
185
Архив СПбИИ РАН. Колл. 11. Оп. 1. Д. 86. Л. 8 об. – 9.