Горечь рассвета

— Вот ваша вода, пожалуйста, — сказала девушка, глядя на мужчину. Она запретила себе смущаться, чтобы он ни говорил, и как бы не поступал.

Он подошел к ней вплотную, и она почувствовала, как его большое тело закрыло от неё весь мир, словно она попала в самое надежное во всём свете место, где больше никогда и ни о чем не придётся беспокоиться. Она ощутила, как он наклонился к ней.

— Что вы делаете? — задыхаясь, спросила она.

— Твои волосы пахнут домом. Они пахнут солнцем и лугами, лесами и реками. Они пахнут всем тем, чего так не хватает людям для счастья. Они красивее меди, дороже золота, ценнее алмазов. В твоих волосах скрыта сама жизнь.

Она почувствовала, что уплывает. Куда-то очень далеко и не хочет оттуда возвращаться.

— Знаешь старую легенду о длинноволосой девушке и её возлюбленном? — спросил он, все так же, не выпуская из плена своих объятий. Да она и не стремилась выбраться на волю.

— Не знаю, — прошептала она, уткнувшись носом в его твердую грудь.

— Это поправимо, — усмехнулся он. Его хриплый голос проникал в её сердце, наполняя всё естество непонятным томлением. — Однажды принцесса влюбилась в юношу, который был недостоин её. Беден, плохо воспитан, совсем не образован. Но она так сильно полюбила его, причем взаимно, что пошла к колдунье и спросила совета, как им быть вместе. Колдунья долго раскладывала на столе какие-то косточки, руны, смотрела в магический шар и кидала через плечо остро пахнущие травы. И старания все-таки увенчались успехом: на дне чашки со странным варевом она узрела ответ, который и поспешила сообщить влюбленной принцессе. Для того чтобы им навсегда быть вместе, нужно всего лишь скрыться от всего мира под её же собственными медными волосами. Якобы в волосах влюбленной девушки, что горят на солнце ярче золота, сокрыта неведомая обычным людям сила. И она пошла к любимому, и стали они друг напротив друга, и скрыла она его своими волосами, словно волшебным пологом. И исчезли они с этого места, чтобы больше никогда уже не вернуться и жить вечно, но уже не там, где раньше, а где-то совсем далеко. Неужели никогда об этой истории не слышала? Твои волосы очень напомнили мне эту притчу.

Девушка молчала, не в силах справиться с волнением, которое охватило все ее существо. Казалось, что внутри нее разгорается пламя, в котором легко можно сгореть. Только одно знала сейчас точно: никогда уже не сможет она отпустить его.

— Нет, я никогда раньше не слышала эту историю, — тихо проговорила она.

Он снова шумно вдохнул аромат ее волос, как будто не мог надышаться.

— Мне нужно ехать, — тихо проговорил, тяжело вздыхая. — Спасибо за воду, красавица.

Девушка поняла, что вот сейчас он уйдет из ее жизни навсегда. Эта мысль пульсировала в голове, причиняя невыносимую боль.

— Может быть, если не сильно торопитесь, то задержитесь ненадолго? Думаю, отдохнуть с дороги и сытно поесть не будет лишним? — сказав это, она почувствовала, как краска заливает ее лицо и шею.

«Только бы не отказался», — лихорадочно думала она.

Он долго молчал. Так долго, что, казалось, уже и не ответит.

— Ты очень рискуешь, красавица, — с усмешкой прошептал ей на ухо, от чего все ее тело затрепетало в странном волнении. — А вдруг я проходимец, что отнимет твою честь?

— Я тебе верю, — подняв голову и смело глядя на него, проговорила девушка.

— Скорее всего, зря, — ухмыльнувшись, сказал он, и отошел от нее на шаг. — Ладно, веди к столу, раз еду обещала.

За едой и приятным разговором время бежит незаметно. И вот уже вечер подкрался, укрыв темным покрывалом землю. Родители так и не вернулись с ярмарки, как не встала и нянька. Девушка ничего из этого не заметила, она видела перед собой лишь его. Только о нем могла думать, и только лишь о нем будет теперь всегда тосковать.

Он рассказал ей многое из того, что встречал на своем пути за долгие годы странствий, но почти совсем ничего о себе. Назвал только свое имя: Аскольд. Да ей и не нужно было ничего, главное, чтобы не покидал.

— Ты уходишь? — спросила его на рассвете, когда небо начало краснеть на восходе, а птицы завели свои первые трели.

— Мне нужно было уходить еще вчера вечером, — тихо ответил он, и поцеловал ее спутавшиеся после ночи волосы.

— Но я не хочу, чтобы ты уходил, я не смогу жить без тебя, — чуть не плача сказала она и прильнула теплой кожей к его стальной груди, испещренной сотнями шрамов. — Забери меня с собой.

Взяв ее лицо в ладони, заставил смотреть себе в лицо. Она не выдержала его взгляда, зажмурилась, а он поцеловал осторожно ее сомкнутые, покрасневшие от слез веки.

— Ты необыкновенная и мне нужно было сразу об этом догадаться, но я не могу остаться. Пойми меня и отпусти. Может, когда-нибудь, на одной из дорог жизни нам суждено будет снова встретиться, но пока что я уйду. Прости меня, я не должен был так поступать, — в его глазах было столько грусти и сожаления, что она снова заплакала.

— Не плачь, красавица, — мягко проговорил он и обнял плачущую. — Я не стою ни одной твоей слезинки, я совсем не порядочный человек. Просто знай это и тогда тебе будет легче отпустить меня.

— Нет! Я не смогу!

— Сможешь, все могут и у тебя получится, — тихо сказал он и поднялся, чтобы одеться.

— Помнишь ту легенду, которую ты мне рассказал вчера?

— О девушке, что укрыла любовь волосами? — спросил он, натягивая рубаху. Мускулы на его спине перекатывались при малейшем движении.

— Да, а может, это все-таки возможно?

— Милая девочка, это всего-навсего легенда. Для глупых дурочек, вроде тебя. Я таких историй сотню знаю, на все случаи жизни. И еще ни разу ни одна из них меня не подвела, я всегда сплю в теплой постели с красивой девушкой под боком, — хохотнул он, стоя к ней спиной.

«Так, значит, он просто обманул меня?», — пронеслась убийственная мысль в голове. Ей показалось, что каждое его слово впивается в душу отравленной иглой.

— Я же говорил, что ты зря мне поверила, — рассмеялся он, все еще возясь с одеждой и не поворачиваясь лицом.

Темно-красная, кровавая пелена заслонила ее взор. Сердце, разбившись в груди на мелкие осколки, больше никогда не сможет биться в том же ритме. Внутри образовалась пустота, которую уже ничто не сможет наполнить.

Она смутно помнила, что в недрах прикроватной тумбочки скрыто кое-что, способное помочь. И этим предметом был красивый нож для бумаги, который ей подарила давняя подруга на какой-то праздник. Протянув руку, она вслепую нащупала изящную рукоятку, выполненную в виде прекрасной русалки.

Аскольд все еще возился с одеждой, не поворачиваясь к ней, при этом насвистывал какую-то мелодию. Его веселье и беззаботность больно ранили душу девушки. Горячие слезы потекли по щекам, зрение затуманилось и все, что она перед собой видела: его широкую спину. Весь мир померк для нее, осталась только эта спина, в которую она с диким криком, одним движением воткнула нож по самую рукоятку. Удар пришелся под левую лопатку. Аскольд замер на несколько невыносимых мгновений, издав какой-то странный хрип, будто из него вышел весь воздух, и начал медленно оседать на пол.

— Что ты сделала? — прохрипел, падая навзничь.

Девушка склонилась над ним, накрывая их обоих своими волосами, скрывая от внешнего мира.

— Я верила тебе, я полюбила тебя, полюбила впервые в жизни, — плача, прошептала она. — Я не смогу тебя отпустить, понимаешь? Ты обидел меня и должен за это заплатить. Но я не буду жить без тебя.

— Какая же ты дурочка, веришь любому глупому слову, — слабая улыбка тронула губы умирающего. — Может, легенда не врет? Может, нам все-таки удастся, скрывшись от посторонних глаз за завесой шелковых волос, перенестись в то место, где уже никогда не будет больно?

Она плакала, словно ребенок, отчаянно и навзрыд.

— Я попробую, — тихо, сквозь душащие слезы, сказала она.

Аскольд закашлялся.

— Только ты должна знать, что за любое действие нужно платить. Та девушка из легенды заплатила всем, что ей было раньше дорого. Ты согласна на такую жертву? — он смотрел на нее печально, и она поняла, что еще немного и его душа окончательно покинет бренное тело.