Страница 2 из 14
Президент кивнул, признаваясь в душе, что доверял этому человеку настолько, что принимал все его советы и предложения, не проанализировав их со всех сторон. Для него известие о секретной связи генерала в отставке с масонскими структурами Запада оказалось откровением, и он долго не мог поверить в предательство Зеленова. Но и этого было мало. На стороне врагов оказался и командующий любимого детища – Национальной гвардии, что явилось не меньшим ударом для президента, не предполагавшего, что ближайшие помощники готовы, образно говоря, всадить нож в спину. И всё чаще приходило в голову название одного из криминальных зарубежных романов – «Кругом одни враги».
– Вы уверены, что этот тоннель ведёт… э-э… в Брюссель?
Гаранин ответил после паузы:
– Стопроцентной гарантии у нас нет… но показания Зеленова и Подвального, реакция Лавецкого и данные разведки во многом сходятся и не противоречат нашим предположениям. В правительстве и околоправительственных структурах окопались резиденты западных спецслужб, подчиняющихся напрямую так называемому «Комитету 300», точнее его подразделению, Бильдербергскому клубу. Мы даже знаем их главных деятелей.
– Вот как? – недоверчиво сказал президент. – И кто же это?
– Думаю, вы знаете всех. Советник премьера Великобритании лорд Лотингейл, зам главы ЦРУ полковник Эзра Хаус, магистр ордена «Череп и кости» Хасан Озокхан, глава Бильдербергского клуба Ульрих Ван-Янг и руководитель «Комитета 300» кардинал Доменико Пьяцци.
– Знаю, – пробормотал Юрий Филиппович.
– И над всеми этими господами стоит иная сила, олицетворяемая Маркусом Хансом-Адамом Фриком.
Президент удивлённо посмотрел на Гаранина.
– Министром иностранных дел Лихтенштейна?!
– Так точно, Юрий Филиппович. – Гаранин пожевал губами. – Не всегда большие посты занимают общественно значимые люди или олигархи. Есть подозрения, что этот господин, министр микрогосударства, не человек. Но об этом я хотел бы поговорить с вами отдельно.
Президент покачал головой, расстегнул «молнию» куртки, ослабил воротник рубашки.
– Не ожидал… сюрприз, однако.
– Хотите взглянуть на интерьер вагона изнутри? – предложил Барсов.
Юрий Филиппович прошёлся по перрону, убеждаясь, что его плиты сделаны из грубо обработанного камня, вероятнее всего базальта, хотел было проследовать внутрь вагона, но в этот момент из него выскочили двое мужчин в гражданских костюмах.
– Товарищ пол… – начал первый, лысоватый, седой, но умолк, увидев перед собой президента.
– Что у тебя? – осведомился Гаранин, сделав шаг навстречу.
– Похоже, вагон заминирован!
На мгновение все, кто находился на перроне, застыли.
Первым отреагировал на известие Барсов, подхватив президента под руку:
– Быстро отсюда, Юрий Филиппович!
Телохранитель опоздал на полсекунды, взяв президента под другой локоть.
– Уходим!
Президент сердито вырвался из рук мужчин:
– Я сам! Забудьте эти телячьи нежности!
Забрались в лифт вчетвером, оставив специалистов на станции.
– Ещё один влезет, – сказал президент. – Потеснимся.
Гаранин поманил гражданского с залысинами:
– Николай Сергеевич, залезай.
Дверцы кабины начали закрываться, и Гаранин крикнул:
– Мы вернём лифт, сразу выбирайтесь!
Кабина устремилась вверх, вдавив пассажиров в пол силой ускорения.
В бункере их ждали трое агентов президентской охраны и парни из команды полковника.
Объяснив им, что происходит, Гаранин отдал приказ всем покинуть особняк Лавецкого, кроме компьютерщиков и техников ССО. Повернулся к президенту:
– Как говорится, бережёного бог бережёт, Юрий Филиппович. Кто знает, какие сюрпризы приготовил генерал на случай провала. Лучше перестраховаться. Мы всё тщательно изучим и… – Полковник не договорил.
Из-под земли в подвал долетел могучий рык, пол содрогнулся, стены заходили ходуном, с потолка посыпались кусочки бетона и струйки пыли.
Телохранители бросились к патрону, закрывая его телами, хотя эта их реакция вряд ли могла спасти президента, если бы рухнул потолок.
– Все вон! – гаркнул Гаранин во весь голос.
Присутствующих буквально вымело из бункера: все понимали ситуацию и умели дисциплинированно откликаться на изменение обстановки. Остался только Барсов, крикнувший:
– Попробую опустить лифт!
Выбрались из подвала на первый этаж, где уже началась суета бойцов ССО и технических специалистов, вызванная подземным взрывом. Что это был взрыв, не сомневался никто, а Юрий Филиппович вдруг подумал, что, останься он в бункере мини-метро ещё на минуту, страна лишилась бы руководителя. С трудом удержал на языке ругательство, почувствовав, как по позвоночнику скатился ручеёк пота.
– Запускай! – крикнул старший четвёрки телохранителей в наушник рации.
Пилоты услышали. Лопасти вертолёта сдвинулись с места, постепенно раскручиваясь.
Юрию Филипповичу помогли залезть в кабину новенького Ми-38, которым он пользовался для посещения объектов Московской области. Гаранин и его гвардейцы отступили к коттеджу, ожидая, когда вертолёт взлетит.
– Передайте ему, – повысил голос Юрий Филиппович, – я жду его утром с докладом.
Старший телохранитель выпрыгнул из кабины, ткнулся губами в ухо Гаранина и влез обратно.
Вертолёт оторвался от зелёной стартовой площадки.
– Куда? – спросил телохранитель. – Домой?
Он имел в виду подмосковную резиденцию.
– В Кремль, – буркнул Юрий Филиппович, прокручивая в памяти недавние события. То, что взрыв в бункере под усадьбой Лавецкого совпал с его визитом, случайностью назвать было нельзя. Только везением можно было объяснить минутную фору, спасшую жизнь главе государства. Но при этом наверняка погибли сотрудники и бойцы группы спецназначения, и настроение президента тот факт, что он остался жив, улучшить не мог. В душе родился гнев, который не удалось нейтрализовать даже с помощью волевых усилий и травяного чая, по заверениям врачей успокаивающего нервную систему.
Приняв душ в блоке отдыха в своём рабочем кабинете на втором этаже Сенатского дворца, Юрий Филиппович вызвал начальника службы охраны.
Полковник Перекопов Нил Петрович появился в кабинете буквально через пять минут, будто его вызвали не в четвёртом часу ночи, а в рабочее время. Это означало, что он контролировал своих подчинённых, поднятых по тревоге, знал, куда направляется президент, и на всякий случай находился на рабочем месте в особом бункере под Кремлём.
Перекопов стал начальником охраны главы государства год назад, зарекомендовав себя службой в Росгвардии на посту начальника охраны её высшего командования. Уже через месяц после назначения Юрий Филиппович сделал его руководителем «Прикрытия» – секретной службы безопасности, состоящей из двух структурных подразделений: анализа социума и разработки стратегий – «Айтир», и группы активного реагирования «Оберег».
К счастью, советник президента Зеленов не входил в число командиров «Прикрытия» и сдать эту структуру спецслужбам Бильдербергского клуба не мог. Об этом Юрий Филиппович подумал с огромным облегчением, когда Гаранин сообщил ему о заговоре, ибо считал «Прикрытие» своим главным гарантом.
Перекопов никогда в жизни не занимался спортом в отличие от президента, получившего в молодости неплохую спортивную подготовку. Однако полковнику повезло с генами (как он шутил неоднократно), отчего выглядел он поджарым, стройным, сильным и в свои пятьдесят три (он был старше Юрия Филипповича на год) мог дать фору многим молодым спортсменам по части выносливости и скорости принятия решений. Говорил он мало, но веско, предпочитая обдумывать и взвешивать каждое своё слово, и Юрий Филиппович всегда с удовольствием выслушивал его советы и оценки того или иного события.
Лицо у Перекопова было типично славянское: широкоскулое, с носом-картошкой и добродушной складкой губ. В серо-прозрачных глазах полковника таилась хитринка и необычное для человека такой профессии тёплое сочувствие, будто он всем и каждому готов был немедленно оказать помощь и поддержку. Что, в общем-то, было правдой. Хотя начальником Нил Петрович был строгим и ошибки подчинённым не спускал.