Вторая Ведогонь. Книга первая. Сокровенное тело

Однако такой же обязательной составляющей является и наличие задачи, которую можно решить одним сильным движением. Раз появились задачи, значит, речь идет о работе разума. И мы с очевидностью видим, что вначале разум оказывается перед задачей, которую совсем не просто решить. Но явно находит решение, в котором, однако, сомневается. Это решение заманчиво, так что разум создает образ действия, ведущий к победе. Но когда начинает прикладывать его к действительности, понимает, что на деле решение может и не состояться. И тогда он отменяет его.

Это вкратце. А если заглянуть поглубже, то мы обнаружим, что создав решение, человек не просто оценивает его с точки зрения действительности. Он вводит себя в состояние готовности, собирая необходимую для рывка силу. И какое-то время пребывает в состоянии готовности к действию, как бы примеряя к действительности не образ действия, а количество сил, которые может вложить в воплощение этого образа.

В эти мгновения он производит либо переоценку своих возможностей, либо переоценку действительных затрат. К примеру, если речь идет о том, как выступить публично, то сначала мы смотрим только на себя: смогу ли я выступить. И когда убеждаемся, что сможем, то собираемся с духом – так этот сбор сил называется в подобных делах. Но, собравшись, мы расширяем объем оцениваемого образа. Теперь кроме возможности выступить мы смотрим и на последствия. Сможем ли мы перенести, скажем, неудачу, случись она. Или выдержать насмешки и каверзные вопросы. И отказываемся от решения.

Отказавшись, мы как бы расслабляемся, что в действительности означает не убирание напряженностей, а снятие с тела образа действия, державшего мышцы в готовности к необходимым движениям. Вместе с расслаблением мышц отступает и та сила, которую мы подтянули к некой своей поверхности, чтобы использовать. Однако расслабление позволяет еще раз задаться вопросом – удалось ли бы справиться с задачей? И мы снова видим, что победа возможна. Тут же возвращается образ действия, с ним подтягивается необходимая сила, мышцы переводятся в боевую готовность и так может повторяться много раз.

Мы неоднократно испытывали эти состояния и прекрасно осознаем, когда придерживаем рвущееся из себя движение, а значит, сдерживаем силу, которая готова запустить это движение. Как мы это делаем?

Есть искушение посчитать, что неким разумным решением. Однако опыт проживания подобных состояний у нас настолько велик, что обмануть себя трудно. И мы вполне можем опробовать это на себе прямо сейчас, чтобы восстановить ощущения. Просто представьте, что прямо сейчас возьмете и прыгните с того места, где читаете эту книгу. И почувствуете, как нечто в вашем животе и во всем теле пришло в готовность. И только одно решение…

Решение это должен принять разум. Это верно. Но то, что придерживает силу в животе, совершенно иной природы. Оно подобно руке, которая накладывает ладонь на клубы силы сверху и замирает, обратив взор на хозяина: ну, так прыгаем?

Это не разумная часть нашей природы, но вполне управляемая разумом и очень ему послушная. Таким образом сдержанность – это не моральное качество строителя коммунизма, а часть некоего устройства или тонкого состава человека.

Глава 16. Тонкий состав

Естественнонаучная гипотеза, предполагающая, что в мире и человеке нет ничего, кроме вещества и энергии, чрезвычайно соблазнительна своей простотой и общедоступностью. Для того чтобы видеть Бога, нужно делать усилие, к тому же постоянное. Чтобы видеть вещество, усилие не требуется. Чем больше лишнего мы отбрасываем, объявив его несуществующим, тем проще мир и легче жить.

К тому же Боги все равно не вмешиваются в жизнь отдельного человека, поэтому, веришь ты или не веришь, в мире ничего не меняется.

В итоге мы живем в мире простых парней и гордимся своей простотой. А древние гордились тем, что были непросты и могли понимать сложные вещи. Для сытой жизни это совершенно не обязательно, но как раз сытость и не была ценностью для тех людей. Их вели и заставляли действовать совсем иные голод и жажда. Когда ты ищешь бессмертия, твое тело должно строить себя из стихий, чтобы стать бессмертным, стихиями нельзя овладеть с помощью физиологии и пищеварения. Для них требуется совсем иное тело.

Все великие народы, хранившие тайные знания, несли как величайшую тайну знание именно о бессмертном теле, сотканном из стихий. Иное его имя – тонкое тело, или, по-русски, тонкий состав. Наши современные понятия складываются наполовину из йогических намеков, подпорченных теософией и агни-йогой, наполовину из энергетизма, выдающего себя за порождение современной физики. Все это по большей части мифология. Но мифология стойкая, потому искажает она некую действительность. А значит, ее и отражает.

Мифология сама по себе не плоха, если только ее не принимать на веру, не считать действительностью, а использовать как иносказание, намек на что-то, что словами высказать не удается или необходимо скрыть от непосвященного. Но все намеки нужны лишь для того, чтобы однажды открыть настоящее. Их основная задача – не рассказывать о мире, а вселять надежду. Надежда же эта проста: если мы правильно выстроим эксперименты и приложим достаточно усилий, скрытое и даже сокровенное однажды должно открыться нашему наблюдению.

И вот мы приложили усилие понимания к тому, чтобы понять, как происходит возмущение и сдерживание, и с очевидностью понимаем: эти слова скрывают за собой понятия о чем-то, что выходит за рамки разума и даже не имеет в нем образов для своего описания. Но при этом, если четко определиться со всеми используемыми понятиями, то обнаруживаешь, что они не покрывают всего, что оказалось доступно наблюдению. Под пленкой образов и понятий, в безымянной глубине сознания, встречаются и противодействуют какие-то силы, которым нет имени. Но мы их, оказывается, все время чувствуем, видим и даже умеем использовать!

Так тонкий состав становится частью моей действительности. И так его можно выявить в любом месте, где находишь определенное количество разумных понятий о своем устройстве. Надо лишь приложить достаточное усилие понимания, и образная пленка разума прорвется при возмущении, и из-под нее вынырнет нечто древнее, глубинное и не имеющее никакого отношения к веществу и физиологии. К тому же от него всегда слегка попахивает бессмертием и разит потерей спокойной и сытой жизни…

О своем тонком составе можно подозревать или догадываться, но о нем нельзя знать. Он не должен превращаться в предмет знания: любой кусочек знания о нем, приходя к тебе, должен настолько потрясать, взрывая все твое естество, что ты тут же становишься им. Мысль не такая уж прозрачная, поскольку мы привыкли жить, нет, существовать иначе. Но вглядитесь: есть вещи невозможные одновременно, как нельзя, к примеру, думать сразу о двух вещах – только по очереди. Так и с этими вещами: они не вместе, они или – или. В прекрасном и яростном мире тонкого состава нельзя знать и быть. Можно лишь или знать, или быть.

Ты либо знаешь о тонком составе и можешь о нем рассказывать, либо ты уже Это и так живешь, стремительно уносясь в бессмертие.

Что именно может входить в тонкий состав человека?

Самый простой ответ: все, кроме тели, то есть физического тела. Но что именно?

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «