Страница 9 из 14
Отвлекся на несколько дней от своих записей, но туда, в стол, их не погружал, ибо они далеко ещё не закончены и требуют тщательной работы. Не выступил, пока, на арену действий герой, да, впрочем, и других участников описываемых событий (кроме тех двух теней из кухни) не видать. Фабула едва намечена, кульминация повествования толком не продумана, не определена, развязка, смутно мелькая в воображении, туманна (не стоит пока и судачить о ней). С какой стороны ни посмотри, резона отправлять тощенькую стопку бумаги туда, откуда она, несомненно, никогда не будет больше извлечена, нет. Именно по той причине, что немедленно канет история эта в воды забвения (не успев ещё полностью вылупиться на свет и как следует опериться), нет, в ящик стола не засунул её, как поступал, едва лишь ставил последнюю точку в новом повествовании, ощущая внутри пустоту, точно меня кто-то вывернув, обрезал бы лишнее с изнанки, и возвратил всё, без лишней деликатности, на прежнее место. Нет, не отправил этот десяток исписанных страниц в бездонный ящик стола…
(Зачем в третий раз говорю об этом Не знаю не знаю не знаю Как будто сбился с пути и теперь хожу вокруг одного и того же места одного и того же места Какого ещё места Наверное того самого где стоит стол внутри которого пропадают мои записи которые я доверяю одному из трех выдвижных ящиков На самом деле всего лишь двум Третий ящик не в счет Я в этом почти уверен но сомнения всё равно остаются Тут я бессилен что-либо сделать Отчего Что если эти сомнения кто-то подбрасывает мне Что если кто-то желает пустить меня в ложном направлении Что если меня пытаются сбить с толку Кто Да откуда мне знать Никаких следов постороннего присутствия или деятельности не оставляют после себя эти мерзкие гадкие вороватые невидимки Они думают что я не догадываюсь Они считают меня дурачиной простофилей растяпой фетюком валенком тютей Возможно именно эти незримые негодяи желают спутать мысли мои напустить непроглядный туман увлечь в мрачные дебри в которых не разглядеть ни дороги ни тропинки запутанные дебри в которых не разглядеть верного пути совершенно не знакомые мне дебри в которых запросто можно заплутать Или они хотят заморочив меня вконец увлечь в пустыню Лучше б в пустыню Почему в пустыню Пустыня мне нравится больше чем какие-то сумрачные жуткие дебри В дебрях этих запутанно лживо обманно сам черт сломит в них свою копытистую ногу Пустыня правдива там все как на ладони там не спрячешься впрочем при определенном умении и навыках наверное можно но речь не о том не о том Вот опять тихонько-легонько кто-то уводит в сторону подменяет мои мысли своими Якобы схожими почти схожими только чуть-чуть совсем немного изменяет их уводит туда куда ему выгодно куда ему не мне необходимо Кто этот злоумышленник Не знаю не знаю Может их несколько Да я ни сном ни духом ни умом ни нюхом Но но так запросто не удастся одолеть меня)
Все эти несколько дней лежали листы на столе, внутри серой картонной папки, завязывающейся справа на тесемки (серые замызганные тесемочки с бахромистыми краями). Нет-нет, папка была другого цвета. Скорее коричневатого (не серого нет!). Скорее – бледно-коричневатого. Скорее – бледно-коричневатого с захватанными, засаленными местами, там, где часто касались её пальцы… Чьи? Надеюсь – мои. Туда, в эту папку, всегда укладываю незаконченные истории. Очень может быть: значение только что рассказанного ничтожно, но хотелось об этом поведать, потому как – хочу признаться – мне довольно симпатична эта скромненькая папочка со следами пальцев на ней.
Еще вот о чём хочу сообщить: питаю особенную слабость к скобкам. Обычным округлым скобкам. Само разнообразие скобок: прямые, косые, круглые, квадратные, фигурные, угловые, парные, – несомненно говорит об их важности, об их значимости, и широте их использования. Вот с запятыми дело обстоит не так. С запятыми, зачастую, не всегда бываешь в ладах – маленькие, юркие, они так и норовят встрять там, где не следует, где им не место, или же, напротив, соскользнуть оттуда, где им надлежит находиться. Проставление запятых вызывает в памяти детские шалости: выковыривание пальцем из носа; за ним – округлое движение или короткий штришок пальцем этим по скрытой поверхности стола или стула; либо по днищу дивана или шкафа (стараясь подсунуть палец как можно дальше); либо по торцевой части дверей – той, что ближе к дверному косяку – устремляя палец как можно ниже; по гладким и шершавым стволам деревьев; по разным заборам и оградам; по оштукатуренным или выкрашенным стенам домов и подъездов; да повсюду, где есть возможность, где дозволяют приличия. Запятые не вызывают у меня уважения…
Другое дело – скобки. Эти простые парные знаки используемые, как мне кажется, с целью напитать извлеченную из области мыслей скудную фразу смыслами, которые теснились в голове, прежде чем фраза эта была явлена на свет, или в тот момент, когда она извлекалась, а, возможно, и позже, когда была она уже извлечена… В пространстве между округлыми двумя половинками, напоминающими чаши, и отпечатывается то важное, то скрытое, то, что творилось там, в черепной коробке, которую схематично обозначают эти знаки (и там нет никаких иных знаков ни запятых ни двоеточий ни всякого рода тире дефисов кавычек и прочей пунктуационной шелухи ну там можно ещё кое-как смириться с присутствием вопросов и восклицаний да ещё и многозначительных многоточий); заключенная в них мысль заполняет напоминающую голову округлость, точно бесконечное пространство вселенной – их прообраз. Левая часть остается на месте, другая постепенно относится, просочившейся внутрь мыслью, вправо, но, вполне вероятно, округлая левая часть так же не остается на месте (как я совершенно поспешно предположил чуть выше), а, под воздействием беспокойной, шустрой, незримо её наполняющей мысли, едва заметно движется в противоположную сторону от зеркально-округлого своего двойника. Но нельзя исключить и того, что они вдвоем равноудаляются друг от друга, и движение их может быть прерывисто-импульсивным; или же они удаляются друг от друга скачками: сначала одна – скок от другой, за ней вторая – прыг в противоположную сторону от первой, следом за ней и первая – прыг-скок ещё дальше; а может очередность их удаления происходит по более замысловатому алгоритму, по ещё более загадочной последовательности? К сожалению, мне не известны какие-либо подробности, впрочем, думаю, вряд ли кто может похвастать компетенцией в подобных вопросах. В таких таинственных областях, темных и совершенно неисследованных, все может быть, все может быть. Мне не ведомо этого, этого не ведомо мне. !ывУУвы!
Время продолжить повествование. Неспешное, часто прерывистое, изредка нервно пульсирующее, но, все же, большей частью неспешное. Только, признаться, не понимаю: откуда, посреди неспешно-спокойного рассказа, появляются крайне спорные утверждения, неглубокие мысли и сомнительные доводы? Что-то идет не так, как я того хотел, как я намеревался всё это представить! Кто-то тайно вставляет в нежную мякоть моего повествования свои грубые чужеродные мысли (возможно именно для этого и похищаются мои записи), или мне это только мнится? Туман мистификации, сумерки обмана, морок мрака… Ну что ж, посмотрим-посмотрим… История, пока, не обрела завершенности, однако хочу заверить: фабула тщательно продумана (не скажу до мелочей ибо излишне!); никаких бестолковых кульминаций и банальных развязок в истории моей не предусмотрено замыслом; так же, совершенно неуместно предположение о скором появлении главного героя, либо иных персонажей. Лично мне об этом ничего не известно! И что за вульгарная фраза: «арена описываемых действий»? Категорически заявляю: это не мои мысли, не мои доводы, не мои аргументы… Выводы, следующие из них – не отрицаю – принадлежат мне, но откуда берутся все эти порочащие меня измышления, которые вкрались совершенно загадочным, необъяснимым образом? Наконец, чьи они? Да почем я знаю! О, ужас! Похоже, помимо воровства, здесь происходят попытки фальсификации, подтасовки и, даже, подмены смыслов; да что там смыслы! чужие мысли ловко выдаются за мои собственные. Случались ли подобные злодеяния прежде? Не знаю, не знаю… А ведь я, если припомните, сразу говорил о шайке злоумышленников. Они пытаются сбить меня с толку, пытаются посеять сомнения, пытаются пустить по ложному следу – тихо нашептывая сменить окончание, изобличающее преступный клубок – в иное, пусть и заключенное в скобки вероятности, но, все же, дающее им шанс скрыть свою многоликую сущность, предстать в единственном лице никчемного воришки записей из стола.